— Недалеко от края галактики, — разумеется, подразумевалось условное «недалеко». Ингвар вывел изображение Млечного пути на экран и указал точку ниже Солнечной системы. — Я проверил несколько раз, но все равно сомневаюсь. Просто… Ну нет никаких данных о том месте.

И вновь повисла тишина. Ингвар смотрел на Алексия, а тот, скрестив руки на груди, переводил взгляд то на манекена, то на карту. Остальные, казалось, боялись что-то высказать, и даже Юхельссон стоял помалкивая.

— Команда, приготовиться к полету по заданным координатам. Надо пребыть туда так скоро, насколько это возможно. Даже если мы ошиблись, — отчего-то Мед прищурился, глядя на Ингвара. — То нам хотя бы будет чем заняться. За работу!

И потерявшись в своих снах, мне уже не нужен выход. Куда же ты ведешь меня, куда? Я вижу прекрасные картины своих мечт, своих желаний и своих печалей. Тоска гложет меня о давно прошедших днях и понимания, что их не вернуть.

И вот я здесь. Ты здесь. Все мы теперь здесь.

Набережная протянулась в разные стороны насколько хватало глаз. Здание речпорта молчаливо стояло около реки, давно не работающее в это время. Никого, ни машин, ни людей, ни животных, никто не беспокоил покой этого места. Фонарные столбы горели, создавая спокойную атмосферу. А легкий теплый ветер так шептал в уши:

Остановись. Тебе больше не надо бежать. Путь окончен.

Но где оно было? Вацлав, потеряв всякую память, не знал, что и думать. Может быть, он сейчас около дома и поэтому так тепло, что аж щемило в груди? На склоне со стриженным газоном, сидел некто. Без лишних размышлений мужчина решил подойти к этому неизвестному, а когда приблизился, то увидел знакомую девушку. В легком платье и босоножках она выглядела совсем другой, будто и не руководила она никаким кораблем, а всегда жила в этом городишке.

Что она могла делать?

Наверное, то же, что и он сам, живи мирской жизнью. Изо дня в день ходил бы на работу, в свободное время гулял и веселился с добрыми друзьями, может быть, придумал бы еще чем себя занять. Так и она, со своей историей.

Сидела эта девушка и смотрела на горизонт, куда уходила широкая река. Молчала, а Вацлав не решался спросить. Запутавшись во всем, он не знал, как задать вопрос. Что его волновало больше всего? — вот о чем ему приходилось думать.

— Как прекрасно это тихое место, куда нет никаких дорог, — сказала девушка и взглянула на мужчину. Этот зазывающий, заигрывающий взгляд смутил Вацлава. Ему почудилось, что они — парочка, пришедшие сюда на прогулку. — И все-таки мы здесь. А знаешь почему? Потому что здесь — наше будущее.

— Где мы?

— Я бы рада объяснить, но нет никаких объяснений. Будет проще осознавать, что мы здесь, — девушка рукой обвела окружение. — В месте, где нет *никого*, кроме нас.

— Я хотел бы понять.

— Разумеется! — Вацлава кивнула. — Все, хотели бы. Но ответы придется искать самим. В итоге оказывается, что ответ у всех свой. Интересно, что скажешь ты?

Силуэт подруги размылся. Его смыло, как и зеленый склон, и асфальтовые дороги, и тихую реку, без конца и края.

На станции было крайне холодно. Даже окружение, включая свет, не внушали ничего, кроме холода. Пустые коридоры пролегали в разные стороны. В залах и каютах мебель выглядела так, будто её завезли сюда совсем недавно. Вероятно, так оно и было.

За окнами виднелся только бескрайний космос, усыпанный звездами и размалеванный туманностями. Иногда в поле зрения попадали лениво пролетающие мимо корабли. Если живые люди и были поблизости, то только те пилоты. Но они находились там, снаружи, внутри же никто не нарушал тишину.

Осмотревшись внимательней, можно было идти дальше, мимо раскрытых ворот, способных изолировать целый сектор коридора, и безжизненных парков, где природа выглядела вполне живой, нежели искусственной. Цветы и деревья как настоящие, а на деле же в них не было ни капли жизни.

Станция была огромной. Целые кварталы, наполненные пустотой. Не хватило бы воображения представить её размеры, и, что главное, не хватило бы и понимания смысла этого места. Его не было. И он все-таки был.

На лифтовой площадке магнитные захваты ботинок активизировались и платформа плавно двинулась вниз. Продолжался спуск немного больше пяти минут, в итоге приведя к лабораторным камерам. Сотни комнат за стеклами, где стояла мебель, установки, инструменты, и оставлено все так, как если бы работу бросали в спешке. Место что-то напоминало. Образ из прошлого. Но в голове ничего не удерживалось. Даже если оно встречалось ранее, то теперь об этом точно не упомнить. В любом случае в отличие от мест наверху, здесь царил хаос и беспорядок. А среди него, в самом центре, шел ход под пол, больше напоминавший вход в земляную пещеру.

Неужели и вправду земля? Столько завезенной земли, чтобы сделать пещеру? Удивительная штука представала перед глазами. Здесь веяло духом путешествий и исследований. Любопытство жгло, как никогда раньше, пещера манила к себе все сильнее. В ногах резко ухнула усталость, словно пройдено было уже не один километр. И, переборов себя, пришлось вернуться.

Коридоры всё оставались пустыми, только стали еще холоднее. Одни из-за ворот оказались запертыми, и, по приближении к ним, с потолка спустился дрон.

— Мы зарегистрировали Вашу активность в этом месте, — говорил мужской голос с устройства, спокойный и успокаивающий. — Пожалуйста, зарегистрируйтесь, следуя инструкции голографической проекции.

Впереди, метрах в трех, появилась фигура человека, не имеющая ни текстуры, ни гладких контуров. Обычная болванка, используемая в местах, где все изощрения современности излишни. И вот он, первый из других, пускай и нелюдей, вытянул одну руку. Его ладонь словно легла на незримую поверхность. Пришлось прикоснуться к ней. История повторилась и с другой рукой. Сканирующее поле пронеслось с потолка до пола, после чего всё прекратилось. Удачно ли прошла регистрация или нет, но ворота начали разъезжаться в стороны, представляя протянутый музейный зал.

На протяжении всей длины здесь стояли скульптуры, застывшие в динамике действий и чьи лица как будто выдолблены варваром, оставившим гранитных людей безликими. Однако приглядевшись, можно было понять, что не только лиц коснулась рука вандала — если это, конечно, не изначальная задумка авторов. В костюмах и оружии то тут, то там имелись выбоины. Иногда неглубокие, но как правило практически пронизывающие модель насквозь. Плечи, руки, ноги — усеяны большими сколами. А черные накидки — единственная вещь, не являющаяся горной породой — выглядели изношенными вот как уже многие десятилетия.

Динамика моделей оставалась неясной: все эти бойцы куда-то направлялись или же показывалась некая смена эпох изображенных людей? Тем не менее они были здесь и стояли далеко неспроста, в этом не могло быть сомнений. Как и не просто так следующие ворота оказались закрыты странной печатью. Ее можно вскрыть. Отчего-то создавалось ощущение, что это несложно, но нужно ли? Стоило ли терять время, чтобы ублажить очередной сиюминутный позыв любопытства?

Последним местом, которое стоило посетить, был обычный док, отличный от остальных отдельным своим местоположением. Сюда никогда не залетали и отсюда никогда не вылетали корабли. Заместо этого они замерли прямиком в воздухе, как если бы их время остановили. Огромное место от горизонта до горизонта, где замер небольшой бой. Но за этой страшной красотой таилась только смерть. Все дороги вели только к ней. И не было от нее способа спастись. Как не иронично, но именно в этом месте распространялась низкая гравитация и смесь гелия с кислородом. Здесь можно было позабавиться и отвлечься от проблем. Странное сочетание, откровенно говоря.

Однако, не стоило обманываться. Это был далеко не последний путь, куда можно пройти. Еще один, находящийся на окраине станции, походил на часть капитанского мостика, выходившего прямиком в космос, но вместо стены в пустоту, здесь извечно работал силовой барьер. Нечего было рассказывать об этом местечке, кроме того, что здесь кто-то ждал. Его не увидишь глазами, не услышишь ушами, не почувствуешь кожей, но некто все равно находился среди этих столов, кресел и работающих терминалов.