— За геройство, — ухмылка стала шире. — И за красивые похороны.

— И кто ты теперь?

— Тебя по голове снова стукнули, мой лорд? — Влад попытался придать своему лицу сочувственное выражение, получилось плохо. — Не узнаешь вот. Я Исильмо, твой оруженосец! — Ты жопа, — с чувством сказала Айфе и рухнула на скамейку. — Долбануться можно, как нога болит-то.

— Жопа, — Влад заржал в голос. Поймал Ирку, прижал к себе, та только довольно уткнулась лицом в ткань его выгоревшей непарадной рубахи.

— Только меня поздно выпустили, — добавил он с сожалением. — Толян… эээ… Твой брат, мой лорд… эээ… В общем, гречка подгорела.

— Тут Нифредиль же была, — к ним подошла Лея, за ее спиной маячил Дунэдель. — Где они вообще?

— Понимаешь, — Влад нехотя выпустил Ирку и шагнул к Айфе. — Давай помогу распаковаться, раз я оруженосец. Понимаете, Нифредиль кашу засыпала, оставалось только тушла добавить и доварить. А в кабаке блинчики дают, девчонки туда умотали. Они же не курсе, что у некоторых настолько проблемы с готовкой. А сам Келегорм за водой ушел, как только я вернулся, чтобы за кашу по шее не дали.

— Я такой голодный, — тоскливо сказал Димка, — что, короче, и горелое съем. И даже горелого орка съем.

— Кетчупом зальем, — хмуро кивнула Айфе. — Я до кабака тупо не дойду.

— А я бы сходил, если отпустите, — Влад осторожно сгрузил на лавку доспехи «своего лорда». — Ришь, ты как? Хочешь блинчиков или устала?

Ирка задумчиво почесала нос. После беготни ноги гудели, но если сравнивать перспективу давиться горелой гречкой и возможность поесть относительно нормально…

— Блинчики, — решительно сказала она.

— Со сгущенкой, — Влад подмигнул ей. Потом встревожено спросил: — А где Майтимо? И Ангдол?

— Все живы, — Маглор уселся на лавку рядом с Айфе. Помахал Владу перевязанной рукой. — В Гаванях они, лечатся. Туда приперся Диор, Курво начал на него бычить…

— Короче, нас домой отправили нахрен, во избежание, — хмыкнул Димка. — Че там было с Диором, расскажите хоть, я не видел.

— Пошли, — Влад легонько толкнул Ирку к воротам. — А то без нас все съедят.

Дневное солнце роняло косые лучи на дорогу. В лучах, словно застывшие, висели пылинки. Удивительное дело, но на дороге царила тишина, все звуки остались где-то далеко-далеко. Ирка остановилась и какое-то время просто стояла, прикрыв глаза и наслаждаясь этой тишиной, мягким теплом, запахом травы и хвои. Потом Влад взял ее за руку и повел по дороге.

— Как ты, Ришь? — спросил он.

— Устала, — честно сказал Ирка. — Сколько народа, все что-то делают, что-то происходит, я не понимаю половину, надо куда-то бежать постоянно.

— Но нравится?

Вот тут она всерьез задумалась. Вспомнила свой утренний испуг и потом — ощущение реальности происходящего и Маглора, поющего охрипшим голосом над условным трупом. Поморщилась, подумав о странном разговоре с Толиком-Келегормом.

— Знаешь, — проговорила Ира медленно, — там возле Гаваней был еще один балрог. Только он ни с кем не стал выходить на поединок. И они пошли все на него со щитами, а Маэдроса потом привели к лекарям, всего обожженного.

— Ух ты! Круто, — у Влада даже глаза загорелись. — Они вообще неудобные, балроги, по этим правилам, я хрен знаю, что делать без поединка.

— Он ушел, когда из Гаваней вышли навстречу нашим. Потом, когда мы были уже в крепости, пришли из Дориата, — Ирка запнулась, подумала, что рассказывает как-то совсем сумбурно и непонятно, и попыталась не спешить. — Они вроде тоже шли на помощь, но почему-то опоздали. У их короля в ожерелье камень. Это же тот самый камень, из-за которого все дело, да?

— Ага. По книжке Первый дом потребовал его обратно, а когда им отказали, они… то есть, мы Дориат разорили. Дочь Диора, правителя Дориата, смогла спастись. Камень остался у нее, поэтому потом Первый дом вынес и Гавани.

— И вы пойдете их выносить? — Ирка глянула на Влада с удивлением.

— Понятия не имею. На играх часто все не по первоисточнику получается, — тот только пожал плечами. — Так что там с Диором было?

— Ему Куруфин нахамил. Кстати, почему он Курво?

— Потому что Курво и курвин сын! Это сокращение от имени такое. Переводится как «ремесло» или «мастерство», что-то вроде того. Нахамил, и что?

— Там были все его воины, — Ирке даже стало как-то зябко об этом вспоминать. — А из наших только раненые. И Куруфин с Карантиром. Маэдрос им обоим навтыкал, и Курво, и дориатскому королю. Выгнал вообще из крепости. У него лицо такое было… Как будто ему на самом деле очень плохо и больно, а тут эти.

— Могу представить, — отозвался Влад. — Роланд крутой игрок.

— Я бы так не смогла, — Ирка вздохнула. И сама удивилась — она вроде не собирается ни ездить на игры, ни играть там каких-то правителей.

— Я думал, да что там в игрушки играть, — улыбка Влада была какой-то грустной. — Махался с пацанами мечами из рессоры, на турниры хотели. А игры — это не серьезно, пусть игрочки играют. Меня подбила тогдашняя девушка. Была городовка, Дозоры, Лукьяненко, бегали с палками по городу, по вечерам, две недели. Ей был нужен телохранитель или типа того. Нас там убивать пришли как-то большой толпой. И вроде я знаю, что все понарошку, что все по игре, что сейчас нас грохнут, а завтра мы выйдем новыми персонажами, уже даже договорено, какими. А все равно страшно. И странно поэтому.

Он замолчал. Где-то в отдалении жестоко и немелодично мучили гитару. Ирка сильнее сжала в пальцах широкую ладонь Влада. Подумала, что все это очень похоже на то, что она сама чувствовала сегодня утром. И что он никогда раньше не говорил с ней об этом. Впрочем, наверное, раньше она бы не поняла.

— Это тогда я задумался о том, что умирать вообще страшно, — это прозвучало как-то так просто, словно он говорил о погоде. — А быть трусом как-то… мерзенько. Поэтому и лезу первый на всяких балрогов и назгулей. Не потому что думаю, будто так перестану бояться. Просто оно как-то не алё — корчить героев, а потом в жизни зассать. Стыдно будет перед эти крутыми мужиками, которых я играл.

Влад улыбнулся. Из-за этой улыбки, отчаянной и чуть смущенной, Ирка и поцеловала его в первый раз. Потому что невозможно же.

Она дернула его за руку, заставляя остановиться. Встала на цыпочки и прижалась губами к губам.

К блинчикам давали не только сгущенку. Ирка предпочла вишневое варенье, а еще хороший кусок шашлыка. Пахло глинтвейном, причем настолько вкусно, что они с Владом заключили безмолвное перемирие относительно алкоголя и того, что именно считать алкоголем.

За столом, облюбованным девушками из их лагеря, сидел какой-то мужик и пытался флиртовать с Нифредилью. Ирке он показался знакомым, но только когда он встал навстречу Владу и протянул ему руку, Ира узнала утреннего балрога. Балрог травил анекдоты, Нифредиль поглядывала на него из-под ресниц.

Сытая и сонная, Ирка сидела, прижавшись к Владу, и всерьез раздумывала, чего ей хочется больше — в лагерь или еще глинтвейна и блинчиков. В лагере была палатка, но еще там были люди, в смысле эльфы, а блинчиков не было. Может быть, даже глинтвейн был, но единственный их поставщик свежего и сдобного сидела сейчас рядом с Иркой и в лагерь идти не собиралась.

Еще можно было просто погулять. Куда-нибудь в противоположную сторону от орков, тем более, что день медленно клонился к вечеру, жара спала, зато запахи трав стали отчетливее и свежее. Ну, насколько Ирка могла судить, сидя в кабаке и нюхая остатки вина в своей кружке.

— О, это же наши девы! — голос Цемента разбил вдребезги ее мечты о тихой прогулке. — Это не дева, но, кажется, тоже наше. Ты кем вышел?

Балрог подвинулся, и Цемент уселся на скамейку прямо напротив Иры. Рядом с ним кое-как пристроилась Турвен.

— Исильмо, оруженосец Карантира, — отозвался Влад. — Я что-то ничего более оригинального не придумал, кем выйти.

Цемент многозначительно хмыкнул и крикнул через голову Турвен: