– Молодец! Вот на другой берег тебя и снарядим…

– Как?

– Лодку, палатку, стрихнину какого-нибудь от комаров, даже удочку… с биноклем.

– Дядь Вов!

– Тихо, тихо… Тем более, что всё, кроме лодки с палаткой, спальников с удочками и прочего туристского тряхомудия у нас есть.

– И бинокль?

– Апклоз, красота.

Флягина коса – белый свет – за флягой

И видит добрый князь Руслан: Челнок ко брегу приплывает…

А.С. Пушкин

…погоди, милый, подрастёшь ты, и я повезу тебя на Оку, и ты тогда сам увидишь, что это за река!

Ю. Казаков, «Свечечка»

И – Ока.

Коса была сухопутной частью отмели, образованной резким поворотом Оки. Километров десять перед этим поворотом река текла прямо с заката, как по каналу, упиралась в косу и, недовольная, но послушная, уходила вправо, на юго-восток, а потом и вовсе на юг. По всему должно было быть здесь крутому, постоянно подмываемому берегу, а не длинной песчаной косе, и эта крутизна здесь была, только под водой, белый бакен стоял в трёх метрах от берега, с правого края косы, если смотреть с воды, а сама коса и мелководье перед ней – просто терраса, частью залитая водой, между обрывом в речную бездну и восьмиметровым крутым берегом, поросшим ивовым кустарником, над которым, собственно, и начиналась знаменитая, не имеющая себе в мире равных, окская пойма, на десятки километров заливаемая в половодье, и родящая лучшие же в мире огурцы, капусту и прочую овощ, не говоря уже о скотьем счастье – траве.

Название косе дали местные алкаши, или просто местные (алкаши – все), приползавшие по утрам опохмеляться к НИИПовской фляге. То есть этому имени было не больше десятка лет, столько, сколько прошло от мелкоисторического перекрестья двух социальных процессов – окончательной алкоголизации мордовско-русского прибрежного населения и окончательного же перехода совхозного сельского хозяйства на сезонную городскую рабочую силу, алкоголизированную не меньше, но лучше. Другими словами, уж десять лет как наиболее продвинутая часть НИИПовских алкашей (взалкавших свободы и отгулов) с нержавеющими фляжками, полными живой воды и неизменной молочной флягой браги братается на этой косе с алкающими локального счастья, конкретно на утро этого дня, автохтонами. Из фляжек и фляги. Как же ещё им, автохтонам, было назвать эту косу? Да и могут ли быть другие варианты, когда в русском языке на букву «ф» родных слов нет вообще, а во всей топонимике и прижилась-то лишь занесённая случайным западным ветром тройка Фрязино-Фряново-Фрязево?

Поздние историки могут, конечно, вслед за Аркадием, изыскать в списке священных криниц Махабхараты, этаком своеобразном дневнике отступления-миграции с окско-волжской родины нежнотелой части наших предков, будущих персов и индусов, указание на единственную на букву «ф» и в нашем междуречье реку, впадающую в Сарасвати – Фальгуну, будто в тысячелетней древности так называли впадающую в Оку Ройку. Реку, мол, переназвали, а красивейшую в окрестностях речную косу называют так до сих пор, чуть переставив, что простительно для тысячелетий, буквы – была Фальгуна, стала Флягина (Фальгуна – Фалягуна – Флягуна – Флягина), и можно было бы с ними согласиться, когда бы ещё ранние историки уже не определили, что, «согласно древнеарийским текстам, Сарасвати – единственная большая река, текущая к северу от Ямуны и к югу от Ганги и впадающая в Ямуну у её устья. Ей соответствует только находящаяся к северу от Оки (Ямуны) и к югу от Волги (Ганги) река Клязьма, среди притоков которой только один носит название, начинающееся на «ф» – Фалюгин! Несмотря на пять тысяч лет, это необычное название практически не изменилось».

То есть славный в веках Фалюгин, махабхаратская Фальгуна – это приток соседней Клязьмы, и чужой славы Флягиной косе не нужно. Тем более, что самой Ройки пять тысяч лет вовсе не было, её прорыли первые Романовы, соединив Цну с Окой якобы для нужд их колыбельного кораблестроения.

(А вот что само это слово обозначало – большой вопрос, ответ на который совершенно никого не интересует, даже Аркадия, даже после того, как он вспомнил похожее слово в лексиконе своей спасс-клепиковской бабки, правда, относилось оно не к реке, и вообще не к географии, а к балбесам, которые в том числе и эту географию учить в школе не спешили, зато попроказничать – первые. «Фалюган!» – ругалась бабка).

Тут, мне кажется, совсем не лишним будет слово про саму красавицу Оку, ведь не все же имели счастье родства с её водами, а кто-то, наверное, и не слышал даже про неё, так вот – для них.

«Ока является самым большим и многоводным из правых притоков Волги. Обе великие реки соединяют свои воды у города Горького. Длина Оки 1480 км, из которых 176 км она притекает по территории Московской области. Площадь бассейна Оки- 245 тыс. кв. км. Исток находится Среднерусской возвышенности на границе Орловской и Курской областей вблизи высоты “274”. До Калуги долина Оки довольно узкая, берега высокие, течение быстрое. У Калуги она поворачивает на восток, долина ее постепенно расширяется, река становится полноводной, принимая в основном притоки слева- Угру, Тарусу, Протву, Нару, Лопасню и, наконец, Москву-реку. На границе Московской области, у Серпухова, ширина Оки 220 м, глубина в среднем 2 м, на фарватере- до 6 м. По берегам реки часто встречаются песчаные косы. Ока течет в пойменных берегах, однако сухих, не болотистых. Почти на всем протяжении берега заросли кустарником, но не сплошным, а на террасах раскинулись великолепные сосновые боры. Долина Оки очень живописна. Склоны ее волнистые, уходящие далеко вверх к водоразделам, на которых видны редкие щеточки березняков. Течение реки довольно сильное – 0,5 м/с. Мощный поток воды устремляется то к одному, то к другому берегу, подмывая уступы пойменной террасы и обрушивая в воду огромные глыбы глины. Долина реки образовалась за долго до ледникового периода. Река глубоко врезалась в коренные породы- известняки. На участке от Серпухова до Каширы и далее до Коломны долина Оки асимметричная: ее северный борт более пологий, террасированный, правый же гораздо круче и выше. Река как бы соскальзывает к югу, оставляя песчаные наносы на своем северном берегу. Под речными песками террас местами обнаруживаются ледниковые отложения – морена. В настоящее время Ока является важным физико-географическим рубежом – по ее долине проходят границы между лесной и лесостепной зонами. На высоком правом берегу Оки почти нет леса, лишь кое-где сохранились остатки дубрав и березовые колки. Здесь много оврагов, прорезанных бурными весенними талыми водами и паводковыми потоками. На левом берегу долины порой видна целая серия песчаных террас. Они обычно покрыты сосновыми борами, нередко с примесью липы и клена. Ока замерзает в конце ноября – начале декабря. Вскрытие ее происходит в первой декаде апреля. Половодье на Оке очень бурное. Уровень воды в многоводные годы может подниматься на 10-13 м. Вода несется со скоростью 3 м/с. В Оке водятся все рыбы, свойственные Волжскому бассейну. Издавна Ока считается лещёвой рекой, и сейчас лещ преобладает в ней на всем протяжении. Обитают в Оке и другие виды рода абрамис – синец, глазач, густера. Прочие карповые представлены плотвой, красноперкой, подустом, жерехом, язем, ельцом, уклейкой, сазаном, пескарем, голавлем, чехонью. Из осетровых в Оке живет только стерлядь. Представителями окуневых в Оке являются судак, окунь, ерш. Водится в Оке и щука. Самыми распространенными, кроме уже названого леща, являются плотва и густера».

И отдельно про славное имя. Название, этимология, бывает особенно устойчивой, когда несколько разных смыслов накладываются на одно звучание, причём, так может статься, что эти разные смыслы просто в своё время разбежались из одного и теперь, блудные дети, возвращаются. Так наверняка произошло и с Окой. Это и АКВА, то есть ставшее (без слышимого «В») весьма распространённым международным именем воды вообще, это и ОКО – глаз, инструмент для смотрения и видения («как в воду смотрел»), это и тюркское уважительное к старшему – АКА, и санскритское место жительства, родина – ОКА. У латышей aka значит "колодец", в архангельском диалекте зафиксировано понятие "околом" в смысле "маленькое озеро", у финноязычных лопарей есть еще одна корневая основа, подходящая на роль лексической крестной матери Оки: йока – "река». Сходным образом звучит слово "река" у ряда сибирских народов, говорящих на тунгусо-манчжурьских языках: у эвенов (ламутов) – оккат, у эвенов – оката. А самые что ни на есть местные мордовские народы считают, что название это произошло от мокшанского – а именно мокшане одними из первых заселили ее берега – слова «оца», что значит «большая». Вот так всё снова и сплелось, вернулось в стародревнее прасмысл-имя – ОКА.