Я бы поэкспериментировал с неженкой.

Для начала попробовал на Оле легкие цитрусовые ароматы. Монокомпонентные, чтобы исключить аллергию. А потом расширял их, добавляя глубины оттенками зелени и теплых пряностей. Может быть имбирь? Только масло из свежих корневищ, а не высушенных. В аромате свежего имбиря есть искристость, скрытая энергия, совсем как в этой девушке…

Замечаю, что Оля застыла перед открытым сейфом. На щеках снова распускаются бутоны. Глаза сияют манящим блеском, губы приоткрыты.

Она гипнотизирует меня? У нее неплохо получается. Всего две минуты назад я хотел встряхнуть ее, прижать к стене и выбить признание о ее делах с Ником. Но теперь я уверен только в пункте «прижать к стене».

Твою мать, Тео! Соберись. Не позволяй худышке околдовать тебя окончательно.

Для начала лучше прервать наше уединение в закрытом от камер и посторонних глаз сейфе.

Предлагаю девушке поужинать. Она не против, и после всех формальностей я веду ее к машине.

Оля молчит всю дорогу. По привычке пытается поправить уже послушный каскад волос.

Надо признать, актерское мастерство у нее на высшем уровне. Я кожей чувствую ее смущение и неловкость, когда мы заходим в элитный ресторан на верхнем этаже небоскреба.

Иду к випке в глубине зала, но Оля с детским восторгом смотрит на открытую террасу.

— Тут так красиво, — говорит застенчиво.

И я поддаюсь на ее эмоцию. В принципе, это ничего не решает. Пусть думает, что ведусь на ее уловки.

Потягиваю минеральную воду и наблюдаю, как Оля несмело переворачивает тяжелые страницы меню.

— Что-нибудь приглянулось? — меня даже забавляет ее наигранная робость. — Что ты любишь?

— Я… — девушка поднимает на миг голубые планеты глаз, прикусывает губку и снова склоняется.

— Не забывай, отвечать на мои вопросы — твоя работа.

— Да, конечно, — тут же напрягается и говорит как отличница у доски — четко, звонко и без запинок. — Я люблю гречку, рыбу, фрукты, ненавижу фаршированный перец и желе.

— Никакого желе, понятно, — не могу сдержать улыбки. — Возьми морской коктейль. Тебе понравится средиземноморская кухня.

Оля улыбается в ответ и кивает, а я залипаю на изгиб ее мягких губ.

— Что ты пьешь?

— Нет, совсем не пью. Максимум, бокал вина по большому поводу, но у меня потом жутко болит голова. А ты?

— Я тоже. Алкоголь притупляет чувствительность рецепторов. А для меня они критически важны. Хотя я собрал приличную коллекцию виски, когда создавал один аромат.

— Духи с запахом алкоголя? — улыбается Оля, а я любуюсь на ее озорную ямочку.

— Да, я подружил виски с оттенками теплого дерева, легкого дыма и спелой вишни. Очень уютный получился аромат. Я тебя с ним познакомлю, — девушка приподнимает брови. — Что?

— Ты говоришь о запахе, как о живом человеке.

— Действительно? Не замечал.

Официант наклоняется над нашим столиком и зажигает свечи. Интересно, давно он тут? Секундочку, Тео! Ты позволяешь этому подсадному птенчику себя увлечь?

Но, с другой стороны, я могу показать, что повелся на ее уловки. Девушка расслабится, допустит ошибку и выдаст себя. В любом случае, я теперь не спущу с нее глаз.

Делаю заказ и снова поворачиваюсь к Оле.

Она о чем-то задумалась. Грустные глаза смотрят вдаль, на вечерний город, лоб напряжен, губы дрожат.

— О чем ты думаешь? — похоже, я действительно хочу это знать! Что такого случилось за тридцать секунд, что мой котенок готов расплакаться?

«Мой котенок»?! Теодор, твою налево! Серьезно? Ладно, все потом. Сейчас главное узнать, что там у Оли.

— Я… сегодня я была в больнице, — киваю. Да, видел по карте, и подумал, что навещает родственника. Но Оля прикусывает дрожащие губы и судорожно втягивает воздух.

— Ты больна? Тебе плохо? Оля, нужен врач? — да что со мной творится? Прямо сейчас я готов нести ее к скорой на руках.

— Нет, — мотает головой, блестящие нити волос веером закрывают лицо. — Моего брата сбила машина.

Придвигаюсь к девушке вплотную и обнимаю за плечи. Оля утыкается в мое плечо и закрывает лицо руками. Чувствую, как вздрагивает ее тоненькое тело.

— Когда?

— Четыре месяца назад. Он… ему уже лучше. Врачи обещают, что он будет ходить. Но… — девушка всхлипывает и задерживает дыхание, стараясь сдержать эмоции. Я прижимаю ее к себе крепче. — Я подумала, что ему тоже понравился бы этот вид… Но он сейчас в больнице, а я тут…

— Тсс, тихо-тихо… — шепчу ей в макушку. — Ты очень любишь своего брата.

— Да, — Оля тянется к бокалу с водой.

Отодвигаюсь немного, чтобы ей было удобно двигаться.

— Прости, у тебя свое горе. А тут я. Не знаю, что на меня нашло, — Оля вытирает глаза салфеткой. — Все это время я держалась и просто делала, что нужно. Но сегодня… Знаешь, эти покупки, салоны, ресторан нереальный. Я словно попала в другую жизнь и…

— Ты просто немного расслабилась, Оля. Это нормально. С братом сейчас все хорошо? Костя, если не ошибаюсь?

— Да. Мы заезжали к нему с Миланой.

Чувствую, как в голове перестает долбить дятел. Оказывается, он со вчерашнего дня засел там с вопросом: кто такой Костя? Кто? Кто? Кто?

Значит, не парень и не жених. Ну да, логично. Зачем кому-то сдался ходячий суповой набор? Хотя, Милана неплохо справилась. Мышкой Олю уже не назовешь. Ей бы еще немного мяска набрать на свои косточки.

— Расскажешь, как вы провели день? Только… у тебя тут тушь размазалась, — касаюсь влажной щеки. Девушка вздрагивает и отстраняется, выпрямляет спину.

— Я на минутку, — одергивает пиджачок и оглядывается по сторонам.

— За барной стойкой направо.

— Спасибо. Я сейчас.

Провожаю девушку взглядом. Она обходит столики, идет вдоль бара. Обзор периодически закрывают пышные монстеры в высоких кадках. За одной из них замечаю мужскую фигуру. Дорогой костюм, осанка дворецкого, волосы с проседью.

Оля спешит к нему, они обнимаются. Мужчина держит Олю за талию, заглядывает в глаза. Она мотает головой, потом кивает и идет к туалету, а я подрываюсь на ноги, чуть не опрокинув стол.

Оля

В уборной смотрю на себя в зеркало. Какой кошмар! Разревелась, как первоклашка на линейке. Лицо пошло пятнами, нос распух, а в глазах до сих пор стоят слезы.

Из-за них я чуть не сбила с ног Ника. Споткнулась обо что-то. Хорошо, что он не растерялся и подхватил меня.

Стираю салфеткой потеки макияжа. Ой, так у меня пудра есть! Милана подобрала. Сейчас я эти пятна… Только сумочка осталась возле стола.

Выхожу в зал и слышу уже знакомый голос рядом.

— Знаешь, Ник. Я все же поторопился с выходом на работу. Не могу сосредоточиться. Пожалуй, возьму завтра выходной.

— Конечно, Теодор. Никто тебя за это не осудит.

— А вот и моя невеста, — Тео крепко сжимает мою ладонь. — У Оли брат в больнице, волнуется, бедняжка, — говорит с легкой усмешкой.

— Печально это слышать, — поворачивает ко мне Ник. — Нужна помощь?

— Мы справимся, — отвечает за меня Тео. — Если что-то срочное, звони. Мы уже едем домой, да дорогая? Устали, — сильнее сжимает мою руку. Я чуть не вскрикиваю.

Ничего не понимаю, мы ведь хотели поужинать. Официанты как раз выносят наши блюда. Но задавать вопросы под холодным взглядом зеленых глаз язык не поворачивается, и я просто киваю.

Что я сделала не так? Минуту назад Теодор успокаивал и утешал. Я чувствовала его сильные руки, которые надежно укрывали меня от всего мира. А он прижимался к моим волосам и нежно смахивал слезинки. Но теперь его губы снова презрительно изгибаются.

— Желаю вам хорошего вечера, — салютует Ник напитком и отворачивается к барной стойке, а Теодор тянет меня к выходу.

— Запишите на мой счет, — бросает метрдотелю.

— Подожди, сумочка, — оглядываюсь на наш столик. Официанты уже расставили блюда, накрытые металлическими колпаками, и ждут у столика, чтобы эффектно их снять.

— К черту твою сумочку! — доносится из-за широкой спины. Парень тянет меня к лифтам.