Даже в полной расфокусировке я различила, как покраснела несчастная Алина. В ситуации абсурднее, чем эта, даже я никогда не находилась. А кто мог прийти на помощь девушке в полотенце лучше, чем девушка наполовину без полотенца?! Сверкнув на секунду своей голой пятой точкой, я, наконец, целиком завернулась в полотенце и важно прошествовала внутрь ванной, хлопнув перед парнями дверью.

— Ты в итоге смогла принять душ? — Спросила я, нацепив линзы, на что Алина мрачно мотнула головой, — давай-ка я тебе тут все настрою и принесу одежду переодеться. А сама пойду в другую ванную. Ты запрешься изнутри, и никто больше тебя не побеспокоит, идёт?

Выходя в халате наружу, я даже не сомневалась, что три пары ушей грелись прямо под дверью. И точно, три довольные физиономии тут же предстали передо мной. Я шутливо помахала перед собой рукой:

— Эй, эй, мальчики, тут какой-то сгусток тестостерона в воздухе! Вам что всем тут снова по тринадцать?! Рассоситесь! И это не от того слова, что вы подумали!

Адриан засмеялся и обнял меня за плечи.

— Как ты себя чувствуешь?

— Спроси меня об этом после того, как я наконец смою с себя все следы этой ночи. А теперь брысь отсюда, меня ждёт Алина.

Я всучила Святу сменную одежду для Алины и прошлепала в другую ванную, где едва не задушила себя от такого позора. Это ж надо было! Сначала пообещать телохранителю превратить его жизнь в ночной кошмар, потом полночи пугать унитаз, лежа у него на руках, а теперь засветить свою голую задницу, выпав из ванной с лохматой головой!

Даже смыв с себя остатки прошедшей ночи, я не могла собраться с духом и выйти из ванной. Но, выждав ещё пару минут, я завернулась в полотенце, заканчивавшееся где-то под бёдрами, и, собрав волосы на затылке, вышла в коридор. Убедившись, что все чисто, я пошлепала в спальню, но, как говорится, коль начал дело, делай до конца, и делай все умело. Видимо, мне суждено было опозориться перед Томасом во всех возможных ракурсах. Заметив меня из кухни, он подлетел ко мне так быстро, что я даже не успела себя хорошенько проклясть.

— Всегда по дому так ходишь? — Поинтересовался он, поднимая на меня сверкнувшие глаза.

— Могу без, — неожиданно отозвалась я, начиная дрожать под его пристальным свирепым взглядом, но смело хватаясь за край полотенца.

— Оденься! — Рявкнул Томас, но я невозмутимо повела плечом и направилась к себе, медленно покачивая бедрами. Игра еще не закончилась.

Но, оказавшись в спальне, я едва могла перевести дыхание. Каждый нерв моего тело вступал в противостояние с клетками головного мозга. Первые тянули меня назад под обнажающий взгляд телохранителя, вторые удерживали на месте, шевеля тлеющие угольки чувства обиды за обвинения на парковке.

Дверь распахнулась без стука и кто-то ворвался ко мне. Я испуганно обернулась и едва не выронила полотенце, все ещё скрывавшее мою наготу.

— Твой шрам! Откуда он?! — Томас, не дав мне опомниться или возмутиться, решительно повернул меня к себе спиной, рассматривая широкую светлую борозду, тянувшуюся от моей лопатки и уходившую вниз под полотенце.

— Какое тебе дело? — Шепотом спросила я, гоня прочь мысли о человеке, наградившем меня им, и боли, что преследовала меня после этого.

— Это моя работа.

— Это было до тебя, — отрезала я, ясно давая понять, что не собираюсь об этом распространяться.

Его рука накрыла мое плечо, и импульсы желания вновь забились во мне. Я чувствовала его широкую теплую ладонь и боялась пошевелиться. Затем его пальцы осторожно заскользили вниз, очерчивая чувствительную кожу проклятого шрама. От его прикосновения по телу пробежала приятная дрожь. И Томас это почувствовал. Пальцы замерли на линии полотенца, и в тот момент никто из нас не дышал. Я закрыла глаза, сдавая позиции. Мои руки уже готовы были разжать чертово полотенце, но Томас отдернул руку и быстрыми шагами покинул комнату.

Я любила наши вечеринки за ленивые дни, которые следовали сразу за ними. Когда в квартире оставались только самые близкие друзья, в которых уже не влезла бы ни одна капелька алкоголя, из пыли под шкафом вытаскивался ящик с настольными играми, на кухне готовились чай, кофе, горячий шоколад и таблетки от головной боли, приглушались звуки, и все мы собирались на диване и креслах гостиной, чтобы перетереть в порошок каждую подробность прошлой ночи, поиграть в уно, мафию, карты или правду или действие.

В этот раз в нашем привычном составе случились перемены: мы лишились троих, Руслана, Нины и Кости, но взамен к нам присоединилась другая троица, сполна и гораздо лучше вписывавшаяся в полусонное общество: Тайлер, которого Адриан успел забрать после ночёвки у Марины, теперь мирно сопевший подмышкой у Эллины, Алина, сначала наотрез отказавшаяся выходить из своей спальни, но все же выманенная оттуда ароматами горячих оладий, ну и Томас. Сначала он отнекивался, но Адриан, явно успевший найти с ним общий язык, убедил его остаться.

Алина свернулась в клубок в одном из кресел и скромно наблюдала за игрой в переводного дурака. Свят, сидевший у ее ног, уже в который раз пытался вовлечь ее в игру, но Алина до того стеснялась, что заливалась краской всякий раз, когда на неё обращались все взгляды. На третьем круге Тайлер сожрал козырь Мартина, на котором покоились голые коленки Эллины, и игра застопорилась.

— Что насчёт мафии? — предложил Свят, — нас семеро: 1 мафия, 5 мирных жителей и ведущий? Алин, ты ведь присоединишься?

— Хочешь, сразу отдадим тебе право быть ведущей? Будешь просто нами командовать? — Отозвался со своего кресла Адриан. Алина взглянула на него и неожиданно согласилась тянуть карточки на общих основаниях.

Ведущей выпало быть мне.

— Мать, ты только не засни вместе с городом, ладно? — Гоготнул Мартин.

Мафией оказался Свят, а значит, мирные жители были обречены. Сначала он отправил на тот свет Адриана, от чего все сразу подумали на Эллину, которая всегда начинала с него, когда вытягивала карточку мафии. А дальше за игрой я особо не следила. Все мое внимание уходило на брата. Будучи лишенным права дальнейшего участия в обсуждении, он задумчиво наблюдал за Алиной. А когда ловил на себе мой взгляд, подмигивал и утыкался в телефон. Но стоило городу в очередной раз заснуть, как он вновь возвращался к лицу этой девушки. Мне казалось, при этом что-то начинало шевелиться у него в груди. Что-то, чего он клялся больше никогда не испытывать.

Я очень не хотела, чтобы кто-то ещё это заметил. Адриана нельзя было торопить или подталкивать к Алине. Он должен был сам дойти до неё на своих уставших, недоверяющих ногах, либо набраться сил и прохромать мимо. В любом случае, это должно было пройти для него безболезненно.

Но неслабого пинка ему под зад выдал Мартин, чья проницательность была похлеще, чем у нас всех вместе взятых. Когда тот предложил сыграть в бутылочку, я сначала даже не поняла, к чему он клонил.

Эллина обожала это развлечение для школьников, а поскольку никто в тот день не хотел насиловать уши громогласностью ее уговоров сыграть «хотя бы один кружочек», она быстренько выудила из мусорного пакета бутылку из-под мартини и бухнула ее на середину стола.

По старшинству Томас крутил первым. Вот ни толики сомнений не было, что носик бутылки замрёт на мне. С замиранием сердца я уставилась на своего телохранителя. Сердце не слушалось меня уже давно, теперь же оно буквально вырывалось из груди наружу. Томас медленно приблизился и склонился к моему лицу, закрыв нас обоих от посторонних глаз своей могучей спиной. Эллина протестующе завопила, но я даже не могла вспомнить, что она кричала. Едва я ощутила на своих губах его дыхание, мир вокруг рассыпался на тысячи осколков. Но когда его губы почти прижались к моим, я собрала все свои силы, чтобы зажмуриться и дернуть головой так, чтобы поцелуй пришелся только мне на щеку. Отомщена.

Стараясь ничем не выказывать свое ликование, я крутанула бутылку, которая указала на Адриана. Поманив к себе брата пальцем, я привычно почесала того за ухом и чмокнула в висок. В следующий раз бутылка замерла где-то между креслом Алины и рукой Мартина.