Открыть глаза удалось не сразу. Вацлав видел одним глазом хуже, и понял, что все же разбитое стекло осколками повредило его. А раз он вообще им хоть что-то видел, то некто прибегнул к хирургическому вмешательству. Глаз точно не был заменен имплантатом — это сразу замечалось. Скорее обошлись традиционными методами. Удивительно, если учесть, что они все это время были на Дарготе.

Зрячий глаз тоже давал слабину. Благодаря ему Вацлав смог узнать, что находился где-то среди белого кафеля. Вокруг была выставлена аппаратура, а с потолка свисали щупы и хирургические инструменты. Сам мужчина лежал на столе, удерживаемый ремнями, особо прочно удерживались руки и голова. Под шеей не чувствовалось ничего твердого, и, скорее всего, там было специальное отверстие, сделанное неспроста. Флён хотел задавать вопросы, но сил на это совсем не осталось. Он так вымотался, что предпочёл бы так и лежать. И лежал бы, если бы не проклятый холод!

Над ним склонилась рыжая девушка.

— Опять ты, — сказал Вацлав. Но прозвучало это вяло, скорее как констатация факта, а не укор.

— Мы подошли к важной части нашей встречи. Ты будешь ненавидеть меня, — тараторила та. — Или даже больше, тут зависит от тебя. И тем не менее я должен это сделать с тобой, — её лицо покрылось печалью. — Да. Ты будешь ненавидеть меня… Но ты должен, — она облизнула губы, наклонившись сильнее. — Пройти очищение.

— Какое еще очищение? — мужчина нахмурился. Ему не нравилось, как прозвучало это слово.

Щупы ожили, вытянувшись вниз. Только сейчас Вацлав понял, что в комнате был кто-то еще. Мужской голос что-то спросил, что Флён расслышать не успел, а рыжая ответила ему согласием. Несколько игл тут же впились в один из разъемов на руке. Вацлав даже не понял, что кричал. Крик звучал в его голове, и ему казалось, что он продолжался только там. Он никогда не чувствовал ничего больнее.

В этот момент Флён представлял собой жалкое зрелище. Несмотря на бессилие, он пытался вырваться. Молил о пощаде. Просил прощение за свое нападение и все, что он натворил, лишь бы это безумие поскорее закончилось.

— Хватит! — раздалось от него, когда очередной разъем вытащили из руки. — Дай обезбол! Пощади!

Ответа не последовало.

Процедура продолжалась до тех пор, пока нечто не проникло ему в шею. Флён потерял сознание. Больше он не мог всё это переносить. Он получил долгожданный покой среди темноты и знал, что здесь сможет спастись от нахлынувшего ужаса. Все происходящее — сумасшествие судьбы. Дурной сон, зашедший слишком далеко. А здесь настало время покоя. Темнота рассеивалась, оставляя лишь раскинутый во все стороны зеленый луг. Прекрасное место, где можно остаться. В небе плыли зефирные облака, гонимые редкими тучками. Здесь же, среди зеленой бесконечности, была и его команда. Вацлав подошел к ним ближе, не зная с чего начать разговор. Впрочем, те сами его начали, радуясь, что наконец всё закончилось, да делясь впечатлениями о прошедшем времени с момента расставания. Однако что-то изменилось в этих людях. Чем дальше заходил разговор, тем сильнее Флён их не понимал. А затем один за другим они окрашивались в серые цвета, замирая на месте. Зависшие в движении, они больше никак не откликались. В конце осталась только София.

— Нет, — помотал головой мужчина. Его друзья исчезали. Команда гибла в его душе.

Женщина подошла ближе и согрела своего крестного сына в теплых объятиях. И попав в них, Флён закрыл глаза, готовый раствориться, замереть вместе со всеми.

Когда вновь пришлось открыть глаза, Вацлав был готов к новой порции боли. Готов на словах, в мыслях же знал, что повторись всё вновь — ему не изменить своего поведения. Тем не менее ничего не болело. Что и говорить, мужчина вовсе не чувствовал своего тела. Мог вертеть головой — он уже не был прикреплен к столу — и увидел, как длинные палочки неизвестного назначения торчали из его рук. С их концов провода уходили к потолочным аппаратам. Вся техника и медицинские принадлежности здесь по большей части оставались для него чужими.

Одна из палочек на мгновенье вспыхнула, и указательный палец вздрогнул. Вспыхнула другая, и второй палец откликнулся ей.

В шее также что-то торчало. Возможно, и в ушах, но Вацлав не мог в этом убедиться, голова не поворачивалась до упора. Внутри чувствовалось вмешательство, вставленный прибор в образовавшуюся полость на место нечто изъятого.

— Ну вот и ты.

В этот раз девушка подошла не одна. Рядом находились люди в синих халатах.

— Не знаю, зачем Вы к этому прибегнули, но у нас получилось, — сказал немолодой мужчина. Он осмотрел пациента, и повторил: — У нас получилось.

— Честно, — отозвался другой, — я всегда видел, когда устанавливают имплантаты. И впервые, чтобы их изымали.

— Оставите нас на некоторое время? — поинтересовалась девушка.

Люди покивали, но о чем-то еще побеседовали с ней, отведя в сторону. Вернувшись, рыжая уселась рядом. Странно, Вацлав казалось, что он знал её и даже испытывал злость.

— Как ты? — спросила она взволнованным голосом.

— Я… Я не знаю, — хрипло ответил мужчина. Он и правда не знал ответа.

Флён начал постепенно припоминать человека перед ним, но все еще не вспоминал своих чувств по отношению к ней.

— Что со мной произошло?

— Я лишила тебя грязи этого мира. Ты чист в своем теле, — она усмехнулась. — Просто приготовила к дальнейшим процедурам.

— О, нет, — до пленника начало постепенно доходить.

В голове воспоминания не могли выстроиться в единую цепочку. Он не помнил не только каких-то подробностей о девушке — он не помнил большую часть своей жизни.

— Что же ты наделала? — жалобно вопросил Вацлав, ощущая себя пустым. Покинутый не только людьми, но и жизнью в целом.

— Что ты помнишь? — собеседница проигнорировала вопрос.

— Я не знаю. Все… — Вацлав хотел приподнять руку для жестикуляции своим словам, но едва смог сдвинуть её с места. — Запутанно и не понятно.

— Хорошо. Как твоё имя?

Он не знал. Флён почувствовал, как его мозг приходил в напряжение, словно прибегая ко всем средствам, лишь бы получить ответ.

— Я не помню, — с обидой ответил мужчина.

— Хорошо. Тебя зовут Марк Цвингли.

— Нет, — тут же ответил Вацлав. — Это… — он не знал почему так ответил. Ответ выбрался из глубин сознания, подкрепленный внутренней уверенностью. В любом случае всё происходило с приставкой «что-то» и «нечто». Любые ответы, чувства, действия, окружение — все это оставалось необъяснимым, непонятным, и, что главное, чужим. — Точно не так.

— Откуда бы тебе знать? Ты же не помнишь.

— Меня точно зовут не так.

Девушку покивала, поджав губы.

— Это пройдет. Мысли устаканятся. Имеющиеся воспоминания придут в норму. Часть твоей памяти была на ячейках памяти в твоей голове. Теперь они деактивированы. Это как башня, у которой вытащили часть этажа и все обвалилось на землю.

— Зачем? — прорычал Вацлав, повернувшись к ней. — Разве я хотел этого? Я же чувствую, что нет! Разве я что-то сделал? Нет и еще раз нет! — он раскашлялся. В горло словно попала пыль. — Будь ты проклята, — проговорил мужчина сквозь кашель. — Будь ты проклята!

Другой Вацлав Флён поднялась и, ничего не сказав, погладила лежащего по волосам. От злости мужчины оставалась лишь обида, и вопрос не унимался даже во взгляде: «Зачем?». Поцеловав его в лоб, девушка направилась к выходу, а там задержалась, только чтобы сказать искреннее: «Прости меня».

Ронум Корпорейшн угасал после победы в Двадцатилетней войне. Человечество будто бы замерло после ужаснейшей войны и боялось шелохнуться. От миллиардов остались миллионы, живущие теперь на Закстаноре II и убежищах Земли.

История — богатство, которое можно использовать во благо и во вред. Чтобы помнить и чтобы внушать. Строить на этом пропаганды и выделять уроки. Так и история Ронума: всякое можно рассказать об этой организации.

Государство, представляющее человечество, Ронум Корпоршейн, зародилось сразу же после свержения режима Аватари-нет. Новая корпорация разбиралась с полученной властью. Освобождала разум людей, спасала от векового рабства.