Халлек добрался. И рухнул на руки подбежавших дежурных, которые уже били в тревожный колокол, заметив в ночи сполохи.

Глава LV

— Осторожно, не повреди шов. Тебе, считай, всю спину наискось распороли, хорошо что неглубоко. Так, в паре мест рёбра зацепило, — гарнизонный врач помог Халлеку сесть.

— И сколько я тут провалялся?

— Сегодня пятый день. Крови из тебя нахлестало, не был бы я медиком, в жизни не поверил бы что столько в человеке бывает.

Халлек попробовал покачать головой, спину сразу защипало.

— На тебе быстро заживает, но мечом тебе нельзя махать ещё месяц, иначе мышцы не срастутся как положено. Верхом можно будет дней через десять, но без излишеств.

— Вот уж попал так попал, — дёрнул щекой Халлек. — Мне вообще-то в Сусассу надо. Со мной была женщина, где она?

— Полагаю, она тебе не близка, иначе ты спросил бы что с ней, — хмыкнул врач. — Жива, почти здорова, сидит в порубе под присмотром. Немного помялась, когда ты с лошади свалился. В Сусассу вместо тебя отправился карательный легион, прибывший два дня назад. А с тобой тут хотят пообщаться.

Врач вышел, оставив дверь приоткрытой, послышался короткий неясный разговор, и в комнату вошёл Фарон собственной персоной. Его сопровождал высокий смуглый тип в мундире легата. Халлек нашёл в себе силы усмехнуться и пожать плечами:

— Похоже, ты преследуешь меня.

— Куда деваться, там где ты, всегда случается что-нибудь этакое. Ты хоть знаешь, кого поймал?

— Магичку какую-то.

— Хах! Магичку. Мы за ними полгода гоняемся, а ты вот так взял и встрял, да ещё уцелел.

— Фарон, а можно ли?.. — усомнился в чём-то легат.

— Он наш человек. Можно. Познакомьтесь. Это Халлек Торсон из Нордхейма, это — он хлопнул легата по плечу — мой старый друг Маргис.

Они пожали друг другу запястья, как принято среди воинов.

— Дело тут, Халлек, такое — кто-то повадился разорять пограничные хутора и заставы. Разорять подчистую. Жителей убивали, поселения сжигали. Следы непонятные, начинаются ниоткуда, заканчиваются тоже в никуда, и никто из наших магов не мог проследить портал.

— Мы с Сейдой видели такой посёлок. Там случайно выжила одна девушка, мы отвезли её на заставу восточнее Снежнобарска.

— Да, я знаю. Только она не сказала ни слова, а писать не умеет. Пыталась нарисовать, но мы не сумели понять что там. Девица основательно не в себе. Настолько, что вот на днях едва-едва улучшения замечать стали. С месяц назад был сожжён хутор в горах на нашей стороне Пригорья, на юго-запад отсюда. Там уцелел какой-то дед, старый легионер, он и не такое видал, потому умом не оскорбел. Он описал нападавших как панцирную конницу, и заметил с ними нескольких женщин в хорошо скрывающих облик балахонах. Точь-в-точь как на твоей пленнице. С ней Низа разбирается. Это нечто новенькое, да, — он обернулся на легата. Тот кивнул и продолжил.

— Панцирная конница давно осталась только для парадов, в современном бою ей места нет. Но по описанию доспехов и вооружения мы поработали в архивах Белой Цитадели. Выяснили, что сто тридцать два года тому отряды с таким снаряжением входили в состав одного из южных легионов, стоявших на стыке тогдашних границ Тарума и Сусассы. Две сотни были отправлены вглубь саванн для уничтожения большой банды, ушедшей за границу. Имелись сведения, что их втихаря поддерживает владетель одного из ближних султанатов. Больше их никто никогда не видел. Я думаю, они попали в заранее приготовленную засаду. Если конницу успела дойти до песков, то… там сухо. Тела не разлагаются, сталь не ржавеет, а доспехи панцирникам делали из очень стойкого сплава. Вероятно, нашёлся деятельный некромант, нашедший способ поднять их.

В комнату вошла раскрасневшаяся Низа. На её лице сияла улыбка.

— Фарон, можно я его расцелую?

Казначей еле сдержал смешок и кивнул. Магесса, склонившись, запечатлела на щеке Халлека невинный сестринский поцелуй. От неё пахло морозцем.

— Ну всё, теперь три дня умываться не буду, — сказал нордхеймец.

— Всего-то? А я самое меньшее на неделю рассчитывала, — Низа подмигнула и стала очень серьёзной. — Дела обстоят так: Фируз III сумел подмять под себя ведущих некромантов. Не знаю, какую морковку он им показал, но они дружно забыли грызню и интриги вокруг трона. Два года назад при дворе была устроена учебная часть, в которую стали принимать даже женщин. Всего через год Фируз создал что-то вроде ордена, из женщин-некромантов, представьте себе.

— А почему мы об этом узнаём только сейчас?

— Разведка в султанатах… сам знаешь, каково там. Далее. Этот орден использует какие-то очень странные наработки, сильно затрудняющие обнаружение и отслеживание волшбы. Она, зараза эта то есть, сама толком не знает, чем пользуется. Их просто талантливо обучают, отсюда такой краткий срок, а чему — сказать не может. У меня есть ощущение, что кто-то в Сусассе раскопал и сумел расшифровать записи дохенлитской эпохи. А вот насколько "до", сказать не могу. Мы очень мало знаем о том, что не попало в хроники Хенлита.

Фарон дёрнул плечами.

— Думаешь, эти беспокоящие набеги имеют какую-то далеко идущую цель?

— Не могу сказать. Мы очень мало знаем. Это и так невероятная удача, что Халлек захватил некромантку.

Они переглянулись, потом посмотрели на Маргиса. Легат ухмыльнулся.

— У меня хорошие отношения с парой орочьих вождей, чьи племена обитают рядом с границей.

— Ага, — загадочно изрёк Фарон. Халлек уже заметил, что если казначей задумал что-то каверзное, то мысли свои выражает односложными хмыканьями, предлогами и междометиями. — Ты ведь всё равно в Сусассу собирался?

Вздохнув, Халлек кивнул.

— Ну вот и отлично. Мы всё равно здесь задержимся до завершения карательного похода, Низа поможет тебе восстановиться.

— Ты хоть скажи, чего вам от меня надо.

— Сегодня Низа закончит потрошить некромантку и сделает выжимку из её сведений. Тебе надо будет проверить их. Я передам тебе данные об одном связном глубокого залегания. Если он жив, поможет. Если нет, придётся всё самому выяснять. Ну бывай, а то мне врач накостыляет.

— Тебе-то?

— Мне. Легионный медик имеет полное право дать мне по морде, если сочтёт нужным. И даже собственному легату.

Маргис кивнул, подтверждая слова казначея. Халлек не знал, что в армии Весталии гарнизонные врачи были выше любых чинов и званий. Едва дверь отворилась, все трое покинули сияющую чистотой комнату. Лишь к вечеру явилась магесса, помогла перевернуться и почти час что-то делала с его спиной. Зато уже утром нордхеймец почувствовал себя значительно лучше и обнаружил, что может самостоятельно сесть, поводить плечами и свободно наклонять голову. Можно было хотя бы разминаться, не давая себе залёживаться, чем он и занимался ещё пять дней, постепенно осваивая новый ритм движений. Тело теперь вело себя немного по-другому. На шестой день медик осмотрел его, хмыкнул, покосился на магессу и разрешил сесть в седло.

Всё равно прошло ещё десять дней, прежде чем этот зануда счёл Халлека окончательно оправившимся от не тяжёлого, но очень неудобного ранения. Зима окончательно заняла позиции даже в этом южном крае, и сдавать их не собиралась. В лагере царила лёгкая суета. Со дня на день ожидалось возвращение карательного легиона, дальние дозоры уже передали сообщение о переходе границы. Следовало подготовить всё для размещения и отдыха. Но казначея и привлечённых им людей это не касалось.

Маргис повесил подготовку небольшого отряда на своего заместителя, младшего легата Линя Шай-Яо, тёзку и земляка приснопамятного дедушки, почившего на пиратском архипелаге. Малый рост и невзрачный вид Шай-Яо перевешивались свирепостью и личным бесстрашием. Рядовые легионеры его весьма уважали, за полную отмороженность в бою и выдающуюся способность избегать потерь. Вскоре десяток всадников одвуконь выехал, везя мелкие подарки дружественному орочьему вождю. И имея целью под шумок — орки часто набегали на ближайшие к ним султанаты — забросить Халлека в Сусассу. Фарону даже не пришлось придумывать хитрую легенду. В легионах Весталии время от времени случалось дезертирство, чаще всего это были иноземцы из наёмных вспомогательных частей. В том, что в султанаты забрёл слинявший от тягот службы нордхеймец, никого там не удивит. Сусассцы не видят ничего предосудительного в переходе из-под одних знамён под другие.