— У меня ее нет. Я попала в аварию, — я тараторила, пересказывая вчерашний день отрывисто и спешно. — Ее обнаружили сотрудники. Меня задержали. Она у них, они все изъяли.

— Она у них, а ты здесь? Так? Я что, по-твоему, совсем идиот? — наклонился ниже, буквально выплевывая слова. — Если бы мусора тебя с наркотой задержали, тебе бы свобода лишь во снах снилась. Где товар?!

— Я говорю правду! — я отчаянно выкрикнула, тяжело дыша. — Мой… мужчина. Он помог. У него связи.

Ни в какой другой ситуации я бы не стала рассказывать про Олега. Ни за что, если бы не видела другого выхода. Если бы знала другие доводы, доказывающие правдивость моих слов. Если бы, в конце концов, сейчас меня не допрашивал мой брат. Господи, мой младший брат… Как? Почему?

Я зажмурилась, отказываясь воспринимать его таким. Все. Я больше не могу, не в состоянии видеть родное, но в то же время такое чужое лицо. Не хочу, не буду запоминать его таким. Это не он. Мой брат, братик… Он не такой. Он не может быть таким!

Мой Сашка улыбается при виде меня, треплет волосы, портя прическу, чтобы потом, смеясь, уклоняться от моих шутливых ударов. Он небрежно закидывает на мои плечи руку, прижимая за шею к себе, несмотря на то, что я вечно прошу его так не делать. Он тот, из-за кого я бегала по художественным магазинам, выискивая именно тот нужный оттенок, который так некстати закончился, чтобы потом с умным видом кивать и слушать об очередном произведении искусства, в котором я совершенно ничего не смыслю. И да, это были лучшие моменты. Моменты, проведенные с ним.

Отпрянув от меня, он принялся судорожно мерить комнату шагами, заламывая пальцы и бормоча себе что-то под нос. Я сидела тихо. Молчала, стараясь лишний раз не двигаться, не провоцировать. Он был не в себе. Абсолютно точно, как и то, что я не знала, чего от него можно ожидать. Притаившись, ждала нужного момента. Выжидала. И он наступил.

Рывком присев на корточки, он зажал голову ладонями, сжимая челюсти. Я понимала, что ему больно. Как и осознавала, что это ломка дает о себе знать. Вопреки импульсивному желанию подбежать к нему, я бросилась к двери, судорожно схватившись за ручку и потянув ту на себя. Я должна позвать на помощь. Так будет лучше. В первую очередь для него.

— Стой! — раздалось вслед. Проворные руки ухватились за капюшон куртки, из которой на бегу мне чудом удалось выскользнуть, не упав.

Я бежала, слыша тяжелый топот ног сзади. Бежала, не оборачиваясь. Господи, как я бежала! Неслась по лестнице, перепрыгивала несколько ступенек, подгоняемая адреналином, выбросившимся в кровь. Непостижимом образом ни разу не запнувшись, я уже видела перед собой железную подъездную дверь, на которую в прямом смысле навалилась, выбегая на улицу. На мороз, в котором не чувствовался холод, потому что жар мужского тела, поймавшего налетевшую меня, ни за что в жизни не позволил бы мне замерзнуть.

Из следственного изолятора Олег выходил, набирая номер телефона Глеба — одного из охранников, приставленных к Ане. Он и Кирилл работают на него уже не первый год. Бывший командир, под крылом которого прошли все пять лет в спецназе, частенько рекомендовал ему бойцов, не собирающихся продлевать контракт, а им — его.

Так большая часть охранной организации, существовавшей под начальством Олега, состояла из надежных, обученных и натасканных парней, что позволяло приравнивать предприятие к частной армии, чем многие доверенные лица, от которых поступали специфические заказы, пользовались.

— Да, босс? — в ответ на вызов из трубки послышался отрывистый бас.

— Я скоро буду, — кратко бросил Олег, занимая водительское место в черном внедорожнике. Моргнул фарами Паше, шедшему по направлению к глянцевому седану и махнувшему в знак прощания рукой с зажатой в ней папкой документов. — До того момента пост не покидать и… — задумался, прищурившись, — Аню за пределы участка не выпускать.

Еще утром он был почти уверен, что сегодняшний допрос даст хоть какие-либо результаты, приведет к корню проблемы, и уже к вечеру или максимум завтра Олег сможет гарантировать безопасность Ани, которая позволит ей вернуться к своей прежней, привычной для нее жизни. А он видел, чувствовал, как все происходящее ей не нравилось, а новые правила жизни смущали.

Но не повезло. Как не везет последнее время слишком часто, раздражая до зубного скрежета и сжатых кулаков. Никто из ранее подозреваемых не имел ни малейшего понятия о том, откуда в багажнике оказались наркотики. Не знают они — не знает и он. И ничего, абсолютно, сука, ничего хорошего в этом не было. Ни одного проблеска, указывающего на врага. Хотя нет. Небольшой есть. Теперь у них будет засланный казачок, если, конечно, он не решил их наебать по полной. Тогда въебут ему.

— Так, — последовавшая заминка отозвалась логичной догадкой, подтвердившейся следующими словами, раздавшимися из динамика, — мы уже выехали.

— Куда? — кратко спросил, с шумом втянув воздух и откинувшись на спинку сиденья.

— Сначала Анна Николаевна попросила отвезти ее на квартиру, после к родителям. Сейчас она внутри. Доставить домой?

На что он, собственно, рассчитывал? Да уж, наивный. Думал, она будет, как покорная жена, ждать его, носа на улицу не показывая? Нет, конечно. Его Колючка всегда все делает по-своему. Да и разве имел он право требовать от нее подобного? Нет, он мог. До сегодняшнего дня неплохо справлялся, однако ни разу она не была против по-настоящему. До горящих от злости глаз, до слез от бессилия, до отвращения к нему, до страха, в конце концов.

И сейчас мог настоять, запереть, чтоб себя опасности не подвергала и его волноваться не заставляла, пока он с проблемами разбирается. Надежный тыл. Так говорят? Вот только не имел он право его требовать. От правды внутри завозился червь досады, что, впрочем, завладела им ненадолго. В конце концов, окольцует — и проблема решена. От проскользнувшей мысли по-мальчишески ухмыльнулся.

— Не надо, — ответил, выезжая с парковки. — Сам приеду.

Остановив машину во дворе нужного дома, Олег стремительно вышел, ступив на нечищеный от снега асфальт. Брови сошлись на переносице, образуя хмурую складку, когда из автомобиля на противоположной стороне дороги показались Глеб с Кириллом, которым был отдан приказ неотступно следовать за объектом охраны. Те, словно почувствовав кожей претензию начальника, остановились, сохраняя дистанцию. В остальном же, стоит отдать должное, остались полностью невозмутимыми. За это Олег ценил своих бойцов больше всего. За характер. Непоколебимый и твердый.

— Какого хера вы торчите здесь? — жесткая интонация, которой был пропитан голос Олега, для непривыкших к подобному могла бы показаться ударами хлыста, безжалостно бьющего по самообладанию и выдержке. Однако стоящие перед ним мужчины были достаточно закалены, чтобы ответить твердо, не опустив взгляд.

— Анна Николаевна настоятельно просила нас подождать здесь. Мы условились, что без звонка нам она за пределы квартиры не выйдет.

— Нашли с кем договариваться, — раздраженно процедил, устремившись широким шагом к подъезду как танк, несмотря на препятствия в виде двух мужчин, которые, к слову, тут же расступились, давая дорогу.

Олег, хоть и был заведен, вспылив от самоуправства парней, но все же понимал, что ими двигало. Нет, не халатность. При таком раскладе они бы на него не работали. Банально не дожили бы, поплатившись жизнью на службе в спецназе, что иной раз жестока к излишне самоуверенным и небрежным. Все было куда проще. Они не знают, какого это — работать с женщиной.

Охранять мужчин на порядок легче. Они не мешают. Им абсолютно наплевать, что за ними, не скрываясь, ходят несколько амбалов, не смущаются и не испытывают неловкость перед окружающими, не высказываются против, даже если те зайдут в приватную комнату в очередном ночном заведении, становясь свидетелями пикантной сцены. Все ради безопасности.

Вот и на этот раз мужчины были убеждены, что Аня, не став подвергать себя опасности, обязательно позвонит. А Олег заволновался. В отличие от них он знал, что можно ожидать от Колючки. Послушание занимало далеко не первую позицию в списке.