— Мы не убийцы! — раздался голос Софии, прокатившейся по всей столовой. — Как вы можете обсуждать такие вещи вот так просто? — женщина уперла руки в бока, стоя позади Алексия. — Я согласна, что мы защищались и поэтому допустили чью-то смерть. Со скрипом зубов я могу закрыть глаза на ту историю со станцией. Но как вы… Ты, — она указала на Меда, — можешь так просто говорить о таких вещах? И теперь вы ищете новых смертей? Каждая битва — это, как хотите можете называть, игра удачи, случайности, судьбы. Все это время нам везло. А однажды не повезет. Пока мы ищем смерть для других — смерть будет стоять и за нашими спинами.

— Женщина, прекрати, — Алексий поморщился. Он показательно медленно обернулся, положив руку на спинку стула. — Мы мужчины. Наша работа здесь — сделать все, чтобы было красиво. Тем более нам нужно найти Ваца. Или лучше пусть откинется он, чем какой-то бандос? Мы взяли этот заказ потому, что за него хорошо заплатили, на нас напали и мы отбились. А дальше, если я решу, что так лучше для команды, — первый помощник поднялся, встав к Софии слишком близко, — то мы начнем охоту на пиратов.

Ингвар, все это время уплетавший вторую тарелку супа, оторвался от трапезы, протер рот и пожевал деревяшку.

— Ну будет тебе, ковбой. София просто беспокоится за нас, вот и всё. Не налегай на неё.

Ингвар остался с командой. Он решил, что должен помочь в поисках капитана, чтобы отплатить за своё спасение и спасение колонистов. Мед его пристроил в генераторную силовых щитов. Место как раз пустовало, и лишняя голова не помешала. Ингвар оказался быстро обучаем. Через короткое время он уже хорошо обжился на своем рабочем месте.

Оператор генераторной мог самостоятельно выделять зону защиты, тем самым усиливая её. Поначалу Ингвар считал, что это единственное, чем и придется заниматься, однако, на деле оказалось куда всё сложнее. И если вначале он зашел в зал с веселым довольным видом, то теперь восседал за столом в странной шапке, покуривая сигарету и с заумным видом изучая соответствующую литературу, руководства и что-то помечая на планшете.

Везде были развешены талисманы музыки ветра, и при входе они приятно звенели. Главным же оставалось то, что на стенах и некоторых приборах светились руны, нанесенные лично Ингваром. При условии, что он бо́льшую часть времени находился в полутьме генераторной, то символы очень хорошо было видно. Их голубое свечение необъяснимо успокаивало, но мужчина не спешил рассказывать об их предназначении.

— Это часть культуры моей общины, которая уже растворилась в общем потоке цивилизации, — только и отвечал он.

После обеда все разбрелись по своим местам. Илья еще некоторое время просидел за столом, затем лениво пошел бродить по кораблю. В последнее время его это забавляло — вот так ходить по коридорам, иногда к кому-то заглядывать, здороваться и идти дальше. Порой и просто ставил стул у панорамного окна и сидел, напевая себе песни под нос. Сейчас же мужчина просто остановился, вновь разглядывая пустоту за окном. Крис прижался рукой к стеклу, а затем лбом, раздумывая о чем-то своем, пока его не отвлекла Йосола.

— Скучаешь?

Ответить оказалось сложно. Неизвестно на что намекала Йосола. На Марию ли? Илья не мог не согласиться. Он очень соскучился по ней. Когда они вернулись на Закстанор после того инцидента на Аракктуре, то мужчина получил известие, что его возлюбленная все еще занята. Его это разбило еще сильнее. Илья внушил себе, что будь Мария тогда с ними, то она бы нашла выход. А её всё не было. С другой же стороны, мысли о друге не отпускали. Юхельссон переживал за него. Мария могла постоять за себя в любой ситуации. Вацлав же… Где он сейчас был и что ему приходилось переживать? Жив ли он еще?

Илья оторвал кулак от стекла.

Нет, капитан точно оставался жив. Эта история не могла закончиться просто так. Кристиан давно снял с себя розовые очки, жизнь не всегда развивалась по хорошему сценарию, но сейчас он не мог верить во что-то плохое.

И опустил его обратно на стекло.

— Что ты хочешь от меня? — спросил Илья усталым голосом. Он довернул голову, чтобы видеть Йосолу в отражении. Девушка оставалась одета в форму их экипажа. В волосах появилась проседь.

— Мне жаль, что я ничем не смогла помочь. И сейчас не могу.

— Не стоит. Ты сделала достаточно, — мужчина тяжело вздохнул. — Кто знает, что натворили бы те налетчики, не разберись ты с ними. А с Вацом… — он снова ударил несильно кулаком по стеклу. — Что произошло, то и произошло. Не в моем это стиле размышлять, как исправить произошедшее, — артиллерист обернулся. — И не считай, что я теперь буду принимать тебя за своего после того побоища. Ты доставила нам достаточно неприятностей.

Девушка промолчала, потупив взгляд в пол. Действительно ли она чувствовала себя виноватой? Илья считал, что нет.

— Хотя можешь быть уверенной, что за борт мы тебя не выкинем… Пока кэпа нет.

— Какой у нас план? — внезапно спросила Йосола.

Мужчина обернулся.

— План? Мед хочет работать. Нам нужны деньги. Как и всегда. Заберем наших черных из ордена. При них подобная хрень не произойдет, — Кристиан фыркнул. — Да нет у нас никакого плана. Человека тяжело найти в городе, а здесь, — он указал на космос за спиной.

— Мы справимся.

— А у нас есть выбор? — пожав плечами, Крис направился в оружейную, где и пробыл до самого прибытия на Закстанор.

Полет в целом прошел хорошо. Иногда приходил пообщаться Соколовский, делиться своими мыслями и каким-никакими успехами в поисках, которые, по сути, значили ничего. Очередные связи с университета, согласившиеся помочь за определенную плату. Илья заметил, что руки Александра были без перчаток, но перевязанные бинтами, но не придал этому никакого значения. Если он и поранился, то о нем уже позаботилась София.

София. Алексий зря сетовал на неё. Женщина оставалась женщиной, со своими мыслями и переживаниями. За глаза остальные называли её Большой мамочкой, и если её действительно рассматривать матерью экипажа, то все эти перепалки принимали отчасти комичный характер.

Женщина говорила правильные слова. С точки зрения человечности, совести, морали — она оставалась права. А Мед же… Мед также оставался прав. Если в человеке сидел демон, то в них он ликовал во время убийств. Илья и сам понимал, что не видел ничего зазорного в уничтожении всякого сброда, мешающего жить простому люду. Однако каждый раз он убивал кого-то вдалеке, даже не видя лица. Каждый раз он стрелял в корабль или нечто, укрытое бронекостюмом, щитами, масками.

Их полет оказался не столько тестом на выносливость, сплоченность, реакцию на разного рода ситуации, сколько на сохранение в себе Человека. И Илье казалось, что они постепенно переходили за черту.

Чтобы достичь цели нужно было сбросить с себя оковы. Пространство, в которое следовало заглянуть, не желала отвратительного железа, с которым срастался человек.

Как на зло в клинике закончилось обезболивающее. Для Даргота это нередкая ситуация, Вацлава из-за этого нешуточно волновалась. Пленник должен был оставаться в здравом уме, а какое здравие могло быть от вала боли? Однако время диктовала свои условия: еще чуть-чуть и приятели рыжеволосого мужчина нападут на её след, ведший к Дарготу. Они наткнутся на рабовладельцев, где их надежды будут разбиты и своего капитана им не сыскать, если только она сама, Вацлава Флён, этого не позволит.

План работал, как часы. Идеально складывался пазлом, оставалось действовать в том же духе, чтобы всё получилось окончательно. Но до конца ещё было очень далеко, а пока…

Холод обволакивал его с головы до пят, проникая внутрь и обращая всё в лед. Так холодно ему еще никогда не было, и он, сидя в своем кресле, кричал своей команде, чтобы они принесли огня. А те не слышали. Оставались глухи.

Сквозь холод время от времени прорывалась боль. Острая, тупая, пульсирующая. Болели и глаза, и руки, и тело. И кожа, и кости, и органы внутри него.