Когда Ира поняла, что у нее стучат зубы от холода, она сдалась. И полезла наружу.

На смену ночной темноте пришла прозрачная предутренняя мгла. На траве лежала роса, обжегшая холодом босые Иркины ноги.

Кое-как она натянула кроссовки, нашла в тамбуре палатки свою куртку и пошла к кострищу. Огонь давно прогорел, только где-то в глубине, под слоем пепла, все еще оставался жар. Ирка села на бревно, оттолкнула от себя чужую миску с остатками каши, обхватила руками колени.

Можно было разжечь огонь. В теории Ирка понимала, как это делается. На практике она представила себе, что для этого нужно возвращаться обратно к палатке, искать там зажигалку или спички в вещах Влада, и передумала.

Он холода и недосыпа ее начало трясти. Хотелось чаю, горячего и сладкого. Для чая была горелка, но Ира понятия не имела, где она. Предутренний лагерь казался вымершим.

Так обидно Ирке не было давно. Сидеть одной у погасшего костра, потому что ее парень нажрался и храпит на всю палатку. Она точно ехала сюда не за этим. И Влад. Неужели он не понимает, что так нельзя? Что он приехал не один, что она никого тут не знает? Ирка шмыгнула носом. Представила себе, что будет вот так каждое утро до возвращения домой сидеть у кострища и одиноко мерзнуть, и передернула плечами.

Она тихонько всхлипнула. И решила, что уедет. Вызовет такси и уедет. Сдаст билет, возьмет другой и вернется домой уже завтра. А Влад пусть пьет со своими эльфами, сколько ему влезет. И больше пусть не звонит ей. Никогда.

Обиднее всего было то, что она почти поверила. Слушала музыку, думала о волшебстве…

Кто-то, пошатываясь, шел по тропинке от туалета. Ирка заметила за кустками темный силуэт и прикусила губу. Ей совсем не хотелось объяснять кому-то незнакомому, почему она сидит здесь, и почему не разожжет огонь, если замерзла.

Но это оказалась Айфе, растрепанная, похмельная и помятая. Она молча кивнула Ирке и пошла к умывальнику. К дереву над ним кто-то примотал скотчем маленькое зеркальце. Айфе какое-то время разглядывала свое отражение, потом сказала хрипло:

— Это не эльфийский лорд. Это даже не жопа эльфийского лорда.

Она долго умывалась, потом долго пила прямо из баклаги, потом кое-как пригладила волосы. А вернувшись к костру, задала именно тот вопрос, на который Ирке не хотелось отвечать:

— Ты чего здесь сидишь? Спала бы.

— Холодно спать, — Ира попыталась улыбнуться.

— Так отжала бы у Влада спальник, — Айфе пожала плечами и села на колени возле костра, не заботясь о том, что испачкает штаны о золу и землю. Пошевелила уголья, выпустив из-под пепла несколько искорок.

Ирка какое-то время молча смотрела, как она подкладывает веточки и осторожно раздувает угли. Когда над черной глубиной костра заплясал первый язычок пламени, Ира решилась:

— Я уеду, наверное.

— А? — Айфе вскинула голову. От резкого движения огонь попытался забиться обратно в уголья.

— Я уеду, — повторила Ирка, с каждым словом убеждаясь в правильности этого решения. — У кого-то есть номер местного такси?

Айфе нахмурилась:

— Что стряслось?

— Ничего, — Ира опустила глаза. Светочку определенно не касались их с Владом отношения. — Я просто не смогу тут с вами. А кому оно надо, чтобы я ходила с недовольным лицом и портила всем вокруг настроение?

— Нет, погоди, — Айфе перекатилась с колен на пятки, села на бревно. Под глазами у нее темнели круги, и вообще сейчас она показалась Ирке страдающей не столько от похмелья, сколько от недосыпа. — Я тебя сюда привезла, мне и разбираться.

— Да не с чем разбираться, — Ира пожала плечами. В уголке глаза зачесалось. Только разревется перед Светочкой ей и не хватало!

— Если тебя кто-то обидел, мы разберемся, — сказала Айфе устало.

— Нет, все в порядке, — щипать начало и во втором глазу. Ирка решила, что это все от дыма. Действительно, плакать было не о чем. Разве что о деньгах, которые ей придется потратить на такси и билет. Но это не последние деньги, зато завтра утром она будет дома. Выспится, отмоется, сходит в итальянский ресторанчик. И выбросит из головы все эти ролевые игры. У Ирки предательски дернулся уголок рта.

— Слушай, — Айфе провела рукой по лицу и поежилась. — Давай ты посидишь, согреешься, выпьешь чай, а потом подумаешь еще раз. Андреич все равно будет ездить туда-сюда сегодня, куча народа приезжает. Уедешь на нем, если все-таки решишь. А то такси тут стоит как крыло от боинга. Елки, куда эти уроды нетрезвые котелок дели?

Ирка благодарно кивнула — об Андреиче она как-то вообще не подумала. И неожиданно для себя разревелась самым безобразным образом.

— Ё! — коротко сказала Айфе. Она села на бревно рядом с Иркой. Та попыталась стряхнуть с плеча ее неожиданно тяжелую руку. Прикусила губу, пытаясь всхлипывать потише. Еще не хватало, чтобы весь лагерь проснулся от ее рыданий.

— Вот же черт, — растерянно сказала Айфе. И добавила куда-то в пространство: — Найди горелку, пожалуйста. Нам срочно нужен горячий чай.

Она накинула Ире на плечи свою куртку. Та только закрыла лицо ладонями. Плечи у нее тряслись. Ирка попыталась что-то сказать, но голос пропал.

— Я Владу оторву яйца, — голос Айфе стал злым.

Ира заставила себе отвести ладони. Дрожащими губами она попыталась вытолкнуть наружу слова:

— Н-не надо. Все в п-порядке. Просто я не смогу тут все это.

А в особенности пьяного Влада. Она могла бы смириться с холодом в палатке, со странными людьми вокруг, но не с Владом. Не с пьяным Владом. Это еще хорошо, что он отвернулся и заснул и не стал лезть к ней. А что будет завтра? Ирка зябко передернула плечами под чужой курткой.

— Только не пори горячку, пожалуйста, — устало сказала Айфе. — Я понимаю, что тебе не всрались сами по себе ролевые игры. Но с Владом у вас серьезно же? Хоть дождись пока он проснется.

— Урод пьяный, — буркнула Ирка невнятно.

— Он тебя обидел? — снова спросила Айфе. Рука ее на Иркином плече замерла. Даже сквозь две куртки Ира почувствовала, как пальцы напряглись.

— Нет, — она помотала головой. Только не хватало еще втягивать Светочку в их с Владом отношения. — Пьяных не люблю. И замерзла. И сучок.

Неожиданно для себя Ирка снова всхлипнула.

— Сучок? — переспросил откуда-то сверху полузнакомый мужской голос.

Ирка вскинула голову. Роланд протянул ей термокружку, над которой вился полупрозрачный парок. Запоздало Ира сообразила, что, должно быть, это к нему обращалась Айфе.

— Или ветка, или камешек под палаткой, — Ирка перехватила чашку и попыталась выдавить благодарную улыбку.

— И что мне делать со всем этим? — Айфе устало вздохнула. Поежилась, растерла предплечья через тонкие рукава термобелья и придвинулась ближе к разгорающемуся костру. — Не отправлять же тебя домой, в самом деле.

— А где виновник торжества? — спросил Роланд. Он отошел обратно к горелке, налил еще воды в большую металлическую кружку. Кажется ту, из которой они вчера пили глинтвейн.

— Спит, — Ирка шмыгнула носом.

— Они с Толяном знатно накидались. Я в нашу палатку без закуси не полезу, — Айфе фыркнула. Нахмурилась. Подкинула в костер поленце. Нахмурилась сильнее, потом махнула рукой. — Слушай. Если вы с Владом прямо поругались, и ты не хочешь ночевать с ним, я могу выпинать туда Анатолия. У меня в палатке ни сучков, ни сучек, и плащ теплый есть, которым можно укрываться поверх спальника. А эти двое пусть обретут друг друга и сольются в объятьях, алкашня гребаная.

— Я предупреждаю, — ровным голосом сказал Роланд. — Никакого слэша в моем лагере.

— Уговорил. Только братская любовь, — хохотнула Айфе, но как-то не слишком весело.

— Чего-чего? — не поняла Ирка. Она осторожно прихлебывала горячий чай из чужой кружки, по груди расползалось приятное тепло. Удивительное дело, Роланд даже с сахаром угадал. Плакать на людях Ире как-то перехотелось, но озноб остался, и она плотнее закуталась в чужую куртку, пахнущую костром и еще внезапно чем-то мужским, то ли дезодорантом, то ли лосьоном.