— Тебе завтрак передали, — проговорила она и осторожно поставила на землю рядом с Толиком миску и кружку.

— Вот здорово! — он даже просветлел лицом и отложил телефон. — Может, ты посидишь со мной? Мне еще полчаса нельзя вставать.

Ирка подумала и кивнула. Толик подвинулся, освобождая ей место на каримате. О чем говорить с ним, Ира понятия не имела, но все равно села рядом.

Эльфийский лорд Келегорм с аппетитом наворачивал кашу.

— Вкусная, — сказал он. — Или это я такой голодный. Терпеть не могу эти утренние выносы. Хорошо, что Маэдрос отправил разведку еще до начала боевого времени. Иначе воевали бы мы, в чем из палаток выпрыгнули.

Ирка представила себе это победоносное воинство и хихикнула.

— Тебе смешно, — Толик глянул на нее из-за пепельной пряди, выбившейся из хвоста и повисшей вдоль лица. — А нас бы вынесли наверняка. Меня самого обломало везти полный комплект доспехов, теперь страдаю.

— Они тяжелые, — с сочувствием отозвалась Ира. Она пыталась как-то ради смеха померить старую владовскую кольчугу.

— Я вообще не большой любитель ходить строем. Но Светке вперлась эта команда и именные роли, а с ней спорить — как против ветра, ну ты поняла.

— А тебе? — Ирке стало любопытно. Из них всех именно Толик больше всего подходил на роль эльфийского принца. Или лорда, или кого там еще.

— Ну, — Толик отставил в сторону миску и задумчиво пригубил чай. — Персонаж неоднозначный, поэтому интересно.

— Расскажи, а?

— Ох, Гвирит. Это долгая и несправедливая история. Но, наверное, таковы многие истории о любви, — судя по интонациям, теперь Толик говорил от лица своего персонажа. Ирка поерзала, устраиваясь поудобнее. Пусть будет долгая история, все равно ей делать особенно нечего.

— Про леди Лютиэн не зря говорили, что она — прекраснейшая из дев. Когда я встретил ее, мне показалось, это сама судьба свела нас. Для сыновей Феанаро проход в Дориат закрыт. Это сейчас мы не ходим туда, потому что нам там не рады, а раньше одолеть Завесу Мелиан мы попросту не могли. И вот, леди Лютиэн. Одна, за пределами Дориата, и нуждается в помощи. И волосы у нее почему-то острижены, ее чудесные волосы.

Кажется, Толик готовился кому-то рассказывать эту историю. По крайней мере, звучали его слова удивительно гладко.

— Это потом мы с Атаринке… с Куруфином узнали, что случилось. Тингол не захотел в мужья своей дочери человека, бродягу, наследника земель, оказавшихся под Тенью. Я бы тоже не захотел, будь у меня дочь. Я думаю, что отправлял он Берена, сына Барахира не за сокровищем, а на погибель. Лютиэн последовала за ним, нарушив запрет отца. Сбежала из дома, попросту говоря.

Келегорм грустно улыбнулся.

— Я не мог позволить ей сгинуть. Куруфин увидел возможность примириться с Тинголом, удержав ее дочь от самоубийственного решения, а я… Я видел только ее. Скажи мне Гвирит. Ты любила когда-нибудь так, что все остальное теряло смысл?

— Нет, — тихо отозвалась она.

— Пусть эта беда обойдет тебя стороной, — улыбка Келегорма стала жесткой, на лоб легла горькая складка, солнечные лучи, расцвеченные в желтый и красный крышей шатра, бегали по его перебинтованной груди. — Это больнее, чем все орочьи копья, сколько бы их ни было!

Поддавшись внезапному порыву, Гвирит взяла его за руку, чтобы хоть так поддержать, таким красивым и печальным был сейчас Келегорм.

Наверное, эльфийская девушка, спасенная прекрасным лордом от орков, как-то и должна была поступить. Наверное, ей было бы еще более волнительно слушать такие рассказы, чем самой Ирке, которая все-таки отчасти помнила, что никакой Лютиэн никогда не было, зато был вполне реальный Влад, героически убившийся об балрога сегодня утром. Но игра странным образом размывала границы между настоящим и вымышленным, и Ирка не смогла бы с уверенностью сказать, когда именно это началось с ней. Когда Маглор пел над Владом, точно уже было, а в Дориате точно еще не было.

— Знаешь, — негромко сказал Келегорм. — А я ведь прежде не говорил ни с кем о леди Лютиэн. И вот ты слушаешь, и мне словно становиться легче, хотя мой Рок висит надо мной, а ее сын носит наш Камень. Я утратил оба эти сокровища, и Сильмарилл моего отца, и мою любовь, но я еще жив, и ты держишь меня за руку…

— Хорошо говоришь, — Карантир резко отдернул полог шатра. Остановился на входе, угрюмо нахмурил брови. — Даже я заслушался. А я ведь знаю, что там было из того, о чем ты молчишь. И твои вчерашние речи я помню. Надеюсь, она тоже.

— Какого!.. — Келегорм дернулся встать и выпустил руку Гвирит из пальцев.

— Тебя Майтимо звал, — Карантир пожал плечами и пошел прочь.

Толик тихонько ругнулся и начал выпутываться из бинтов. Ирка протянула ему рубашку и пояс, украшенный латунными бляшками. Но играть дальше в эльфийскую девушку Гвирит, слушающую откровения прекрасного принца, ей почему-то совсем расхотелось. Черт его знает зачем, но Айфе своим напоминанием попала точно в десятку. Ирка до сих пор не забыла, как перепугали ее вастаки, и как потом — слова Толика.

Другое дело, что она не могла понять, зачем Айфе… или все-таки Карантир заговорил об этом. Толик ушел, а Ире неожиданно стало стыдно. Не успел ее собственный парень уйти из лагеря, а она уже держится за руки с кем-то другим. Пусть по игре, пусть тут все как-то не слишком стесняются тактильности, пусть она сама с перепугу вчера хваталась то за Серегона, то за Хельги, но все равно. Хотя если думать внутри игры, ничего не мешало бы Гвирит сочувствовать мужчине, который спас ее от орков.

И чуть не отдал вастакам, ага. Ирка зло нахмурилась. Для нее все это было слишком сложно. И она неожиданно пожалела, что Влад, предсказуемый, как сюжет любовного романа, но надежный, как старая Нокия, вернется только через несколько часов.

Хотя не такой уж и предсказуемый. Героических подвигов и не менее героической гибели Ира от него не ожидала. А получилось здорово, и даже отчасти понятно, зачем. Ирка встала, отряхнула юбку и вышла и шатра.

У стола, за которым они даже ни разу не еще не сидели, Димка-Дунадан помогал Цементу застегнуть доспех. Айфе, снова в стеге, с ожесточением на лице мотала на подвернутую ногу эластичный бинт.

— Что случилось? — удивленно спросила у нее Ирка.

— Гавани атакованы, — отозвалась та, и решительно натянула сапог.

— Но орки Лотланна же…

— Это не орки Лотланна. Это Ангбанд.

— Думаешь, успеем? — спросил Куруфин, подходя.

— Даже если сможем только отогнать падальщиков от руин.

— Если сможем. Ты можешь остаться в крепости, если устала.

Это Каранитир сказал ей. Ирке и в самом деле не хотелось тащиться в какие-то Гавани, на которые напал Ангбанд. Она вспомнила про балрога, в поединке с которым кто-нибудь обязательно погибнет. В Ангбанде же есть балроги? Что-то такое она смутно помнила. Тон разговора подсказывал Ирке, что Ангбанд — это гораздо хуже, чем орки Лотланна и вастаки. Неожиданно для себя она сказала:

— Если нужно, я пойду.

— Конечно, нужно, — Лея с шумом уронила на лавку доспехи Айфе: — Заведи себе оруженосца уже, мой лорд!

За ее спиной, у костра, разговаривали Маэдрос и Келегорм. Ирка с удивлением отметила, что не такой уж Толик и высокий рядом с Роландом. Старший из лордов уже был наполовину в доспехах, Толик — все еще в рубашке.

— Келегорм остается на Амон-Эреб, — проговорил Карантир. — Его раны еще не зажили до конца.

Ирка хмыкнула про себя. Нет уж, при таком раскладе она точно пойдет вместе с армией. Общение с Толиком в роли Келегорма имело слишком странное послевкусие, чтобы испытывать желание повторять его так скоро.

— Главное, чтобы Лотланн не приперся снова, пока мы ходим строем по полигону, — сказал Цемент.

— А понту им сюда идти, — Димка закончил с его доспехами и начал вооружаться сам. — Они же повонзаться приехали.

— Из врожденного орочьего западла. Но вариантов у нас нет. — Айфе подмигнула Ирке и добавила: — И должен же кто-то обед сварить, пока мы воюем.