Всё было бы ничего. Но султанат рьяно изводил на своих территориях все проявления магии, которые не вписывались в утверждённые священными книгами каноны. При этом процветала некромантия, демонология, и прочие мрачные науки. Зато в рамках канонов. Охота на инакомыслящих велась с настоящим размахом, и люди, хоть как-то засветившиеся в магических действах, связанных с чужими богами и иными силами, крупно рисковали. Самое меньшее жизнью.

На самом деле ночному гостю, назвавшемуся Рашидом, было хорошо за тридцать. Его внешний вид и комплекция постоянно сбивали с толку других. Выдавали только глаза, невозможные для подростка. Рашид, уроженец Дарна, вырос в укромном поселении шахтёров и железоделателей, поэтому его долго обходили вниманием жрецы-проверяющие. Они просто не добирались в ту глушь, либо по естественной человеческой лени, либо, гораздо чаще, по другим причинам. Обладая способностями стихийника, Рашид мог в солнечный день сотворить тучку над их долиной, или полить огороды своих соседей по поселению дождиком. Но без учителя, который мог бы привить ему настоящую дисциплину, он так и остался в полной мере стихийным магом — то есть не всё и не всегда у него выходило как следует. А иногда и вовсе каким-то случайным образом.

Но рано или поздно подростку пора выходить в мир, и он, при всей приобретённой и наследственной осторожности, однажды попался. На торге, который устраивали два раза в год у подножия гор, Рашид хотел сделать небольшой смерчик, чтобы тот сделал за него работу по подметанию площадки для товаров из их долины. Ветры в этих местах действительно часто образовывали такие вихрики, и его творение запросто сошло бы за естественное. Однако в тот самый день случилось быть на торге декану одной из столичных школ некромантии, неведомо уже за какой надобностью. А смерч, подметя площадку, набрал силу сверх меры и был немедленно вычислен деканом. Как и его источник. Рашида повязали быстро, он даже понять ничего не успел. Два года он ходил в чернорабочих при лаборатории самого декана, где насмотрелся такого, что ни в одном кошмаре не привидится. Потом пять лет, после истощения психики, провёл в отдалённом монастыре, стены которого были заговорены на отсечение всех стихийных проявлений. Там он едва окончательно не свихнулся, лишённый связи с силами природы.

Его судьбу решил набег орков из Рыжих Степей. Двухсотенная орда легко взломала старые стены, а шаманы обезвредили настоятеля. Часть пленников в горячке боя зарубили, но оставшихся отпустили на все четыре. Забрав сокровищницу монастыря, орки удалились. Два десятка полусумасшедших оказались в чистом поле, каждый сам за себя. Рашиду в какой-то мере повезло. Вернувшись в поле действия стихийных сил, он хотя бы смог понять, что вокруг происходит. Они же помогли ему прийти в себя, сориентироваться и выйти на запад, к портовому полису Аз-Мортум. Туда власть Сусассы уже не распространялась, и выдачи из города-государства не было. Пристроившись на торговый корабль, Рашид три года обеспечивал ветер в парусах и относительно умеренную волну под килем. Научился — не без помощи боцманских линьков — держать свои умения в строгом ошейнике. А недавно, незадолго до того, как встретились на берегу Халлек и Сейда, пиратский фрегат-рейдер разделал под ноль караванчик из трёх галеонов и шхуны охранения. На одном из галеонов и был Рашид. Оказавшись в море, проплыл двадцать миль, с помощью своих способностей, но на берег вылез совершенно без сил. Побираясь ночами на огородах, он решил добраться до Ауриона, про который краем уха слышал в Аз-Мортуме. Так и оказался здесь. Отирался вокруг посёлка, а выйти к людям всё не решался.

— С нами пойдёшь? — спросил Халлек, отбирая у него третью тарелку с бульоном. — Эй, хватит для начала. Завтра морковку дам.

— А куда вы идёте?

— Пока на восток, в Озёрный Край. Я возвращаюсь домой после кораблекрушения, а Сейда решила пойти со мной, — Халлек, разумеется, не собирался говорить, куда они на самом деле собираются.

— Наверное, годится, — пожал плечами Рашид. — Пока точно знаю, что хочу спать…

— Ну и спи, вон там сеновал, — показала Сейда, а сама подумала, что человек, кружащий у посёлка самое меньшее трое суток, уже знает все подробности здешней жизни и расположение домов. С другой стороны, Рашид не соврал ни в одном слове, о чём эльфиня сказала Халлеку, когда они ушли в дом.

— Он на самом деле стихийник, на самом деле провёл несколько лет в монастыре с защитой от внешних сил, ну и все остальные подробности тоже без прикрас. А прибить мы его всегда успеем.

— Это дело нехитрое, — согласно кивнул Халлек, падая на расстеленную поверх обширной кровати скатку. Сейда растянулась рядом, привалилась под бок и мгновенно заснула.

В посёлке нашлась лошадь для Рашида, жеребец лет восьми, порядком отходивший в упряжке. Но вид у него был крепкий, и под таким седоком должен был идти неплохо. Отсюда до перевала оставалось примерно полдня пути, и Сейда рассчитывала к вечеру выйти на восточные склоны. Дорога к седловине лежала полого, почти всё время вдоль хребта, плавно набирая высоту и немного петляя в лесистых ущельях. Лес стоял высокий и ясный, видный на две сотни шагов, но через несколько вёрст началось обычное горное темнолесье из сосен, тисов и грабов.

Рашид задумчиво хрустел огромной, едва ли не в полторы пяди, морковкой, которую выдернул для него утром Халлек, и посматривал по сторонам. Эльфиня ехала впереди и потому насторожилась первой.

Она резко остановила Тростинку, обернулась через плечо и успела сказать:

— Засада!

С хрустом, ломая ветви, на дорогу рухнуло дерево. И почти сразу же позади. Грамотно отсекая отход по склону, замелькали снизу люди.

— Да сколько же вас здесь, — Халлек вытянул меч, понимая, что этой железкой ему не продержаться сколь-либо долго. Да и кольчуга так себе, от скользящего удара с трудом защитит.

— Ты можешь сейчас сотворить что-нибудь, по быстрому?

Рашид кивнул.

— Ну так твори, только тихо, — шепнул он и подал Уголька ближе к Сейде.

Тем временем, обстановка складывалась странная. Несколько нападавших, которые самыми первыми появились на дороге, не спешили кидаться в бой, да и остальные тоже. У нескольких были небольшие, круто выгнутые охотничьи луки, но держали они их не по-боевому. Между главарём и Сейдой завязался разговор, и Халлек его не слышал — в деревьях шумел верховой ветер, к тому же сзади начинало как-то странно поддувать.

— …а я говорю, что…

Окончание фразы потонуло в диком рёве урагана, нордхеймец удивлённо почувствовал, как его вместе с Угольком отрывает от земли, а через мгновение точно так же приподняло и Сейду. Он успел увидеть, как её развернуло к нему, как вихрь раскидал разбойников, а потом всё померкло какой-то нехорошей темнотой и стихло.

Ощущения были премерзкие. Как будто набился полный рот травы, вместе с сопутствующими ей жучками и букашками. Открыв глаза, Халлек понял что так и есть. Он лежал, вывернув шею и уткнувшись головой прямо в густую траву. Рядом неторопливо топало. Скосив глаза, он рассмотрел лошадиные ноги и морду, вдумчиво хрупающую сочной зеленью. Это была Тростинка.

— Ты слезешь с меня или как? — еле слышно просипела Сейда. Осознав, что лежит на чём-то живом и слабо шевелящемся, Халлек откатился в сторону и услышал облегчённый вздох. Отплевавшись от травы, он встал, чувствуя ломоту во всём теле, будто его спустили как бревно на лесосплаве, по порогам. Уголёк, целый и невредимый, пасся немного поодаль.

Надо было осмотреться и хоть как-то определиться на местности. Сейда, вцепившись в руку спутника, встала на ноги, её пошатывало.

— Куда нас занесло? И где этот недоучка?

Рашида видно не было. Халлек исключил его из дальнейших расчётов, забрался на пологий холмик, на склон которого они приземлились, и понял, что закинуло их во вполне приличное место. Плохо было только то, что находиться оно могло где угодно — слегка всхолмлённая местность, обширные перелески, и ни малейшей зацепки на горизонте. Сейда озадаченно повертела головой.