Сложив крылья, Халлек спикировал, и полоснул растопыренными когтями задних лап по широкой спине. Твёрдые, заострённые с внутренней стороны когти легко вспороли похожую на пухлый тюфяк шкуру, но под ней было столько сала, что жирный страж даже не стал отмахиваться от крылатого ящера, промелькнувшего над ним. Даже масса их была несравнима, в образе дракона Халлек тянул на пару хороших коней, а тварь не меньше чем на десяток. Свальбард, перестав метать молнии, перехватил копьё и бил выверенными, точными ударами. Копьё будто удлинялось в несколько раз, удерживая жирного стража на расстоянии и оставляя глубокие, сочащиеся розоватой жидкостью раны. Несмотря на то, что торс покрылся уже дюжиной подобных порезов, он не выказывал никакой усталости. Халлек недоумевал, почему могучий покровитель Нордхейма не испепелит непрошеного пришельца, но спрашивать было некогда.

Рассмотрев жирного стража со всех сторон острыми драконьими глазами, он решился на рискованный манёвр и отлетел подальше, чтобы зайти сверху вниз, вдоль склона. Тёмный вулканический камень, кое-где присыпанный снегом, уже ловил солнечные лучи, дыша редкими струйками восходящего воздуха. Халлек разогнался до ломоты в крыльях и выставленной вбок лапой рванул жирного стража по подколенным жилам. От удара его развернуло, отшвырнуло ниже, закружив в воздухе, как обрывок пергамента. Длинные полые кости в крыльях застонали от перегрузки, но выдержали. Халлек выровнялся, ощущая во всём теле какие-то блуждающие боли и вывернул шею назад. Как раз успел увидеть, как пошатывающийся жирнюк качнулся всей тушей и с вязким грохотом рухнул на тропу. Свальбард убрал "Зеркало" и с размаху вонзил копьё в загривок жирного стража. Тот издал невнятный хриплый стон — копьё переломило хребет, пробило шею, которая была толщиной с корову — и пригвоздило чужака к земле.

Халлек приземлился, ощутив некоторую дрожь в лапах, и вернулся в человеческий облик. Чудовищная туша, пришпиленная копьём, поражала воображение. Толстенный слой сала расплылся, придавленный несколькими сотнями пудов собственного веса.

— Ну и тварь, — протянул Халлек, натягивая штаны. — А почему ты не убил его чем-нибудь таким… — нордхеймец повертел пальцами, не зная, как выразить свою мысль.

— Мог бы, да. Но каждое такое действие вызывает как бы волну, будто в воду бросили большой камень. И тогда хозяин этого урода сразу узнал бы, с кем столкнулся. А то, что мы сделали, под силу много кому. Нам это надо? Пусть думает, что его запинали здешние умельцы, н-да… Оделся?

Халлек поправил левый сапог, потопал им, проверяя, не жмёт ли где.

— Ага.

— Вот, держи, — Свальбард извлёк прямо из воздуха заплечный мешок диковинной формы, похожий на плоский буро-зелёный пузырь с двумя продолговатыми карманами сбоку и ещё одним, побольше, снизу. Две широкие лямки, застёжки, всё просто и надёжно. Весил он пуда полтора, но устроился на спине удобно, почти незаметно.

— Сними пока. Сначала меч и пояс. Свой можешь выкинуть, всё равно скоро развалится.

Халлек расстегнул пряжку потрёпанного пояса, одел новый, широкий, с овальной бляхой из чёрной бронзы и подвесами для ножен и всякой походной мелочи, и перекинул через плечо перевязь с длинным мечом. Рукоять выглядывала из-под левой руки, напомнив ему вооружение воинов Тайной канцелярии. К колечкам на поясе пристегнулись кинжал и простой нож, удобный для мелких походных дел.

— Ну вот, теперь на человека похож, — ухмыльнулся Свальбард. — Одежду и доспехи не даю, на месте добудешь подходящее.

— На месте это где?

— В Сусассе. А если точно, то в султанате Махагар, город Эль-Фетрен. Это восток Сусассы, у самой границы с Семирийской пустыней и Тарумом.

— Даже не слышал ни разу. Что там за народ живёт?

— Народ как народ, потомки хенлитцев и тарумцев. Похожи на южных весталийцев, говорят в основном на позднехенлитском диалекте и паре местных. Но в городах почти все знают весталийский. Найдёшь одну барышню, зовут её Сахиль. Она наполовину наша, дочка одного торговца из клана Барсука. Занимается она… в общем, у тарумских аристократок считается хорошим тоном владеть саблей или шпагой наравне с мужьями и братьями. Сахиль — частный учитель по этому делу. Передашь ей на словах: было три полоски, стало пять. Она поможет тебе отыскать одну книгу, я на это надеюсь, по крайней мере. Там сам поймёшь, что надо делать, исходя из общей задачи. Ну всё, припасы на первое время в мешке, деньги вот.

Свальбард протянул ему увесистый мешочек, сухо брякнувший адамантовыми монетами.

— Этого хватит на полгода, а если что, дальше разберёшься. Не маленький. Ну всё, сейчас я тебя отправлю. Закрой глаза.

Халлека почувствовал, как воздух вокруг него завивается тугими жгутами и влечёт куда-то вверх. Потом сильно рвануло, до его слуха донеслось какое-то рассерженное восклицание, и лицо обдало сухим жаром далёкого юга. Он открыл глаза. Где находится Эль-Фетрен, он не представлял, но никакого города в пределах видимости не наблюдалось. Вместо этого его окружала потрескавшаяся от солнца земля и песчаные дюны, поросшие редкими кустиками. Поднявшись на самую высокую, Халлек увидел в отдалении что-то, похожее на дом, и пошагал в ту сторону.

Глава XXXIII

Это действительно был бревенчатый дом, длинный, чуть заметно покосившийся, с выбеленными песком и временем стенами. Он стоял у дороги, проходившей между холмами, спёкшимися под солнцем до состояния глиняных горшков. Похоже, дождь здесь явление почти сказочное, подумал Халлек. У коновязи под навесом скучали две маленькие лошадки, похожие больше на осликов. Из сарая доносилось квохтанье кур, да разомлевший короткошерстный пёс лежал, выставив в сторону все четыре лапы. Людей нигде не было видно.

Халлек подошёл к двери — её заменяла рама с натянутой кисеёй — и позвал:

— Ау, хозяева!

Ответом ему было невнятное сонное бурчание, изданное хриплым мужским голосом. Покачав головой, нордхеймец открыл хлипкую дверку, пригнул голову и вошёл, оказавшись в просторном зале со стойкой-барьером вдоль длинной стены. Дюжина квадратных столов со скамейками, и гамак, натянутый между двумя опорными столбами. В гамаке, сложив на животе смуглые суховатые руки, покачивался тощий дядька неопределённого возраста. Его гладкая лысина мерно поблёскивала под лучиком солнца, пробивающимся через щель в занавесках на ближнем оконце.

Один глаз открылся, окинув фигуру Халлека на фоне дверного проёма. Следом открылся второй глаз, оба выпучились, и дядька попытался сесть в гамаке, но не удержался и полетел на пол, брякнув об дерево худыми коленками. Халлек снял ранец, пристроив его на ближайшей скамье, и сел рядом, пристроив меч поудобнее. Он уже понял, что его принесло не к городу, а по причине какой-то ошибки или вмешательства забросило куда-то в пустыню. Не зря же Свальбард что-то рявкнул, когда Халлека уже затянуло перемещение. Но изменённый переброс всё равно "вылетел" к ближайшему жилью. Ну или постоялому двору, что сейчас было всё равно.

— Ты кто? — сипло спросил хозяин, разглядывая эдакое чудо, рассевшееся за столом.

— Человек, — хмыкнул он.

— А так сразу и не скажешь. Ты что, прямо пешком и пришёл, дылда такая?

— Прилетел, — Халлек провёл по воздуху ладонью и шлёпнул ею о стол.

— Это другое дело, — трактирщик пожал плечами, догадавшись, что странный гость не особенно разговорчив. — Есть хочешь?

— И есть, и пить, тащи давай что имеется.

— Что есть, то и будет… время не самое бойкое, караваны почти не ходят, редко когда нарочный проскачет. Что-то было, — пожал хозяин плечами и поковылял за стойку.

— А Эль-Фетрен далеко?

— Четыре дня конному, если по дороге, или три напрямик, по пустыне. Но прямо только на верблюде можно.

— На ком? — о таком животном Халлек ничего не знал.

Трактирщик привстал из-за стойки, снова оглядел его, протянул "Аааа, ну да" и сказал: