Марку показалось, что на миг, едва уловимый миг, оказался совершенно в другом месте, будто комнате, где они стояли рядом, держась за руки, и не было никакой спешки и опасности.

— Много бывало в моей затянувшейся жизни, — впервые лицо Фокс выглядело искренне радостным и счастливым. — И успехи, и неудачи, но наша встреча, наше общение и наше короткое приключение — не иначе, как чудо, — девушка посмотрела вниз, а затем снова подняла голову. — Хотела бы я тебе показать намного большее. Рассказать обо всем. Но, я уверена, ты теперь справишься и сам. Однажды мы встретимся вновь, будь уверен! Однажды мы встретимся и пойдем к звездам дальше, — она усмехнулась, сжав руки мужчины. — Мы до бесконечности похожи, Вацлав, — а затем покивала головой. — И все же бесконечно разные.

Разжимая руки, Фокс отходила назад.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,

Не грусти и не печаль бровей, —

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.

И вот они снова там, где и были. В глубинах космоса, на неизвестной станции, высасываемые прямиком в пустоту. Еще немного и они окажутся по ту сторону, станут новыми звездами и навсегда потеряются среди остальных. Оставалось только дотянуться, ухватить за руку, но Фокс, когда оставалось совсем немного, усмехнувшись, убрала руки, не позволив схватить себя, и полетела дальше. А Вацлава подхватил Филин, прижав к полу. Флёну оставалось бессильно наблюдать, как тело девушки вылетело наружу, а затем скрылось за закрывшимся бронированным окном. Системы станции с запозданием, но устранили пробой.

Все было кончено.

* * *

Войдя на корабль, наконец вернувшийся капитан осмотрел всех, кто сейчас собрался перед ним. Йосола, Софья, Александр, Ингвар и Филин. Позади возвышался Мед. Смотря в их лица Вацлав чувствовал двоякое чувство: он знал их и не знал. Помнил, что они ему дороги, но обрывочно не помнил почему.

— Что там у нас? — поинтересовался Алексий, выйдя вперед.

— Корабль ушел, — покачал головой Соколовский. — Корабль оказался крепче, чем мы думали.

— Они даже дырку в нем не проделали, — усмехнулся Филин, уперев руки в бока. — А ты еще хотел, чтобы я как-то попал внутрь.

— Плохо, — бросил Мед. Тяжело вздохнул и посмотрел на капитана. — С возвращением, кэп, — с явным облегчением мужчина сказал эти слова и заулыбался.

Вацлав же, встретившись с ним взглядом, не мог ответить с такой же веселостью. Ни одна мышца его лица не могла сдвинуться в улыбке. Позади спин показался Илья, а следом шел Зденек.

— О-о, хто вярнуўся! * — сказал Илья, выставив от радости руки вперед. Бесцеремонно протиснувшись через людей, он похлопал друга по плечу, ухватив его в крепком рукопожатии. — Ну ты i прымусiў нас пахвалявацца! Я рады, што ты зноў з намi. I мы, i Мед зрабiлi ўсё, каб вярнуць цябе назад**, — Кристиан довольно посмотрел на остальных, а те ему согласно покивали.

В этом было что-то странное. Что-то, что не должно было произойти, но произошло. Раньше такого не было и не должно было произойти сейчас.

— Я… Не понимаю тебя, — выдавил из себя Флён.

— Што-што***? — нахмурился артиллерист.

— Liklega hneykslaður****, — Ингвар, выйдя вперед, говорил совсем непонятные слова.

Люди позади зашептались, и, ухватив ухом их переговоры, Вацлав осознал, что он не понимал не только Юхельссона и Ингвара. Софья подошла к нему и что-то негромко сказала. Возможно, Флён ее понимал, но голос перебился разъяснением Алексия:

— Сходим с ней в лазарет. Тебя надо проверить.

Сканирование подтвердило, что часть имплантатов деактивирована или удалена. Софья не могла даже предположить, где могли проводить такие грубые операции. Мозговые изделия, к счастью, остались нетронуты. Мемо-ячейки, универсальный переводчик — все это требовалось включить обратно, да только это просто на словах. София сразу предупредила, что после курса реабилитации память первое время превратится в кашу. Одни сохраненные воспоминания встретятся с ложными, надуманными, чтобы залатать образовавшийся пробел. В какой-то мере окончательно отключить мемо-ячейки было лучшей идеей.

Было еще в теле капитана что-то постороннее. Что-то, о чем Ридарри не рассказала остальным, окончательно не поверив своим глазам. А позже решив провести несколько исследований, чтобы убедиться. И вот, когда она закончила, сомнений не осталось, как некогда женщина объявила, что найденная девушка — это Вацлав, так и сейчас она твердо убедилась: мужчина на малую долю стал азуресом.

С возвращением Флёна на корабль экипаж вздохнул с облегчением. Их миссия была закончена и теперь они могли возвращаться домой.

Тело девушки, по требовательной просьбе Вацлава, так и не смогли обнаружить. Вероятно, она исчезла, как исчез и ее корабль. Ушла также внезапно, как и появилась в их жизни.

Одним вечером по местному времени, в лазарет зашла Йосола. Флён не покидал это место с самого начала, больше похожий сейчас на окончательно запутавшегося в себе и остальном человека. Присев рядом, Йосола улыбнулась. Мужчина натянул улыбку в ответ.

— Ты ведь понимаешь меня?

— Так и есть, — уверенней ответил Вацлав.

— Я рада, что ты вернулся, — тихо говорила девушка. — Все рады. Все здесь очень переживали за тебя и готовились к худшему.

Ответом ей было молчание. Собеседник словно внимательно изучал Йосолу, и та, от смущения, начала путаться в словах.

— В общем, да, вот, я хотела тебе подарить в знак возвращения, — она протянула напульсный браслет. Кожаное украшение из нескольких шнурков — а по ним блуждали металлические колечки — удерживаемые веревочками.

— Спасибо, — ответил Флён и уже искренней улыбнулся.

— Софья говорит, что в тебе что-то есть. И это ее беспокоит. Но, знаешь, не из-за этого. А из-за возможных расспросов правительства.

— Мы уже успели с ней побеседовать. Дома у меня есть знакомые врачи, которые мне помогут сделать все тихо. На первое время мне этого хватит.

Повисло неловкое молчание. Вацлав все крутил подарок руках, пальцем потирая металл.

— Ты намерен снова продолжить свое дело? — спросила наконец Йосола.

— Мое место здесь, Йосола, среди холодных звезд и безжизненной пустоты. Иной жизни я уже, — Флён перевел взгляд на девушку, — не восприму, — новой тишине капитан не дал родиться: — Оставь меня, пожалуйста. Я хочу побыть один.

— Да, конечно, я понимаю, — закивала Йосола и последовала к выходу.

Мужчина же все смотрел на браслет и короткая их встреча проносилась перед глазами. Протянувшаяся совсем ненадолго, будто дозволенная свыше, но тем не менее так запавшая в душу. Он видел ее. Она видела его. А теперь это осталось воспоминанием. Не больше, чем сном.

И Вацлав заплакал, прижав браслет к губам. Внутренне он до сих пор противился. Не мог поверить и не желал.

— Это неправильно, — процедил он сквозь зубы. — Так не должно было быть.

Так было, так произошло. Как бы не хотелось, но изменить уже ничего нельзя. Все позади. И, в те моменты успокоения, Вацлав хотел только одного: чтобы Фокс обрела окончательный покой. Чтобы ее игра, начавшаяся однажды, наконец встретила свой конец. А ему самому предстояло жить дальше и от этого становилось тошно.

Однажды мы встретимся вновь.

Примечание к части

*(бел. яз.) О-о, кто вернулся!

**(бел. яз) Ну ты и заставил нас поволноваться! Я рад, что ты снова с нами. И мы, и Мед сделали все, чтобы вернуть тебя назад

***(бел. яз) Что-что?

****(исл. яз) Наверное, еще в шоке

Стихотворение С.А. Есенина

Аракктур — опасное место. Не такое опасное, как Земля, но местные, не имея сравнения, считали свою участь бедственной. Молодежь, если выпадал случай, улетала на Закстанор II или перебирались в спокойные места лесной планеты.

Аракктур оставался ценным для Ронум Корпорейшн, и потому в колонии завозили рабочих роботов взамен убывающему населению. Медузовый полуостров стал самым узнаваемым местом на планете, где синтетики жили вместе с людьми. Роботы лучше выполняли свою работу, не требовали пищи, воды, сна, да и разработаны они, чтобы оставаться неприхотливыми. Людям оставалось только заниматься своим делом в колониях, пока машины работали снаружи и оберегали их. Программа по массовому завозу таких роботов на планету разрабатывалась уже давно и, наконец, дело начало сдвигаться с мертвой точки.