Когда впереди замаячило типичное для шеррской гостиницы двухэтажное, вытянутое здание из пористого известняка с окнами-бойницами и выгоревшим навесом перед входом, Хьюмо уже не в силах был отвести от него взгляд, молясь всем известным ему богам, лишь бы они успели.

С рассветом город стал поразительно красив, лучше чем на картинках в сети или в воспоминаниях хозяйки, но вся эта сказочная экзотика пролетала мимо сознания. Теперь сказка виделась как сон, как кошмар, в котором ты стараешься бежать изо всех сил, а ноги увязают в песке, и чувство беспомощности и тщетности всех усилий накатывает паническими волнами.

— Как она? Она…

— Дышит, — запыхавшись, припечатал директор, бережно сгружая свою ношу прямо на стойку ресепшена и бессильно сползая по ней же вниз.

Возможно, десять лет назад он и был суперсолдатом, как шутили в министерстве, помесью боевого кенгуру и бронированной землеройки, но, как бы элитный ликвидатор не старался держать форму на гражданке, спортзал — это не боевые вылазки, а тридцать семь лет, это не двадцать пять…

Когда вызванный с помощью перепуганной девушки-администратора Гоир Мелди спустился в холл, то на пару секунд застыл, видимо, решая кому в первую очередь оказывать помощь: бледной, недвижимой переводчице или взмокшему, хрипло сипящему туристу-иностранцу.

Далеко никого из пациентов перемещать не стали. Госпожу Мортир осмотрели на том же самом столе, благо ей было не до нежностей, а вяло брыкающийся Роуди от помощи категорически отказался.

— Кое-что из лекарств у меня с собою есть, — озабоченно нахмурился врач, но это только чтобы сердце поддержать и затормозить токсическую реакцию. А ей срочно нужен антидот, и он в лагере.

— Я понимаю, — оклемавшись, хоть и не выглядя абсолютно здоровым, кивнул экс-киллер. — Такие препараты запрещено выносить. Транспорт есть?

— Конечно, пойдёмте, — заторопился седовласый мужчина, на ходу договариваясь с растерянным, заспанным управляющим.

Хорошей новостью было то, что в автопарке данной гостиницы числился не один убитый автобус, а сразу несколько не таких вместительных, но вполне шустрых машинок. Искать и будить водителя означало терять время, поэтому, недолго думая, врач сам сел за руль, успокаивая всех тем, что ему ворота должны открыть при любом раскладе.

Хотелось на это надеяться. Парень поймал себя на том, что просто смотрит в окно на пылящую от скорости обочину дороги, а внутри звенит пустота. Больше не нужно было бежать, искать, тащить, договариваться… Всё, что могли, они сделали. Оставалось самое тяжёлое — ждать. Ступни госпожи, лежащие у него на коленях, были холодными. Жар, мучавший её в начале, сменился ознобом. Да и вся она стала какой-то неповоротливо-костяной. Тело словно задеревенело, не желая укладываться на заднее сидение, менять позу. Гоир Мелди участливо просил не пугаться раньше времени, объясняя такое явление спецификой яда, спазмом мышц, но ужас от происходящего лез под кожу. Голову женщины придерживал Роуди. Он то бросал отрывистый взгляд на часы и пустынный горизонт, то на неподвижное лицо переводчицы. Пальцы неотрывно отслеживали пульс и проверяли дыхание.

Машина шла быстро, врач торопился как мог, но, когда до лагеря оставалась ещё половина пути, Ками внезапно широко распахнула глаза, выгнулась дугой и захрипела.

— Рукав! Рукав ей закатайте и держите крепче! — дав по тормозам, врач полез в свою сумку, вытаскивая несколько ампул и ловко заряжая шприц.

После инъекций пациентка как будто успокоилась, перестала извиваться и хрипеть, глаза закрылись.

— Не довезем, — кусая губу, констатировал Гоир Мелди. — Отравление слишком сильное. Ещё один такой припадок, и организм не справится.

Хьюмо сидел не шевелясь. Казалось, внутри что-то оборвалось, затапливая сознание разъедающей горечью. Врач… Врач сдался. Такой оптимист, балагур, такой опытный и умный. Там в лазарете, парень с восхищением наблюдал за его работой, борьбой за каждого пациента. И если этот человек опустил руки, наверное…

— Довезем! — неожиданно зло рявкнул экс-киллер, отчего нервно вздрогнул не только раб, но и врач без границ, подскочив, выронил пустые ампулы. — Гони! Или меня пусти за руль, сам поведу!

— Подождите, вы не знаете дороги! Да и в таком состоянии за руль? Вы нас всех угробите!

Казалось, бывший безопасник окончательно слетел с катушек.

— Да послушайте же вы меня! — не бросал попыток достучаться до опасного пассажира медик, даже когда Роуди схватил его за грудки и вышвырнул из машины на землю. — Я сказал, что до лагеря с беженцами не довезем! Но рядом есть ещё один… для военнопленных, там по штату несколько доз точно должны быть.

Парень опасался, что Роуди, и правда, плохо понимает ситуацию. Спасти женщину, ставшую кем-то большим, чем просто удобная хозяйка, Хьюмо, конечно же, тоже хотел. Но заблудиться в пустыне или перевернуться на скорости, не вписавшись в поворот, было не лучшим решением. Однако экс-киллер чудить не стал. Что-то прикинув, он одарил долгим взглядом врача, оглянулся на пациентку и снова занял своё место у её изголовья.

Машина тронулась, свернув в сторону от накатанной дороги. Гоир Мелди, видимо для успокоения нервов, что-то вещал, рассказывая то про конфликт на границе, то про нехватку бинтов, то про суровые местные нравы. Директор молчал, реагируя лишь на хриплые стоны, которые изредка издавала госпожа.

— Мы её довезем! Врач не заблудится, — шепнул ему Хьюмо.

Бывший безопасник, конечно, был крут и вряд ли нуждался в утешении, но чисто по-человечески его хотелось поддержать. Видимо, Ками Мортир значила для него достаточно много. Достаточно для того, чтобы после многих лет спокойной, комфортной жизни у него вновь сорвало тормоза и потянуло на опасные глупости.

— Не сомневаюсь, — мрачно усмехнулся Роуди, подбираясь и указывая взглядом на замаячившую впереди территорию за колючей проволокой.

Бросив машину в паре метров от ворот, Гоир Мелди попросил не мешать, а сам, подняв руки, отправился налаживать контакт с напрягшейся охраной объекта. Вскоре он вернулся, вкратце пояснив, что всё нормально, и въезд им разрешён. Дальше были носилки, суета, переводчицу из машины перенесли в тюремный лазарет. Располагался он не в просторном шатре-палатке, как у беженцев, а в стационарном здании с металлическими кроватями и решетками на окнах. Да и в целом лагерь не производил впечатление ветхого и сооружённого на скорую руку.

В помощь врачу без границ подоспело ещё несколько медиков, и Ками Мортир, наконец, вкололи противоядие, заверив, что жить она будет, но полную функциональность тела ещё предстоит восстановить.

— Слава богу… Слава богу, — нервно рассмеявшись, потёр лицо Хьюмо.

Хоть хозяйка и не очнулась после укола, но задышала ровнее и перестала так страшно хрипеть. Ноги подкашивались, одежда прилипла к телу и, навероятно, хотелось пить, но всё это сейчас было не важно.

Роуди тоже, кажется, выдохнул, сам уже после ухода врачей проверил состояние женщины и, только когда положительная динамика стала заметней, отошёл от Ками и взялся за заботливо принесенный кем-то из эскулапов кофе. Впрочем, к удивлению Хьюмо, на этом экс-киллер не остановился. Осмотрев все шкафчики с медикаментами и полазив по ящикам, он выбрал некоторые из них и запил веселую комбинацию из разноцветных ампул остатками бодрящего напитка.

— Это зачем? — оторопел парень.

— Допинг, — буднично пояснил Роуди, подвинув одну из кроватей ближе к стене и встав на нее ногами, выглянул в высокое, решетчатое окно. — Мало ли, сколько ещё придётся не спать и прыгать, а я не в лучшей форме.

— Но Ками-со скоро очнется, и можно попросить машину, даже если господин Мелди уже уехал на своей, — не понял проблемы компьютерщик. — В лагере ведь наверняка есть транспорт…

— В каком лагере? — с грустной улыбкой обернулся директор.

— Ну, в этом… с военнопленными, — растерялся Хьюмо.