Ирка хмыкнула. Кажется, скверный характер у Светочки был и в жизни.

Пыхтя, на холм вскарабкался Влад. Аккуратно сгрузил на землю почему-то мокрый рюкзак, вытер потное лицо футболкой.

— А далековато отсюда до колодца, — устало выдохнул он. — Димка сейчас поднимется, у них там коллективный срач с Филином.

— Филин у нас в мастер-группе по хозяйственной части, — сказала Ирке Тома. Влад кое-как втиснулся между ними, попытался скорчить умильную рожицу:

— Поставьте чаек, а? Вода в холодце просто лед, у меня до сих пор зубы ломит.

Холодными мокрым руками он попытался обнять Иру, та ойкнула, толкнула Влада локтем. Он перехватил ее, поцеловал в макушку.

— Ты засранец! — возмутилась Ирка.

— Полностью согласна с тобой, — хихикнула Лея. — В общем, засранец, если ты хочешь чаю, тащи котелок. И рогульки бы вкопали, что ли.

Рогульками оказались две вертикальные палки, с развилкой наверху, похожей на рогатку. Вкапывал их в землю возле костра уже Маглор, которого Лея жестоко согнала с колен. Почему-то саперная лопатка в руках добавила ему (или все-таки ей?) неожиданной женственности. На рогульки уложили палку горизонтальную, на нее повесили котелок с водой, в огонь подкинули дров.

— Хиловато, — задумчиво сказал Влад.

— Ну, что есть, — Маглор пожал плечами.

У подножья холма просигналила машина.

— О, — довольно сказала Тома, — доехали-таки.

9

Роланд оказался длинноволосым и рыжим. То есть, еще более рыжим, чем сама Ирка, обновившая цвет за три дня до поездки. И в целом на фоне остального Роланда, взрослого и сурового, эта рыжесть, яркая, отливающая на свету рубиновой краснотой, выглядела прямо-таки вызывающей.

— Покрасился! — Тома усмехнулась и встала ему на встречу. По возрасту они выглядели примерно ровесниками.

— Медноголовый на всю голову, — Роланд обнял ее как старую знакомую.

— У его персонажа одно из имен Руссандол, «Медноголовый», — сказала Ирке Лея и засыпала заварку в закипающую воду.

Следом за Роландом на холм поднялись еще двое. Один тащил большие щиты, чем-то похожие на щиты русских богатырей с картин. На черном поле светлела серебристая восьмилучевая звезда. Второй парень нес на плече пак кока-колы, а в руках — хозяйственную сумку. При виде колы лицо Маглора засияло удивительным энтузиазмом.

Здоровались, обнимались, таскали на холм рюкзаки. Неожиданно людей стало как-то слишком много, все они говорили, иногда — одновременно:

— Вот здесь ворота поставим.

— Я в гробу такой горбыль видел!

— Не гони, даже на гробы лучше берут.

— Вы голодные? Может, обед?

— Когда Куруфин заезжает? Вечером?

— Я этой курве уши надеру, когда он приедет!

— Брат мой, брат, ты идиот! Но люблю я тебя не поэтому!

— Вот туда ставьтесь, здесь игровуха будет.

— Вы нормально доехали вообще?

— Короче, мне нравятся эти щиты. И острым низом по коленям, ух, здорово бы было!

— Держи себя в руках, мы на игре, а не маневрах.

— Приперлись тут на мой Амон-Эреб любимые братья…

— Это не твой Амон-Эреб! Это близнецов Амон-Эреб!

— А они вообще когда?

— Давайте макароны. Макароны хочу. У вас кофе еще остался?

Ира, никогда не считавшая себя интровертом, почувствовала острое желание забиться в их с Владом палатку и оттуда не вылезать как можно дольше. Как минимум — до тех пор, пока на вершине их холма не начнут разговаривать по очереди.

— Пусть будут макароны, — Роланд повысил голос. И гвалт как-то разом затих. — Только не прямо сейчас. Вначале чай. И палатки.

Полусферы палаток на холме росли, словно огромные грибы. С медноголовым Роландом приехало шестеро. Две их машины оказались забитые невероятным количеством самого разнообразного барахла. Длинные палки с обмотанными строительным скотчем концами, бензопила, угрожающая даже в выключенном виде, два рулона ткани, серый и темно-зеленый, бесконечные рюкзаки и сумки. Ирка только успевала провожать их глазами. Потом Лея пристроила ее к варке макарон.

Быть при деле Ире скорее понравилось — по крайней мере, об нее старались не спотыкаться. А вот плавающие на поверхности воды мелкие травинки и еще какой-то подозрительный мусор ей не понравились совсем.

— Забей, — сказала Лея. — На полигоне все — витамины.

— А если… — Ира неуверенно покосилась в сторону дальних кустов и маячившего за ними черного полиэтилена.

— Аптечка у Айфе, — Лея пожала плечами и помещала макароны. — Там не на полевой госпиталь, но самое важное есть. Тушенка или сардины?

— Сардины, — решила Ирка. В них она была хотя бы уверена.

Цемент, Влад и Дунадан вкапывали бревна чуть ниже по склону. Под холмом время от времени выла бензопила. Лея затребовала больше дров для костра, проходившая мимо Айфе отправила за ними кого-то из приехавших с Роландом парней. Маглор принес им пакет со специями. Кажется, дивное создание не допустили до распилки и таскания бревен.

— У меня спина больная, — со вздохом пожаловался он и сел. — Мне нельзя вот это вот всего. А хочется.

Что может быть такого желанного в том, чтобы таскать тяжести или копать, Ирка понятия не имела. Еще она не очень понимала, что там делает Айфе. Тоже вроде девушка. Или это такое требование к роли?

— Ну и правильно, — сказала Лея. — Карантир — хренов выпендрежник, не смотри на него. Тоже допрыгается скоро с рюкзаками этими своими безумными.

— Сейчас и Карантира оттуда выгоним, — к ним подошел Роланд. — Мне братья пока нужны живыми.

— Только хитростью, высокий лорд, только хитростью, — ответила ему Лея. — У Айфе бейджи с игровыми именами. Пусть раздаст, что ли.

— Сделаем. Сварите мне кофе? У меня до сих пор перед глазами дорожная разметка плывет.

Макароны спасли специи. Другого варианта у Ирки не было. Потому что варево из расползающихся рожков, щедро залитое томатом от сардины, оказалось вполне съедобным, чего Ира за ним не предполагала. На костре грелась новая порция чая, но двухлитровая бутылка колы определенно пользовалась большей популярностью.

Призрак игры уже бродил где-то среди палаток, потому что Толик пил колу из металлического бокала, а макароны Ира насыпала страждущим в самые разнообразные тарелки и миски, по большей части глиняные или деревянные.

После макарон, где-то одновременно с чаем, наступило время выдачи бейджиков. Ирка почему-то ждала этого момента с трепетом. Где-то у нее в голове плескались остатки университетского курса по культурологии, что-то про сакральное значение ритуала наречения имени, но ловить эти мысли и внятно формулировать Ире было откровенно лень. Сомневалась она в способностях Светочки-Айфе родить что-то красивое, а на остальных надежды не было. Влад успел признаться ей шепотом, что его имя тоже придумывали коллективными усилиями, только не в этот раз, а три года назад. Тома ушла в организаторский лагерь. Правда, оставалась еще Лея. Ирка покосилась на нее с надеждой. С неожиданным для ее хрупкости энтузиазмом Лея доедала вторую порцию макарон.

Айфе подписывала бейджи тонким черным фломастером. Вначале лордам, потом остальным. Ирка читала и пыталась запомнить. Маэдрос, Маглор, Келегорм, Карантир. С ними было все более-менее ясно. А потом началось. Нарион и Лотиэн, Ангдол, Дунэдель, Хеледлор, Койрэ, Серегон, Лаурэ… На Лаурэ — высоченном парне из команды Роланда-Маэдроса, Ирка поняла, что физически не в состоянии уложить себе в голову вот это все, и ушла мыть тарелку к самодельному умывальнику из разрезанной пополам пластиковой бутылки. Как работает это изобретение сумрачного гения, Ирка сообразила не сразу, но сообразила.

Имя ей Айфе все-таки придумала. Вернее, по большей части это была заслуга словарика в телефоне у Роланда. Но звучало неплохо. Гвирит. Апрель на эльфийском и созвучно настоящему имени. Ирка покатала незнакомое слово на языке, зацепила бейдж за пояс джинсов и осталась довольна.

Потом Айфе с Роландом ушли. То ли в организаторский лагерь, то ли куда-то еще, Ира интересоваться не стала. Владу вручили грязный котел. Лея снова села вышивать черно-серебряное толиковское одеяние. Парень с именем «Хеледлор» на бейджике устроился у костра чинить кольчужную бармицу шлема. Маглор дремал, вытянувшись на пенке. Толстовка задралась и на худом животе уже примостился комар.