Но Эмма купилась.

Она приподняла голову. И хотя мы видели лишь её затылок, уверена, в её глазах светилась надежда.

— Да, меня подставили, — охотно подтвердила девушка. — Это ошибка. Я хорошая ученица. Отличница. Я бы никогда не причинила никому вреда.

Джексон наблюдал за театром с непроницаемым лицом. Золин тоже смотрел без лишних эмоций. И, похоже, только мне было не по себе.

Я отвела взгляд, начиная разглядывать стол Главного конс-мага.

— Хорошо, Эмма. Я так и думал. Значит, ты с радостью согласишься принять сыворотку правды.

— Ч-что? Какую ещё сыворотку?

— Она заставит тебя честно отвечать на мои вопросы. Ты не сможешь соврать.

Эмма затравлено посмотрела по сторонам, но там были лишь мантии конс-магов, да стены. Никого, кто мог бы поддержать.

И хотя эта девушка совершила ужасный поступок, я почему-то чувствовала жалость к ней. Это было мне совсем не свойственно. Не хотелось больше смотреть, как её раздавят, словно мошку. От неё ничего не останется. Уничтожат гордость, растопчут мечты, на корню срубят цель всей её жизни.

Я судорожно вздохнула и быстро повернулась к окну лицом. Краем глаза заметила, как странно на меня покосился Золин, но спрашивать ничего не стал. Я опустила взгляд и недоумённо нахмурилась. На подоконнике было много всякого хлама, вроде учебных пособий, маленьких кактусов в горшочках, чашек с ручками и пластикового блюдца с… ключами?

— Я… я вас очень уважаю, — услышала позади срывающийся голос Эммы, — но вы не можете…

— Почему же не могу? — Главный конс-маг с лёгкостью сохранял невозмутимость. Наверное, потому что знал — ей из этой ситуации не выйти победителем.

— Я… вы… — Эмма запнулась, замолчала, а затем с надеждой проговорила: — А давайте, я сама вам всё расскажу. Без сыворотки правды.

— Твоё отчаянное стремление уклониться настораживает меня, Эмма.

— Я не уклоняюсь, просто мне не хочется пить… незнакомые… вещи.

— Вреда тебе от этого не будет, и если ты действительно отличница, то прекрасно об этом знаешь.

— Я… я…

— Что же мы будем делать, Эмма? Раз ты отказываешься принять сыворотку правды, значит, я имею полное право отправить тебя в темницу без суда и следствия.

— Нет, нет! — отчаянно прошептала девушка. — Стойте, не надо. Я согласна на сыворотку. Согласна…

В комнате водворилась тишина. Я стояла лицом к окну и не видела, что происходит за моей спиной. Но догадывалась, что Эмме дают чашу с напитком, который заставит её раскрыть свои тайны.

Рассеянными движениями я принялась перебирать ключи. Они немного звенели, соприкасаясь друг с другом, но внимания к себе не привлекали. На каждом ключе висела табличка, к какому замку он подходит. «Столов.», «библио.», «б. зал», «м. зал», «жен. общж.», «муж. общ.», «зав. дисп», «тюрьма».

— Хорошо, Эмма, — холодно сказал Главный конс-маг. — Ты собиралась убить моего сына?

— Да, — бесцветным голосом ответила девушка.

Я поджала губы и продолжила разглядывать ключи.

— Как именно ты собиралась это сделать?

— Я вырастила пятилистник. Его сок впитывает ненависть и обращает её против того, кого я захочу.

— Ты опоила им Джейка Ленингтона со второго курса?

— Да.

— Зачем?

— Он должен был ранить Джексона.

— Почему ты захотела убить моего сына?

— Он отверг меня. И ещё десяток девушек. Я хотела отомстить.

— Эти семена принадлежат тебе?

— Да. Они мои.

Я услышала вздох. Затем лёгкий скрип кресла, словно Главный конс-маг сменил положение.

— Что ж, вина этой девочки доказана, — сухо объявил он. — Вы можете возвращаться в общежития, — это, похоже, было адресовано мне и Золину, — судьбу Эммы решит директор.

О да. Он-то решит.

— Можно попросить ещё две секунды? — уверенным голосом осведомилась я. Повернулась лицом к конс-магам, при этом держа руки за спиной. Пальцы шустро скользнули в правый карман штанов, утаскивая за собой ключик с наименованием «тюрьма».

— Что ты хотела, Матильда?

Сделала несколько шагов к нему, протиснулась между двумя «статуями» конс-магов и встала рядом с Эммой.

— Вы позволите? — Я вызывающе задрала бровь.

Судя по лицу мужчины — он не особо обрадовался, узнав, что я умею вякать. Тем не менее, оснований для возражений не было. Вроде.

Главный конс-маг приглашающе взмахнул рукой.

Я встала напротив Эммы и спросила:

— Кто твой сообщник?

Казалось, она спит. Её веки слипались, под глазами пролегли тени, кожа побледнела, губы потеряли розовый оттенок. Она едва могла ими шевелить, но её речь мы все слышали отчётливо:

— Рьюити.

— Как она нашла тебя? — не моргнув и глазом, сухо продолжила задавать вопросы я.

— Она зашла ко мне в комнату и предложила сделку.

— Как давно это было?

— Месяца два назад.

— Это она дала тебе семена?

— Да.

— Ты действительно хотела навредить Джексону из ревности?

— Да.

Я поджала губы. Это не тот ответ, на который я рассчитывала.

В комнате повисло молчание, но когда Главный конс-маг подошёл ко мне с левой стороны, меня внезапно осенило.

— Почему Рьюити хотела навредить Джексону?

— Это предупреждение Главному конс-магу.

— Джексон — не основная цель?

— Нет.

Клянусь, я почувствовала, как наэлектризовался воздух в кабинете.

— Допрос окончен, — холодно сказал Главный конс-маг, вставая между мной и Эммой.

Я подняла взгляд, подняла ещё выше, ещё… запрокинула голову и только тогда смогла посмотреть в глаза мужчине.

— Эмма, — я повысила голос, — скажи, ты — пешка?

— Да, — сухо ответила та.

— Я хочу, чтобы вы со своим другом покинули кабинет, — ледяным голосом сообщил отец Джексона.

— Вы знаете Рьюити? — У меня было не так много смелости (или наглости), чтобы противостоять этому напору непоколебимой силы.

Пришлось призвать на помощь всю волю, что копилась во мне до этого момента.

— Покиньте кабинет.

— Вашего сына использовали, как способ надавить на вас.

— Я позволил вам присутствовать на допросе только при условии, что вы не создадите проблем.

— Чем вы перешли дорогу директору?

— Повторяю последний раз. Покиньте кабинет.

На висках у этого человека уже появилась седина, и она с каждым годом распространялась всё дальше. Когда я начала учиться в этой Академии, он уже был Главным конс-магом. Идти против него — значит, распрощаться с жизнью. Он был профессионалом, лучшим из лучших, и он не жалел своих врагов.

Хорошо, что я не была его врагом.

Золин схватил меня под руку и потащил к выходу.

— Простите Матильду, у неё иногда сносит башню, и она не отвечает за свои слова. Мы уже уходим. Ещё раз простите!

— Я выполню вашу просьбу, — криво усмехнулась я, пока меня спиной тащили к двери. — Только за результат я ответственности не несу.

— Я это знаю, — ответил мне Главный конс-маг.

Никто не понял, о чём мы говорим. А если и попытался понять, то наверняка вспомнил наш диалог и подумал, что я выполню просьбу выйти за дверь.

Но конс-маг попросил меня о другом.

— И что это было?! — прошипел Золин, как только мы оказались в коридоре.

— Ну, что-что, — я пожала плечами. — Как всегда. Слово за слово, а там уж я не сдержалась.

— Ты нахамила Главному конс-магу! — шёпотом вознегодовал парень.

— Ага. Кстати, — я по-отечески пошлёпала Золина по плечу, — мы с тобой завтра идём в тюрьму.

— Зачем?

Я перевела тяжёлый взгляд на закрытую дверь.

— Он попросил.

***

У нас не было занятий по чтению вербальных и невербальных знаков. Мысли я тоже читать не умела. Поэтому, когда мы с Золином встретились в час Х, парень окрестил меня взглядом «ты что, дура?».

— То есть отец Джексона тебя ни о чём не просил? — деликатно перефразировал он.

— Просил, — устало пояснила я. — Просто не напрямую.

— Как это не напрямую?! Он тебе записку положил?