Бортовой журнал:

Я не предполагал, что мы здесь застрянем. Пятый месяц мы участвуем в военном конфликте Аракктура. Спустя пять месяцев никакая из сторон не смогла одержать вверх. Не исключено, что я не вижу всей картины происходящего. Ходят слухи, что часть зон на планете смогли укрепить, но машины не сбавляют своего натиска. Мне страшно представлять, что происходит внизу, и очень рад, что мы наверху.

Команда пребывает в хорошем состоянии. Раненому Навричу не позволяют унывать и всячески поддерживают. Я рад, что я работаю на одном корабле с этими людьми. Но меня угнетает ситуация со Зденеком. Ужасно, что такое с ним случилось. Хорошо, что больше никто не получил ранения.

Сам я хочу верить, что нас скоро освободят и мы сможем вернуться на Закстанор II. В крайнем случае, в космопорт для полного ремонта корабля.

Вацлав Флён. 5 февраля 2173 года.

Уже несколько месяцев они продолжали выполнять свою работу на Аракктуре. Повреждения пришлось залатать поначалу в одной из колоний, но на полноценный ремонт это не походило. А затем прилетели корабли поддержки, благодаря которым ужасные дыры удалось заварить. Далеко еще было до идеала: часть терминалов не работала, кают-компанию разворотило не хуже капитанского мостика, а мусор на складе едва смогли разобрать.

Что же до Наврича, то он долгое время приходил в себя. Поначалу мужчина проклинал всё и всех, кого мог упомнить. Зденек пребывал в депрессии, потеряв всякий вкус к жизни, и его пришлось временно отстранить от работы. Через три недели его агрессивность спала, но на замену пришло безразличие. Наврича навещали время от времени, когда у людей появлялась свободная минута. Несмотря на его раздражающее поведение, все отнеслись к нему с пониманием. Никто не хотел оказаться на его месте. Чуть позже, когда на одном из кораблей Ронум Корпорейшн ему поставили протез, Зденек словно ожил, вновь влившись в жизненный поток команды. Ходил он прихрамывая, не в силах спешить, привыкая к новой ноге не так быстро, как мужчине хотелось. Тот злополучный день Наврич если и вспоминал, то с удивлением пережившего такое происшествие.

А борьба на Аракктуре продолжалась. Сразу же после обслуживания Фрейя отправилась к своему звену, где Сольбано отдавал новые приказы. И без того превращенный в руины Телладар становился пустошью из мусора и воронок. В детстве Вацлав очень любил создавать виртуальные города, а затем их разрушать. Его интересовала взаимосвязь созидания и разрушения. Появление великих городов и постепенное их уничтожение в ходе катаклизмов или войн. Классические городские перестрелки, бомбежки, апокалипсисы разных вариаций. И сейчас, глядя на землю внизу, становилось несколько не по себе от осознания реальности происходящего.

Но все это ничто по сравнению с тем, о чем умалчивал Филин. Однажды Йосола пришла к капитану и сказала, что у него было видение, которое она ему помогла понять. Что же на самом деле увидел Дмитрий? Так или иначе он поделился этой историей только с Марией — которая в свою очередь ничего не рассказала Юхельссону — а затем они оба отправились на Сомлао, где вели беседу с Салливаном.

— Что же, черт побери? Что? — все не унимался капитан, когда выпадало время на размышления. Этот вопрос ему не давал покоя, словно был жизненно важным.

Добрый друг Илья не разделял такого взгляда и отнесся к умалчиванию спокойно. Он, как говорил Младич, чрезмерно доверял Марии и если та сказала, что ему не стоило об этом знать, то значит так оно и было.

Окидывая взглядом капитанский мостик, взгляд удручал вид поломанных терминалов. Благо теперь на всех трех ярусах навели порядок, а части от Наврича отправили в лазарет, чтобы София решила их дальнейшую судьбу.

Это дело приносило только проблемы, но и сорваться с него было невозможно. Даже учет об обслуживании вело адмиралтейство в пространстве Аракктура, и убраться подальше на основании ремонта не вышло бы никак. А с прибытием кораблей поддержки всё стало предельно ясно.

Медузовый полуостров продолжали бомбить. Бомбили, проводили наземные операции, а затем вновь бомбили. Роботы не позволяли ни одному боевому соединению передохнуть. Одно упущение, и вновь земля усеивалась ПВО и самыми разнообразными машинами.

Поверхность пытались обдавать электромагнитным оружием, после чего казалось, что победа в кармане, как появлялись новые модели боевых киборгов, имеющих предохранители. Борьба за полуостров продолжалась с новым рвением.

Фрейя несколько раз оказывала поддержку наземным боевым силам, внезапно, рыцарям Черного пламени, которые вместе с десантниками Ронума, совершали широкомасштабное наступление на наименее, по мнению командования, защищенные точки в городе, чтобы уничтожить командные центры, куда городской узел мог переслать копии своих данных и продолжить функционировать.

— Внезапно, — Тарадон отодвинул от себя пустую тарелку, протерев губы салфеткой. — Эти ребята действительно тут есть.

Удивленные взгляды товарищей не сходили с мужчины, пока Дмитрий не прокашлялся.

— Ну, что тут можно сказать? Значит, они тут есть, — сказал он, и постарался усесться удобнее. Ему досталось место как раз у залатанной дыры.

Кают-компанию продолжали использовать по назначению, хотя Илья подавал запрос на проведение приемов пищи в каютах. Свет работал с перебоями, но и разглядывать в этом месте ничего не приходилось. В кухонной части все продолжало функционировать, а большего и не требовалось.

— Значит, они тут есть, — повторил Филин. — Я все равно ничего о них не знаю. Да и если бы и знал, то ничего не смог бы сказать.

Часть мужчин посмотрела на Марию. Та лишь пожала плечами, слегка смутившись такого внезапного внимания к себе.

— Я все еще не понимаю, почему ты… — Илья, начавший свою речь, осекся, посмотрев сперва на Дмитрия, затем на девушку. — Вы. Почему вы умалчиваете от нас что-то, что связано с этим местом. С происходящим здесь. Мы вместе уже сколько лет? Три года, вроде бы.

— Пойми, Илья, у меня есть обязательства. У леди Марии есть обязательства. Мы друзья, я согласен, но есть четкая грань, которую я не могу преодолеть, даже несмотря на нашу дружбу.

— Как-то ты трезво высказался, — Младич вопросительно изогнул бровь. — Что, Филин, фантомные боли отпустили?

Тот закатил глаза.

— Как только они дадут о себе знать, ты узнаешь первым.

— И опять начнешь затирать про корабельных поваров, — усмехнулся Ингвар.

Илья взглянул на возлюбленную, а та помалкивала, но видом показала свое сожаление. И в этот момент он задумался. В этот самый, когда Мария впервые поставила интересы ордена выше, оставив его самого в стороне. Задумался над тем, как далеко девушка сможет зайти, и, неожиданно для себя, решил быть готовым к худшему. Илья не винил Марию за преданностью своему делу. Его удивляло, что она все еще была с ними.

Что было бы, если его изувечило как Наврича? — думал Юхельссон далее. Оставила бы она его? Наверняка, да. Ей и без того непросто поддерживать романтическую связь, а при появлении балласта Марии будет проще освободить себя. Так будет лучше для них обоих.

— Как думаете, со Зденеком все будет нормально? — спросил Илья, не поднимая взгляда с тарелки. Вилкой он мешал рисовую кашу. Мясные кусочки он поторопился съесть первее.

— Да. Дома обновит протез и будет жить себе дальше, — ответил Тарадон.

— Более того, он может обратиться к администрации за компенсациями. Уверен, если он подаст документы, то его запрос обязательно одобрят, — оптимистично заявил Соколовский.

— Согласен, — покивал Иван. — Подаст заявку, ему помогут и будет как огурчик. А то, что протезы, так это ничего. Середина двадцать второго века, как никак.

— Нет, ну все равно одно дело добровольно менять свое тело. Совсем другое в ситуациях, как у Наврича. Уверен, что он хотел сохранять подобие чистого, — вставил свое слово Ингвар.

— Только вот внутри он напичкан до упора.