Разорвав объятия, отступаю на расстояние вытянутой руки, чтобы осмотреть брата внимательнее. Его осунувшийся вид нехило напугал меня. Судорожно обхватив его бледное лицо, отметила темные круги под глазами и бледность кожи, разбавляемая красными высыпаниями, которых раньше никогда не было.

— Саш, что с тобой? — ошарашено прошептала, смотря прямо в глаза в попытке найти ответы. — Ты болеешь? Ты поэтому так срочно прилетел?

— Систр, ты чего? — освободился от моих рук, широко улыбаясь. — Какая болезнь? Да я здоровее всех живых!

— Ты себя в зеркало видел? — не унималась я, продолжая волноваться.

— Ну схуднул чуток. И что? — бодро пожал плечами.

— Тут далеко не чуток! А что с лицом?!

— Систр, да не волнуйся ты, — обхватив меня за плечи одной рукой, другой схватился за чемодан, сверху которого лежала куртка, и повел меня по направлению к выходу.

— Я просто много работал, мало спал, ел всякую гадость, — перечислял, по-мальчишески широко улыбаясь, — каюсь, виноват, дурак. Ну ничего, мама меня мигом откормит.

— Допустим. А почему приехал так спонтанно? — спросила, чуть успокоившись.

— Да я давно уже собирался. А тут как раз тишь в заказах. Работы нет. Вот я и решил отметить Новый год с семьей! Не дуйся, я тебе даже подарок привез, — наклонившись, поцеловал в щеку, вызывая улыбку на моем лице.

— Ладно, — сдалась, — прощаю только из-за подарка! — пригрозила пальцем, на что он, остановившись, поднял руки в примирительном жесте. Позер!

Я, может быть, засомневалась бы в правдивости его слов, но слишком уж бодрым он был. Улыбается, глаза блестят, шагает энергично — ничто не выдает в нем больного. В принципе, сбитый режим и полуфабрикаты с газировкой на завтрак, обед и ужин в его стиле. Раньше мы с мамой строго следили за его образом жизни, а теперь он предоставлен самому себе, и вот что из этого вышло. Ничего, мама быстро ему мозги на место поставит.

На следующий день, отмеченный в календаре как тридцать первое декабря, с утра приехала к родителям, захватив с собой мохнатую морду, поскольку собиралась ночевать у них.

Царь зверей среди домашних питомцев пребывал в хорошем расположении духа, предвкушая заботливую подкормку со стола от родителей, чье сердце не выдерживает жалостливо просящих глаз.

Почему-то на меня эта широта души не распространяется, и я каждый раз получаю по руке, которая тянется своровать что-то съестное до застолья.

— Где мой любимый ребенок? — слышу мамин голос, переступив порог квартиры, где в коридоре, видимо заметив меня из окон, уже ждали родители.

Вопреки логике, заботливые руки Елены Геннадьевны, то есть моей матушки, потянулись не к единственной дочери, которую она не видела больше недели. Нет. Повышенное внимание досталось Яше. Довольного кота достали из переноски, возмущаясь и негодуя на тему бессердечной хозяйки, у которой бедный малыш совсем похудел. Конечно, я же ему не разрешаю колбасу со стола воровать.

Обо мне вспомнил папа, обнимая за плечи и целуя в лоб, прям как в детстве, когда я притворялась спящей в родительской постели, чтобы дождаться прикосновений теплых отцовских рук, бережно несущих меня в комнату.

— А Саша где? — поинтересовалась, проходя на кухню, где во всю кипела работа, избежать которую не было и шанса.

— Проснулся и сразу слинял, шалопай! — воскликнула мама, разведя руками. — Вчера знатно получил у меня! Уедет куда еще раз, будет по видеосвязи каждый день звонить и отчитываться! Вот увидишь!

— Верю, верю, — тут же ответила, выставив ладони в знак отсутствия намерения спорить. — Тогда подарки под елку положу, потом откроете.

Выйдя в коридор, достала подарочные пакеты и, отнеся в гостиную, где папа занял свое законное место перед телевизором, запрятала под елку.

— Дочь, ну зачем подарки-то? Не надо было тратиться, мы не дети чай! — зайдя следом за мной, начала причитать мама. — Коль, ну хоть ты ей скажи!

Отец, по обычаю, переводя взгляд с меня на маму, недоуменно пожал плечами, не понимая, что он, собственно, должен сказать. Его тактика проста — я тут не причем, не вмешивайте меня в свои разборки. В общем, папа — такой папа. Зато он никогда не был прочь поиграть с нами, правда иногда за наши игры, часто отнюдь не безопасные, но безумно веселые, всем доставалось от мамы.

— Мам, не начинай. Причем тут возраст, если я просто хочу порадовать свою семью? — подойдя, обняла недовольную родительницу, которая, к слову, ворчит больше для приличия. Вот и сейчас, не выдержав, улыбнулась, обнимая в ответ.

— Так, ладно. Мой руки и за дело.

И потянулись минуты, перетыкаемые в часы, полные чистки, варки, нарезки, заправки и остальными видами приготовления еды. Наша семья никогда не отступала от русской традиции грандиозной подготовки к Новому году, в результате которой холодильник ломился от еды, а тем, что не поместилось, был завален балкон. А как иначе? Ведь нужно за январские праздники позвать всех соседей, друзей и родственников. Потом, конечно, нанести ответный визит. Заказать доставку еды из кафе и ресторана? Да как можно! Все должно быть свое, домашнее, приготовленное с душой. Ага, и приправленное моими нервами, силами, потом и стертыми о терку пальцами.

— Коль! — крикнула мама, стоя перед открытым шкафчиком, в недрах которого она что-то пыталась отыскать. — Коля!

— Иду, иду, — по-свойски шаркая ногами, на пороге кухни показался папа, недоуменно почесав голову при взгляде на кипящую работу и явно не понимая, что от него могут хотеть. — Что такое?

— Сходи в магазин. Горошек, паразит, закончился. — ответила мама, захлопнув дверцу.

— В смысле? Ты меня вчера весь день по магазинам для чего таскала? — выпучив глаза, возмущался папа.

— Ну не рассчитала, — развела руками. — Так, а я не поняла! — уперев руки в боки, начала заводиться мама. — Ты чем это у нас таким занят, что тебе в магазин сходить трудно?! Я тебе сейчас найду работу!

— Ладно, ладно, — почувствовав, чем грозит пререкания с женой, сдал позиции. — Схожу. Че не сходить, раз надо?

— Вот и иди! А что это у нас за веселье? Что смешного? — мама переключила свое внимание на меня, содрогающуюся от беззвучного хохота.

— Ничего, — откусив от морковки, которую терла минуту назад, как ни в чем не бывало отвернулась, стараясь спрятать улыбку.

Люблю я их все-таки. И всю эту готовку, в течение которой сто раз все со всеми переругаются, тоже. Мама в цветастом халате, как всегда, ворчит на папу, а он в неизменном спортивном костюме, недовольный, все равно в конечном итоге уступает.

Не хватает только брата, который ходит и ноет, что голодный, а еще умоляет маму поскорее открыть подарки, хотя бы сладкий, который для нас папе на работе выдали. Что может быть важнее таких моментов, что переносят тебя в детство, в то самое счастливое время, когда ты мечтаешь стать наконец взрослым, чтобы потом мечтать вернуться назад?

В кармане джинс завибрировал телефон, оповещая о звонке. Олег. Глубоко вздохнув, немигающим взглядом смотрю на экран, не решаясь ответить. Да, я дала себе обещание встретиться и поговорить с ним. Но можно не сейчас? Я же еще ничего не решила!

За время моих внутренних метаний звонок прекратился, а экран потух. Я же могла просто не успеть ответить? Или же не заметить? В конце концов Новый год на носу, много дел.

Не успела убрать телефон, как звонок повторился. К черту!

— Да? — подав маме знак, что скоро приду, вышла в коридор.

— Привет, Колючка, — привычная усмешка в голосе не вызвала прежнего раздражения. — Я было уже подумал, что ты решила меня игнорировать.

— Что за бред? — с языка сорвалась ложь, за которую не испытала ни малейшего стыда.

— Рад, что ты осознаешь бесполезность этой затеи, — закатила глаза. Разве можно быть таким самоуверенным? — Раз так, то я думаю, ты сама спустишься через час? Или мне все же подняться?

— Прости, но сегодня у меня другие планы, — голос звучал твердо. В этом был бы смысл, если бы на дургом конце провода со мной разговаривал кто-то другой.