— Де-рев-ни, — повторил Секретарь, чтобы не забыть.

Евгений остановился и стал оглядывать своих дотошных экзаменаторов. Что их удивляет, он не понимал. Боковой достал чистый листок бумаги, карандаш и подозвал Евгения к основанию буквы Т.

— Нарисуйте, пожалуйста, схему города.

Подследственный, не чувствуя сил для сопротивления, тут же неумелой рукой нарисовал чертеж с соответствующими пояснениями. Получилось вот что:

Секретарь подошел к столу и все четверо склонились над планом Северной Заставы.

— Та-ак, — протянул злым голосом Злой.

— А это что? — спросил Секретарь, тыкая в жирную черную точку, рядом с которой было означено: «С.О.»

— Секретный объект, — ответил наученный горьким опытом Евгений.

Следователи многозначительно переглянулись и возвратились на свои места.

— Скажите, этот секретный объект располагается на острове? — спросил Боковой.

— Нет, — вначале твердо ответил Евгений, а потом поправился: Впрочем, м-может быть, на острове. Я п-плохо знаю тот берег.

— Да он голову нам морочит, — Злой поправил пиджак одним хлестким ударом, как это делают хоккеисты.

— Но почему же, может быть, он так видит, — заступился Секретарь.

— Вы так видите? — спросил Боковой.

Евгений понял, что над ним попросту издеваются. Что им надо, зачем они сюда приехали, а впрочем, какая разница, пусть они отпустят меня, я же ни в чем не виновен.

— Отпустите меня, — попросил он Бокового как наиболее нейтрального человека. — Отпустите, пожалуйста.

— Ну, а куда же вы пойдете? — сочувственно спросил Секретарь.

— Домой, на Хлебную, к тете Саше. Мне медку попить нужно, у меня язва. — Евгений чуть не плакал.

— Но прежде нам нужно закрыть дело, — как маленькому ребенку, объяснил Боковой. — Вы должны нам помочь.

— Какая тетя Саша?! — взвился Злой.

— П-продавщица.

— Откуда?

— Здешняя, с Хлебной улицы.

— В каком городе?

— В г-городе Северная Застава.

— Да где вы видели Северную Заставу, что вы голову нам морочите? Идиотом прикидываетесь?

— Постойте, постойте, — успокаивал Злого Секретарь, — может быть, у него есть вещественные доказательства. У вас есть какой-нибудь документ, бумага, доказывающая ваше место проживания?

— П-паспорт! — вскрикнул Евгений. Он так обрадовался этой счастливой мысли, что и не заметил, как начал подыгрывать своим мучителям. П-паспорт, он здесь, в Государственном доме, на прописке был. Как раз, когда меня арестовали, я должен был получить его. Но не успел.

— Хорошая идея, — обрадовался Секретарь.

Боковой тем временем полез в боковой карман и вынул красную книжицу, похожую на паспорт.

— Вот, смотрите сами, — протянул он Евгению книжечку. — Смотрите место прописки.

Евгений полистал зеленоватые странички. На месте, где должна была бы стоять печать о новой прописке, было пусто.

— Не успели, — как в пустоту, выдохнул он голосом нигде не прописанного человека.

— Так что же будем делать? — спросил Боковой.

— Отпустите меня, — опять заныл Евгений. — Я ничего дурного не сделал.

— А за что же вас тогда арестовали? — закричал Злой, потрясая в воздухе шершавой лубянинской папкой.

Вдруг из папки в следственное пространство вылетела большая белая птица, взмахнула несколько раз своим крылом, зависла на мгновение и, вопреки подъемной силе, упала под ноги Евгению. Это была черно-белая фотография, запечатлевшая навечно прекрасный образ его мечты над бескрайним горизонтом Северной Заставы.

Варфоломеев цедил остатки кофе, обдумывая план дальнейших действий, а Илья Ильич посоловевшими от сытного завтрака глазами разглядывал высокую ажурную башню метров на триста, взметнувшуюся над уютными городскими кварталами. Башня напоминала танцующую девку в сарафане и от этого казалась неуместной на чуждой иноземной почве. Над башней навис нелепый небоскреб.

— Все-таки странная планета, — сказал Илья Ильич. — Никому до нас нет дела.

Земляне поджали под себя ноги, опасаясь, что кто-нибудь из прохожих нечаянно запнется и упадет. Мимо как раз проплывала длинноногая цапля с голыми плечами и необъяснимым туманным взором.

— Мадам, — внезапно для Ильи Ильича окликнул ее Варфоломеев.

Мадам повернула голову, выбрала взглядом Илью Ильича, наверное, ослышалась и, страшно грассируя, извинилась:

— Простите, я иду спать. С наступающим вас!

Опять неудача, подумал Варфоломеев и подмигнул девчонке. Та ласково улыбнулась ему, помахала ручкой и показала землянам красивую белую спину.

— С этим у них все в порядке, — Варфоломеев рассмеялся, а Илья Ильич почему-то покраснел.

— Сережа, — только и сказал он.

— Ладно, ладно, — Варфоломеев снова стал серьезным. — Нужно все ж таки что-то делать. Здесь мы ничего не высидим. — Он автоматически посмотрел на часы, как будто они могли помочь ему в здешних условиях. — А, черт, антиквариат! — Он оглянулся, но нигде часов не обнаружил. — Пойдем туда, — он показал на танцующую железную девку.

Когда они прошли метров сто, выяснилось, что башня стоит на том берегу и что к ней ведет широкий мост. Здесь Варфоломеев произвел первый физический эксперимент над чуждым пространством. Он сорвал с ближайшего каштана сухую веточку, подошел к чугунному парапету и с силой, чтобы та перелетела через нижнюю каменную террасу, бросил ее в воду. Мутная зеленоватая жидкость подхватила пробное тело и понесла его куда-то направо.

— Так, — протянул Варфоломеев. — Мы находимся на правом берегу.

— Конечно, он же выше, чем левый, — не понял Илья Ильич, зачем по такому пустяку нужно было устраивать отдельный опыт.

Варфоломеев посмотрел на своего учителя, как взрослые смотрят на своих малоопытных детей, и сказал:

— Это я так, на всякий случай. Пойдемте-ка, посмотрим, что там на мосту.

Они остановились на мосту, огляделись, пытаясь определить, чем тут занимаются местные аборигены. А местные аборигены, казалось, не преследовали никаких определенных целей. Казалось, у них тут и вправду приближается какой-то праздник и люди просто гуляют, жуют мороженое, целуются, покупают сувениры и готовятся к веселым событиям. Ученик и учитель так увлеклись разглядыванием этого нетрудового веселья, что не заметили, как со стороны башни к ним подкралась небольшая группка молодых аборигенов и бросила им под ноги какую-то вредную вещь. Вещь со страшным шипением закрутилась на асфальте, и через мгновение раздался оглушительный взрыв. Облако синего дыма окутало насмерть испугавшихся пришельцев и вскоре рассеялось, оставив едкий серный запах. Илья Ильич сидел на асфальте, схватившись рукой за сердце, а Ученик, растерявшийся вначале, пытался ему помочь. Все это происходило под громкий хохот молодых террористов. Впрочем, насмеявшись вдоволь, они благодушно помахали землянам, поздравили их с наступающим и двинулись дальше в поисках новой жертвы.

— Что это было? — спросил Илья Ильич раненым голосом.

— Не знаю, наверное, петарда, — Варфоломеев помог Учителю подняться.

— Зачем они?..

— Веселятся.

Опять раздался оглушительный взрыв. На этот раз жертвой стала влюбленная парочка, примостившаяся на чугунном парапете. Юноша, захваченный взрывом так же внезапно, как и земляне, оторвался на секунду от своей знакомой и, добродушно улыбаясь, помахал шалопаям кулаком.

— Ну и веселье, — Илья Ильич отряхивался от пыли. — Дикое веселье.

Да, здешний народец действительно показался Илье Ильичу диковатым. Потом, когда земляне ходили по городу в поисках какого-нибудь культурного центра, первое впечатление только усилилось. Здешние жители вообще не обращали внимания друг на друга, это было видно и по тому, как бессистемно они одеваются, и по тому, как вольно они вели себя. На одном из перекрестков пришельцы наблюдали следующую картину. На красный свет остановилась открытая приземистая машина, и водитель, вместо того, чтобы напрячь свое внимание на переходе, принялся целовать свою полуголую спутницу. При этом ни прохожие, ни полицейские не обратили ни малейшего внимания на это вопиющее дорожное нарушение. Когда же вновь зажегся зеленый, а водитель неотрывно продолжал свое занятие, остальные автомобилисты не только не возмутились, но наоборот, объезжая, весело сигналили проказнику, как бы ободряя его действия. Стоило ли после этого удивляться, что жители странного города беспрепятственно ходят по газонам, а некоторые прямо здесь на травке загорают или просто спят? Но, более того, землян поразила нервозность здешней системы обслуживания. Стоило им заглянуть в магазинчик или подойти к одному из многочисленных прилавков, от которых буквально проходу не было на набережной, как продавцы тут же подбегали к ним с преданными лицами и спрашивали, чего желают потенциальные покупатели. Хорошенькие девушки в белых чепчиках называли их мосье и готовы были буквально на все, лишь бы покупатели хоть что-нибудь взяли. Земляне, впрочем, ничего не покупали, неизвестно, сколько им еще тут гостить, но повсеместно получали благодарственные взгляды и просьбы заходить как-нибудь еще.