— И министерство пошло на уступки? — недоверчиво уточнила Ками.

— Представьте себе, такое тоже бывает, — усмехнулся Гард Роуди. — Но это не от большой любви, а просто интересы совпали. Кто-то из арестованных сынков наркобаронов уже был завербован, и его надо было аккуратно на место вернуть. Так что, да… Меня и одного парня из группы обменяли. Ещё двое до светлого дня не дожили. Переговоры почти две недели шли. И сидели мы всё это время в неотапливаемом каменном мешке. Из одежды нам тогда, конечно, кое-что побросали, чтоб не загнулись раньше времени… Но выносили при обмене не краше трупов.

— А потом что? Свои выкупили и решили осудить выживших? — округлила глаза переводчица. — Второго парня тоже куда-то упекли? Ну, нафиг! Всё! Налог на «правопорядок» платить больше не буду, — в сердцах, возмутилась она, запустив сиренево-жёлтой подушкой в стену.

— Нет, нет, подождите, — с еле заметной улыбкой на губах, оценил столь бурное проявление эмоций бывший правительственный киллер. — Не до такой степени всё плохо в нашем государстве. Лечение было и реабилитация… А дальше я уже сам накосячил. Забыть не смог… Вот и поквитался с теми, до кого достать успел. Естественно без санкции, без приказа — это было убийство… Повезло, что в комиссии по внутреннему расследованию один мой хороший знакомый оказался, служили вместе ещё до вербовки… Ну, и он посодействовал, чтоб меня не на перепрошивку как буйного психа отправили, а как гражданского по другой статье, так сказать, ввиду особых обстоятельств и за особые заслуги.

— М-да… Потрясающе, — Ками зажмурилась и потёрла лицо руками. — И?

— И? — Роуди не шевелился, словно был уверен, что стоит резко кашлянуть, как гостья тут же кинется к машине босиком.

— Что мне с этим знанием теперь делать?

— Не знаю. Желание плюнуть в меня и дверью хлопнуть после всех откровений не появилось?

— Да вроде нет, — задумчиво нахмурила лоб женщина, прислушиваясь к ощущениям.

— Тогда давайте вернёмся к предстоящей командировке.

Вспоминая вчерашнюю встречу, Ками невольно улыбалась в удобном кресле на борту самолета. Несмотря на то, что лежали они с директором довольно долго практически бок о бок, экс-киллер не пытался соблазнить или начать игру. Он инструктировал. Долго и въедливо: куда можно и нельзя ходить не то, что в черте города, а даже в гостинице. Как сбить слежку, как позвать на помощь, чем перевязать разодранную артерию и чем собственно её разорвать… Уж на что госпожа Мортир не считала себя слабонервной, но от большого числа красочных подробностей становилось дурно. Она в принципе не была уверена, что смогла бы что-то из этого в реальной жизни изобразить, но Гард Роуди, видимо, после напутствий чувствовал себя немного легче.

— Спасибо, Ками-со, — Хьюмо сидел на соседнем кресле возле иллюминатора и выглядел слегка пьяным от избытка новых впечатлений.

— Подожди благодарить, мы ещё не долетели. Да и когда долетим… Я буду по двенадцать часов с беженцами общаться, истории слушать, бумаги оформлять… Солнце, пыль, грязь — палаточный лагерь. А ты будешь рядом жариться с табличкой на груди: «Мы здесь! Пристрелите нас скорее!»

Последние слова переводчица проворчала себе под нос, запоздало оглядывая соседние кресла. М-да, не учили её на шпиона… Но, слава богам, самолёт был полупустой.

— А откуда беженцы? — робко поинтересовался парень, по сути, законно предполагая, что это не его дело. — Был военный конфликт?

— Да, пару недель назад в пограничье. Там часто землю делят, хотя это даже не земля, это песок… Но с исконными городами и мировым наследием.

— В Шерре нет своих переводчиков?

— А ты умненький, малыш, — с одобрением усмехнулась хозяйка. — Шерра не хочет мигрантов пускать и обустраивать, но общественные нормы обязывают. Поэтому там вместе с нами будет целая солянка из представителей разных стран, пекущихся о бедных и обездоленных, в том числе и независимые переводчики.

Номер в крохотной гостинице, в которую они добрались ближе к ночи, заставлял вспомнить о том, что закрытый город может и изобилует несметными богатствами из сказок, но выставлять их на обозрение не спешит. Узкие окна, больше похожие на бойницы, низкие потолки, на полу домотканые паласы…Темновато, грязновато, питьевая вода в кувшине, для умывания — в тазике. Кровать широкая, но одна. Разбираться с вещами и ужином при свете единственной свечи не было ни сил, ни желания. Поэтому Ками объявила отбой и, скинув верхнюю одежду, забралась под тончайшую версию одеяла.

— Ты чего? — спустя минуту приоткрыла она один глаз, сообразив, что раб до сих пор топчется вокруг кровати, что-то сооружая на полу.

— Я подумал, что мне можно кое-что из своей одежды под себя положить и полотенце под голову, — замялся возле импровизированного лежбища парень. — Ну, как… дома, на матрасе. Или вы запрещаете?

— Запрещаю. Ты знаешь, сколько здесь всякой дряни ночью ползает?

После минутной паузы ушедшей, видимо, на осмысление и переваривание, кровать, наконец, тихонько скрипнула, и бок обдало чужим теплом.

— Ками-со, если вам что-то нужно… чтобы расслабиться… я потерплю.

Женщина насмешливо фыркнула и повернулась лицом к замершему рядом невольнику. В тёмной комнате мимику было не разобрать, но сбивчивое дыхание выдавало его с головой.

— Осторожней с такими предложениями, малыш, — мурлыкнула Ками, протягивая руку и наощупь находя пальцами его губы. — Я ведь могу и согласиться.

— Если вам надо… — упрямо прошелестело в ответ. Ладонь защекотало горячее дыхание.

— Мне надо поспать, — вздохнула госпожа Мортир, убирая руку и переворачиваясь на другой бок. — И тебе. Завтра длинный день.

Рассуждать, как надо, было легко, но… ближе к рассвету возникли некоторые сложности. Мирную негу переводчицы прервали тихие стоны. Хьюмо, распластавшись на подушках, что-то неразборчиво бубнил во сне, сминая в руках простынь и выдавая жалобный скулеж. Не стоило труда догадаться, что сновидения у него в голове мелькали ничуть не радостные… Но картинка была лакомая. В своих метаниях парень раскутался, футболка задралась, кожа раскраснелась и покрылась испариной. На лице застыло беспомощно-испуганное выражение. Ками нависла над бессознательной собственностью, потянула носом воздух над пляшущим кадыком и с досадой поняла, что больше не уснет. Собственно не было никакого смысла себя ограничивать. Оставалось прихватить руки раба скрученным полотенцем, зафиксировать у изголовья, нажать на горло, чтоб не дергался и, согрев ртом, сжать зубами чувствительный сосок… Ведь сам же предложил? Женщина сглотнула, ощущая накатывающее возбуждение. Не зря она всегда считала, что личный раб в командировке — это излишне отвлекающий фактор. Но теперь уже поздно…

Выглянув в коридор, госпожа Мортир попыталась сообразить, куда идти. Перед началом непотребства хотелось посетить туалетную комнату, а она здесь была одна на этаж. Гостевые дома для иностранцев в Шерре строились по одному шаблону, поэтому, резонно предположив, что ей направо, женщина устремилась по сумеречному коридору. Искомая комната нашлась там, где и ожидалось, и в виду раннего времени была даже свободна. Поздравив себя с облегчением, Ками выскользнула обратно и направилась к номеру. И всё же, как бы она не бурчала при Хьюмо, что поездки — это дискомфорт и поднадоевший ремейк, оставалось в этом что-то… правильное, будоражащее кровь.

Уже через полчаса вокруг начнёт сновать прислуга, проснуться гости, солнце зальёт коридоры раскалённым маревом, но сейчас… Это утро, это расцветающее прозрачно-алыми лепестками небо в фигурном, выдолбленном в камне окне… это только её. Ками казалось, что она сама в этот миг рождается вместе с новой зарёй и дышит вместе с древними камнями. Впрочем, энергия в теле кипела не только эфемерная. Мальчик. Там на кровати её ждёт вкусный мальчик, которым просто грех не воспользоваться… разве что можно придержать удовольствие ещё на пять минут.