— Мэррион еще молода, — внезапно сказала Лилис, прямо посмотрев на Дженис, — Она всему научится, но немного позже.

Дженис удивленно заморгала, а потом недовольно поморщилась. Лилис не стала обращать на это внимание и вернулась к очередному куску теста, подготавливая его для выпекания. Чем больше сделает она, тем меньше придется этим заниматься Мэррион.

Но тут, к ее удивлению, Мэррион не отступила, а принялась раскатывать другой кусок теста.

Кухонная дверь громко хлопнула, когда Дженис вышла. Девушки остались в одиночестве, продолжая заниматься работой, но чувствуя явное напряжение, повисшее между ними. Так было всегда.

— Не думай, что я скажу тебе спасибо, — надменно проговорила Мэррион, не поднимая взгляд со стола, — Это все мне не нужно. Я не собираюсь заниматься хозяйством как мама, потому что не выйду замуж. Маркас обещал мне, — при упоминании имени брата, она тяжело вздохнула и с еще большей силой набросилась на тесто, разминая его слишком грубо и эмоционально.

Лилис убрала сформированный хлеб в печь и вернулась к столу. Как только Мэррион закончит, можно будет выйти из кухни. Жара от растопленной печи уже начинала мучить ее, заставляя все чаще испытывать странное головокружение, от которого хотелось поскорее избавиться. Нужно глотнуть немного свежего воздуха.

— Не нужно меня благодарить, — опираясь ладонями о стол, пробормотала Лилис. Она почувствовала, как по лбу скатились капли пота, а ноги задрожали, — мне это ни к чему, да и тебе ничем не поможет.

Мэррион усмехнулась. Действуя, так же как и Лилис мгновение назад, она убрала хлеб в печь и отряхнула руки, небрежно избавляясь от остатков муки, налипшей на пальцы. Кажется, она даже чертыхнулась, когда не получилось полностью отчистить кожу от липких комочков.

— Ополосни руки теплой водой, — спокойно посоветовала Лилис.

Иногда она ловила себя на мысли, что Мэррион нравилась ей своим по-детски вздорным характером. Может в этом и есть смысл настоящего безмятежного детства: позволить себе быть прямой и откровенной. Конечно, Лилис понимала, что может ошибаться. Ей пришлось рано повзрослеть, чтобы научиться хоть как-то себя защищать. Мэррион наивно полагала, что силы сосредотачивались на оружие, которым она, несомненно, умела пользоваться. Но Лилис знала, что это не все. Она не сумела бы поднять меч в сторону Гордона, но она нашла в себе силы выжить. А этого многого стоило. Какое счастье, что Мэррион этого не знала и никогда не узнает.

Мэррион после короткого промедления, все же послушалась. Обмыв руки, она вытерла их сухой чистой тряпкой, а потом посмотрела на задумчивую Лилис. Эта девушка удивляла своим поведением. Почему она так сказала ее матери? В ее голосе не слышалось лжи или же намерения угодить одной из них. Она просто сказала то, что думала, без всякого умысла. Как часто сама Мэррион делала так?

Мэррион сдвинулась в сторону, наблюдая за тем, как Лилис прибирается на столе. Она ни за что не призналась бы в этом ни одной живой душе, но Лилис оказалась совсем не такой, как она о ней думала. Спокойная, сдержанная и молчаливая. Все те качества, которыми она сама не обладала. И еще в ней было кое-что, что очень удивило Мэррион. Несмотря на то, что она натворила на реке, в тот день Лилис не прогнала ее из дома и не отказала ей. Хотя могла бы. Любая другая женщина на ее месте поступила бы именно так, особенно после того, как вождь открыто выказал ей свою защиту. Лилис этим не воспользовалась. Вместе этого она поступила глупо и неразумно. Никто не встал бы между Маркасом и тем, кого он считал достойным наказания. Даже ее мать не пожелала вступиться за нее. А Лилис сделала это.

Лилис чувствовала на себе взгляд Мэррион, и он ей совершенно точно не понравился. Такой же пристальный, как и у Маркаса, когда он пытался что-то узнать, выведать. Будто пытался проникнуть ей в самую душу. Она не стала выяснять, к чему был этот взгляд. Зная Маркаса, она могла бы с уверенностью сказать что не получила бы от его сестры никакого ответа.

Подозревал ли Маркас об этом или нет, но Мэррион походила на него характером и внешностью куда больше, чем его брат, Дугалд. Точная копия, но в женском теле.

— Здесь слишком жарко, — пробормотала Лилис, не глядя на Мэррион. Она и правда едва справлялась с духотой кухни. — Если хочешь, можешь остаться в главном доме. Ты ведь не обязана везде ходить за мной, — толкнув дверь, она вышла в коридор, с облегчением вздыхая. Прислонившись к стене, она прижала ладонь к животу, позволяя себе мгновение отдыха и ожидая пока голова прояснится. Сейчас, поздней осенью дом выстужался куда быстрее. Прохлада, которая царила в темном коридоре, сотворила настоящее чудо. Лилис почувствовала прилив сил. С облегчением выдохнув, она оттолкнулась от стены.

— Нет, — упрямо сказала Мэррион, следуя за ней шаг в шаг, — я пойду с тобой. Иначе придется общаться с матерью.

Если Лилис и была против, она не смогла отказать Мэррион, видя, с какой решительностью она шагала рядом. Вместе они прошли через главный зал, направляясь к выходу. Но они так и не успели покинуть дом. К удивлению Лилис, Маркас сидел за столом и как только увидел ее, тут же махнул рукой подзывая. Взглянув на Мэррион, Лилис заметила, как она побледнела. И не мудрено. С того дня наказания, Маркас остался верен своему слову. Он лишил сестру общения с собой, полностью передав ее в руки матери.

— Я буду у себя в комнате, — напряженно проговорила Мэррион, отступая назад.

Лилис дождалась, пока она поднимается по лестнице и только после этого подошла к Маркасу. Она не успела увернуться, когда он ухватил ее за талию и потянув, усадил к себе на колени.

— Что ты делаешь? — удивленно спросила Лилис, испуганно оглядываясь, — я хочу встать.

Маркас улыбнулся, но прижал ее к себе крепче, не позволяя подняться. Лилис покраснела от смущения и тайком огляделась по сторонам. Еще несколько мужчин, которых она прежде видела в деревне, сейчас сидели за столом. И, если она не ошибалась, они выглядели такими же удивленными, как и она. Только вот почему? Не ожидали, что их суровый вождь умеет улыбаться? Лилис и сама этого не ожидала.

— Встанешь, когда я захочу тебя отпустить, — с усмешкой сказал Маркас, рассматривая покрасневшую девушку. Он и сам не знал, зачем позвал ее. Нет, знал. Он хотел спросить о ее отношениях с Мэррион. Но не стал.

Чтобы отвлечься, Маркас опустил руку и провел ладонью по бедру Лилис, легко сжимая. Потом потянувшись через Лилис, он взял со стола кружу с элем и сделал один долгий глоток. Сегодня он мог позволить себе провести время в доме. Дугалд осматривал территорию клана, а ему Маркас доверял как самому себе. Так почему бы не развлечься элем и женщиной? И одно, и другое всегда умело отвлекало его. Может быть, он даже продолжит вечер в комнате. Не было ничего сложного перекинуть девчонку через плечо и захватить с собой кувшин эля.

Лилис напряглась, ерзая у него на коленях. Она не могла избавиться от смущения, чувствуя руку Маркаса на своем бедре, пусть он прикасался к ней, так и не проникнув под платье. Теперь у нее было несколько платьев, над которыми они с Мэррион как следует, потрудились, но Лилис понимала, что совсем скоро ей снова придется распороть их и перешить в талии. Ее ребенок рос, спокойно и безмятежно. Она почти не мучилась тошнотой и замечательно себя чувствовала. Никакой усталости. Но это ее не успокаивало. Наоборот, Лилис все чаще вспоминала слова Фэррис о том, что Мэй могла бы родить еще несколько детей, настолько хорошо она переносила первую беременность. Хоть Лилис и поклялась себе не думать о проклятье Дункана, с каждым днем получалось все тяжелее.

Маркас снова отпил из кружки и задумчиво посмотрел на Лилис. Его голова все еще была ясна, несмотря на то количество эля, который он выпил.

— Куда ты собралась, когда я тебя остановил? Что-то затевала? Ты ведь понимаешь, что я все узнаю? — спросил он, не скрывая привычной подозрительности.

Лилис посмотрела на него, смущенная его внезапным вопросом. Он застал ее врасплох, потому что был прав. Да, она скрывала от него корзинку с рукоделием и занималась работой только в те вечера, когда Маркас не приходил к ней. Тогда она садилась у очага и, пытаясь представить своего ребенка, трудилась над вышивкой. Утром все пряталось обратно под кровать, подальше от чужих глаз. И пока у нее все получалось.