— На случай, если твоего охранника не пустят вместе с нами в зал.

Я ошарашенно подняла на Вику глаза, поражаясь ее наглости.

— Агат, — Алина встала с дивана и приблизилась к нам, опуская руки Адриану на плечи, — ты уверена, что твои родители одобрят, если ты придешь на бал фактически одна? Томас ведь будет там с тобой только по работе.

Они вчетвером уставились на меня. Два моих самых близких человека в этом городе, да и по жизни вообще, и две барышни, включившие собственниц и решившие, что возымели на парней влияние.

— Адриан, Макс, вы тоже так думаете? — Холодно спросила я. Мой близнец, предчувствуя бурю, успокаивающе поглаживал меня по руке.

— Мы обсуждали эту ситуацию несколько раз, — начала Алина.

— Не хочется, чтобы после такой подготовки все рухнуло, — продолжила Вика.

— Да как это вообще связано?! — Вскрикнула я, бросая на стол игральные кубики.

— Нам кажется, — Алина как бы непроизвольно запустила пятерню в отросшие волосы Адриана, — ваш старший брат сможет здорово надавить на тебя, если узнает, что Томас твой охранник…

Я с силой стукнула кулаком по столу, так что вздрогнули пустые стопки.

— С каких это пор вы позволяете залезать в ваши мысли и говорить за вас?! — Рявкнула я на парней. — Вы что, яйца свои на хранение сдали?! Подумали они! А вы обе! — Я переключилась на Вику с Алиной. — Если у вас такие сомнения вызывает Томас, может быть, я одолжу кого-нибудь из ваших парней?! Вы имеете право выражать своё мнение только потому, что мой близнец и лучший друг выбрали вас себе в девушки! Но это не значит, что я считаю вас своими подругами, а ваши советы и мнение имеют для меня хоть какое-то значение! Не в том месте вы мамочек включили, наседки!

Когда я спрыгнула с бурного стула, меня всю поколачивало от гнева. Швырнув свои карточки с недвижимостью, я направилась к выходу. Но мне хотелось сделать им ещё больнее:

— Рано или поздно они вас бросят. А я всегда буду рядом. Так что берегитесь, дамочки.

Я быстрым шагом покинула кухню. Прежде чем за мной хлопнула дверь, до ушей долетело протестующее шипение Вики:

— Не ходи за ней!

От этого я лишь коварно ухмыльнулась. Но, оставшись в комнате с самой собой один на один, если не брать в расчёт Тайлера, перетащившего в мою спальню свою лежанку и уже мирно храпевшего, зарывшись в уцелевший клочок шарфа Свята, превосходства я больше не чувствовала. Я ведь не неудачница, раз иду на бал со свои же телохранителем? Я же сама его выбрала. Ведь так?

Дверь без стука приоткрылась, и ко мне неуверенно заглянула голова Макса.

— Можно?

Я кивнула, двигаясь на кровати, чтобы уступить ему место. Макс сел рядом и смерил меня задумчивым взглядом.

— Ну? И что это было? Зачем ты так, Агатик? Что происходит в твоей жизни, что заставляет тебя говорить такие жестокие вещи?

— Потому что ты всегда это делаешь, — тихо сказала я, — после каждого неудавшегося романа. Приходишь ко мне, чтобы зализать раны, восстановить пошатнувшееся самолюбие, потому что я никогда не обижаюсь. Ничего не требую от тебя и не вспоминаю, как забывал ты о своих обещаниях. Потом ты снова влюбляешься и уходишь. Идёшь дальше. А я остаюсь ни с чем.

Я со вздохом уставилась на свой свитер. Вот я сама и ответила на свой вопрос. И снова спасибо Томасу, что открыл мне глаза. Меня и в правду можно было только хотеть. Хотеть, дружить, выпивать. Какой угодно способ скоротать время, но не любить.

— Ты сама отпускаешь меня, — печально отозвался Макс, вырывая меня из задумчивости, — не просишь остаться. Никогда. Я хотел попробовать снова, ты знаешь. Но ты сама велела мне уходить.

— Ты любишь Вику?

— Да. Да, люблю.

— Тогда иди к ней! Не смей давать ей повод усомниться в тебе! Я не хочу пока принимать тебя назад! — Почти шутливо приказала я. Он ушёл, а я переоделась и нырнула под одеяло, потушив свет.

Но мне вдруг стало так одиноко, так неуютно в собственном доме, где за стенкой две влюблённые парочки ворковали между собой. Влюблённые по-настоящему, влюблённые в плоть и кровь, готовые просыпаться рядом с нечищеными зубами и помятыми лицами, влюблённые в души, а не как я. Поломанная и никому не доверяющая. Нас с Адрианом предавали одинаково сильно и много. Только для него любовь осталась доступна, а для меня чувства стали чем-то сродни увлекательной азартной игры, в которой я непременно должна была выиграть.

Когда я шла по коридору мимо кухни то, бросив мельком взгляд на Адриана с Алиной и на Макса с Викой, поняла, что в глубине души хотела бы, чтобы у меня было, как у них.

Взаимно. Пылко. Искренне.

Леденящая кровь ночная стужа сковала мне лёгкие. Поплотнее закутавшись в пальто, под которым были лишь пижамные штаны и тонкая майка, я побежала в кофейню, перепрыгивая через образовавшиеся сугробы. На подступах к тёплому помещению и горячему шоколаду, меня догнал Томас.

— Больше не отрицай, что живёшь тут! — Выкрикнула я, заскакивая внутрь. Пока Мария, работавшая в ночную смену и уже нисколько не удивлявшаяся, что мы могли заявиться к ней в любое время суток, делала мне шоколад, меня всю трясло от холода.

— Ну и что случилось? Что за потребность выбегать из дома почти голой и пить горячий шоколад в два часа ночи? — Поинтересовался Томас, усаживаясь рядом со мной за столик.

— Хотела убраться оттуда, — проклацала зубами я, изучая большой мягкий темно-синий свитер, который так здорово подсвечивал полусонные глаза Томаса, — я разбудила тебя?

Вместо ответа телохранитель задрал рукав, показав мне своё широкое запястье, на которое был надет браслет, похожий на фитнес-трекер.

— Он вибрирует каждый раз, когда ты переступаешь порог квартиры, и прекращает, когда я оказываюсь на определенном расстоянии от тебя. И не вздумай искать на себе датчик слежения, поняла?! Ты все равно не найдёшь.

Я только закусила губу, пытаясь скрыть любопытство.

— Очень в духе моего семейства. Сначала выгнать, а потом велеть охранять, — проворчала я, размешивая ложкой долгожданный обжигающе горячий напиток.

— Агат, что они тебе сделали? Это какой-то затянувшийся подростковый бунт или все правда? — Тихо спросил Томас, неотрывно глядя на меня. И под этим пристальным, невозмутимым, ни разу за все время не осудившим взором, я собралась с духом и повела плечом так, что пальто сползло с него, выставляя на свет божий мое уродство. Шрам охотно впитал в себя весь холод этой ночи, и озноб прошиб меня от лопатки до пояса.

И я ему рассказала.

Рассказала, как после отвратительной лжи, которую преподнёс Артур нашим родителям за завтраком, отец схватил Адриана своей тяжёлой рукой за шиворот и потащил к себе в кабинет. Как я сидела за столом и не могла пошевелиться от оцепенения, сковавшего меня по рукам и ногам. А еще два года назад любимый старший брат, только что избавившийся разом от двоих наследников, смотрел на меня с победной улыбкой, едва ли скрываемой за наигранно-праведным ужасом, дежурившим на лице. Мать медленно обогнула стол и, обдав меня ароматов своих сладких с горечью духов, длинным указательным пальцем подняла мое лицо к себе.

— Я всегда знала, что ты вырастешь потаскушкой, но, что ты опустишься до инцеста, даже я не могла предположить, — прошипела она.

— От чего же? Раньше тебя не сильно заботило мое воспитание, — возразила я. Мать размахнулась и со всей своей любовью дала мне пощёчину. Я не почувствовала боли, потому что в тот момент со второго этажа раздался оглушительный вопль Адриана, которого, судя по грохоту, воспитывал отец.

Я сорвалась с места и кинулась наверх. Его боль — это моя боль. Слезы уже застилали мне глаза, когда я распахнула дверь кабинета, где подле потрескивающих в камине дров, отец хлестал моего близнеца. Удары в хаотичном порядке обрушивались на спину, руки и поясницу. У Адриана, в ужасе оглянувшегося на мой крик, был рассечен висок.

— Я выбью из тебя эту дурь! Позорище! — Ревел весь багровый от гнева отец. — Я вас разделю до конца жизни!!! Встретитесь только на похоронах, маленькие паршивцы!!!