Сейчас это выше моих сил.

— Садитесь в машину. Рано расслабляться, — Ник хлопает меня по плечу. — Нам ещё слушать последнюю волю Виктора Сергеевича. А воля у него была, сам знаешь, не из мягких.

В кабинете нотариуса просторно.

Длинный стол, массивные кресла, графин, стаканы. Оля тянется к одному. Я встаю и наливаю ей воды. Напротив Ник с блокнотом и ручкой. Конспектировать собрался? А хотя — разумно. Зная дядю, могу предположить, что там будут подробные инструкции.

Нотариус суетливо проводит в кабинет дамочку с высокой прической и орлиным носом.

Не знаком, кто она?

— Ирина Рустамовна, сюда пожалуйста.

— Ну-с, приступим. Все наследники в сборе, — нотариус шуршит бумагами, вскрывает конверт и откашливается. — Я, Виктор Сергеевич Истомин, настоящим завещанием делаю следующие распоряжения…

Дядя жертвует крупную сумму фонду помощи детям-сиротам. Восточная дама улыбается и подносит платочек к темным глазам. Оказывается, дядя поддерживал фонд и перечислял помощь каждый месяц. Не знал.

Дальше ожидаемо. Домик у озера, лодку и все для рыбалки он завещает Нику. Они часто ездили туда вместе.

Ну а теперь к делу.

Нотариус прокашливается, вытирает платком лоб, хотя в кабинете не жарко.

— Контрольный пакет акций компании «Victory-Odor», а также движимое и недвижимое имущество, которым располагаю на момент смерти, я завещаю своему племяннику, Истомину Теодору Павловичу, при условии вступления его в брак с Серовой Ольгой Петровной не позднее трех месяцев с даты моей смерти.

Что. На хрен. Это. Такое?

— В случае невыполнения данного условия или расторжения брака до появления наследника, акции компании наследует Прохоров Николай Игнатьевич, а остальное имущество — Зорина Ирина Рустамовна.

Оригинально!

— Наследование в данном случае предоставляется Прохорову Н.И и Зориной И.Р. без права продажи, дарения, аренды, обмена или иного способа передачи во владение или пользование Истомину Т.П.

Ник выгибает бровь и растягивает сухие губы.

Трындец!

Работа в компании дяди мне не светит, если я не женюсь на Оле. Вот что значит этот пункт.

Повезло, что родственничек глубоко под землей. Увидел бы сейчас — придушил.

Нет, это даже смешно! Спасибо, что не указал в какой позе мне с женушкой…

— Доход от продажи аромата «Victoriana» я в равной степени завещаю детям Теодора и Ольги Истоминых. До их появления средства будут перечисляться в фонд помощи детям-сиротам.

Намек понятен. Дядя за традиционный секс и против контрацепции. Рад за него. Но какого, ять, он лезет в мою постель с того света? Думает, я на всё пойду ради его бабла?

Нотариус дочитывает подписи, дату и сворачивает документ.

Это всё?

Очуметь! Если я хочу заниматься любимым делом, я должен прямо сейчас свалиться на колени перед Олей. А, черт! Я же сделал ей предложение три дня назад.

Оля интересная девушка, я готов с ней встречаться, но чтобы вот так — завтра под венец… Увольте!

И пока я перевариваю, Ник помогает Ирине. Зам галантно предлагает ей руку, о чем-то спрашивает и провожает к выходу.

Ах да, они же теперь в одной лодке — нехило заинтересованы в моей несчастной семейной жизни.

Тянусь к Олиному стакану, чтобы смочить охрипшее горло, но не успеваю. Тонкие пальчики выхватывают его и опрокидывают мне в лицо.

— Как же я тебя ненавижу! Мерзавец!

— Оля!?

— Ты всё это подстроил, чтобы я влюбилась и вышла за тебя замуж! Видеть тебя больше не хочу! — отскакивает от меня девушка. Срывает браслет и со звоном бросает на стол. Следом, царапая полироль, летит обручальное кольцо.

— Да что я сделал? — поднимаюсь на ноги.

— Я думала, что нравлюсь тебе, а это всё из-за денег… — она закрывает лицо руками и пошатывается. Ник подхватывает её, кидает в мою сторону хмурый взгляд.

— Оля, о чём ты? Я не понимаю, — делаю к ней шаг.

Она съеживается. Зам закрывает собой девушку.

— Ник, увезите меня отсюда.

— Оля, в чём ты меня обвиняешь? Объясни!

— Ник, пожалуйста…

Прохоров толкает двери и щелкает пальцами — в комнату заходят двое накачанных парней. Восточная женщина уводит заплаканную Олю.

— Прошу без насилия, господа! — морщится нотариус.

Оцениваю противников. Гибкости у вас маловато, бойцы. Но двоих я быстро не положу.

— Оля! — кричу вдогонку. — Ты правда нравишься мне. Я не понимаю, в чём провинился. Намекни хотя бы!

— Спроси у Алины, — долетает её хриплый голос, и дверь захлопывается.

Теодор

К черту. Дядю с его завещанием. Олю с её обидами. Макса и Алину с их счастливым выводком.

Схлопнитесь все!

Почему я не могу просто заниматься тем, в чем разбираюсь? Прав был дядя — нет ничего стоящего, кроме работы. Но меня зачем-то решил насильно женить. Где логика?

Сбавляю скорость, хотя дороги Франции позволяют. Не хватало ещё попасть в аварию, когда у меня куча дел.

Я создаю независимый парфюмерный бренд.

С документами проблем нет, их готовят юристы. Идей у меня завались. Сбережений на рекламную кампанию и первое производство хватит. Дело за малым — достать качественное сырье.

Жан-Мари обещал придержать новый урожай и попросил приехать, чтобы заключить договор лично.

Как раз то, что мне нужно — сменить картинку и немного остыть.

После черного, во всех смыслах, дня я не в адеквате.

Сначала затер до дыр завещание, перечитывая и не веря своим глазам. Потом в лохмотья измочалил грушу. Чуть не нырнул в запой, но вовремя взял себя в руки. Если я хочу остаться в деле, не потакая эротическим фантазиям покойного дяди, нельзя терять ни минуты.

Ник подписал договор с новым поставщиком — сэкономил. Отлично. Я же заберу первосортное сырье у Жана-Мари и начну всё с нуля.

Чем ещё дядя хотел посадить меня на цепь?

Особняком? Тачками? Деньгами?

Плевать на всё!

Я вообще-то из небогатой семьи.

До того, как дядя взял меня под крыло, мы жили скромно. Маму мою тоже хотел доминой покорить? А вот хренушки! Она не продалась, и я не стану.

Эх… с Олей, конечно, некрасиво получилось.

После фразы про Алину меня озарило. Она думает, что её спасение в школе и мои знаки внимания — развод, попытка очаровать и привязать к себе. Тяжело её осуждать, когда сам доверием не отличаешься.

Мда… выглядит и правда, будто я пудрил девушке мозги. Спасал, лечил, очаровывал. Даже вспышки подозрений сыграли мне на руку. Из-за них мы словили пару космических поцелуев. Теперь я уверен, что Оле они зашли так же, как и мне. Но толку с этого?

Оля заблокировала мой номер. Хорошо хоть телефон не выкинула. Я иногда заглядываю в карту — сидит в своей квартире, максимум по району передвигается.

Бросаю взгляд на зеркало заднего вида. На нем болтается её серебряный браслет. К ключики на карабине теперь добавилось её кольцо.

Сжимаю руль в приступе досады.

Не сложилось с котёнком. А ведь мы могли неплохо провести время.

Прованс ослепляет красотой. В окна врывается шлейф ароматов: лаванда, подсолнухи, горячая земля, свежесть с гор.

Меня это не трогает, но я хотел бы увидеть её удивление и восторг.

Выгулять её вдоль залитых цветами полей, а потом крепко прижать к себе и вдохнуть запах лаванды, запутавшийся в её волосах.

Было бы неплохо.

Но это гребаное условие о браке давит во мне всю романтику. Ну кому в наше время нужны пошлые штампы в паспорте? Почему нельзя просто наслаждаться друг другом, пока не надоест?

Всё в топку, проехали.

Оля не хочет меня видеть и знать. А меня ждут несколько напряженных лет раскручивания нового бизнеса.

Сворачиваю к дому Жана-Мари.

Браслет раскачивается на повороте и врезается в поле зрения холодным блеском. Грудь прошибает от мысли — я её больше не увижу.

Сжимаю зубы и срываю серебряную нить.

С глаз долой!

Куда его? В бардачок? Забуду, а машина арендована.