Противоречивое выражение промелькнуло на его лице, но оно исчезло, когда он посмотрел на нее.

— Я не должен находиться за пределами городских стен. Если там есть другие фейри… Меня не должны видеть, — сказал он.

Фэйт скрестила руки на груди.

— Ты и раньше бывал за городскими стенами. Ты был в патруле во время летнего солнцестояния, — возразила она.

День, который, казалось, был целую жизнь назад. Так много изменилось. Она изменилась. Ее жизнь была совершенно иной, чем у девушки, которая танцевала вокруг костров в день солнцестояния. Фэйт не знала, огорчало это ее или радовало. Ее прежняя жизнь была безопасной — даже беззаботной, — но это была также ложь, которая удерживала ее от того, чтобы узнать, кем она была на самом деле.

— Это было… исключением, — осторожно сказал он.

Она знала, что он что-то скрывает от нее, и ей хотелось подтолкнуть его. Может быть, это были ее нервы перед завтрашней битвой или гнев из-за того, что он бросил ее, когда опасность была неминуемой, но она поняла, как мало на самом деле знала о страже фейри, с которым провела так много времени и о котором стала глубоко заботиться.

— Что ты на самом деле делаешь за этими стенами, Ник?

Мрачный взгляд промелькнул на его лице так быстро, что она могла бы его не заметить. Он не ответил.

Она издала невеселый смешок.

— Правильно, конечно. Не то, чем ты мог бы поделиться с ничтожным человеком. — Она вложила меч в ножны и схватила свой плащ, застегнула его на себе и собралась уходить.

Его рука схватила ее за локоть.

— Не уходи так, — умолял он с опустошенным лицом.

Она резко повернулась к нему лицом. В его глазах была мольба, но она была слишком зла, чтобы сочувствовать ему. Он знал о ней все и ничего не хотел рассказывать о себе. Возможно, у него был приказ короля не говорить о своих делах в городе или замке, но все равно было больно, что он недостаточно ей доверял. Это останется исключительно между ними, какой бы информацией он ни поделился о своей личной жизни.

— Мне нужно отдохнуть, чтобы набраться сил на завтра. Думаю, я дам тебе знать, как все пройдет— или нет, поскольку это, похоже, не в твоих интересах. — Она знала, что это был удар ниже пояса. Он был на взводе всю неделю и должен был воздержаться от прямого запрета пускать ее на бой. И все же она не могла остановить исходившую от нее гадость.

Его хватка на ее руке слегка усилилась.

— Меня там не будет, но я позаботился о том, чтобы там были другие стражи. С кем бы ты ни сражалась завтра, не будет шанса серьезно ранить тебя, и уж точно не убить, прежде чем они получат приказ вмешаться. — Его голос был низким и строгим.

Она нахмурила брови.

— Приказы от кого?

Его челюсть дернулась.

— Скажем так, у меня есть влияние, — сказал он таким тоном, что она поняла, что разговор окончен.

Она была достаточно мудра, чтобы заметить это, и слегка кивнула ему в знак понимания.

Затем его лицо смягчилось, и он вздохнул, полностью развернув ее и притянув к себе. Она обняла его за талию, вдыхая его успокаивающий аромат, когда он обнял ее за плечи и положил подбородок ей на голову. Просто так все ее негативные чувства растаяли.

— Ты сейчас очень много значишь для меня, Фэйт. Я никому не позволю причинить тебе вред, — сказал он, его слова были такими тихими, что у нее сжалось сердце.

Она откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты тоже очень много значишь для меня, Ник.

Его рука держала ее за подбородок, когда он поцеловал ее в последний раз.

Дневной свет сменился долгожданными сумерками, и Фэйт наблюдала со своего места на крыше, как оттенки розового и оранжевого рассеивают небо. Это было безмятежно и почти могло отвлечь ее от борьбы всей ее жизни, которая должна была состояться всего через несколько часов.

Она посмотрела вдаль, за гавань и за непоколебимую линию горизонта, где вода уверенно мерцала под последними мимолетными лучами смелого заходящего солнца. Воздух был чистым, а улицы внизу тихими, когда город опустел до того, как сумерки прогнали последние признаки дня.

Она уже была одета в свой черный костюм, который Марлоу починила на следующий день после ее последнего появления в Пещере. Ее плащ слегка развевался позади нее на прохладном ночном ветру, но она не замечала холода. Она сказала Джейкону, что хочет побыть одна, и поднялась сюда в надежде, что спокойный воздух поможет успокоить ее нервы. И в какой-то степени это произошло, пока она размышляла обо всем, чему научилась у Ника, и его уверенности в том, что борьба не выйдет из-под контроля благодаря его друзьям в гвардии.

Теперь, когда у нее было время успокоиться, она была рада, что Ника там не будет. Скорее всего, ее бы избили, и она не понаслышке знала, как больно видеть, как страдает близкий друг. Если бы все было наоборот… Боги, от нее было бы мало толку, но она, черт возьми, попыталась бы вмешаться. Против людей, против фейри, против проклятых Духов, если понадобится — она будет сражаться за тех, кого любит.

С последним вздохом Фэйт покинула крышу.

— Ты уверена, что у тебя есть все, что нужно? — Джейкон засуетился в третий раз.

Фэйт закатила глаза и демонстративно похлопала себя, чтобы проверить. Хотя, кроме одежды, все, что у нее было, — это Лумариас, пристегнутый к спине.

— Вооружена и готова. — Она отсалютовала ему, пытаясь изобразить легкий юмор. С каждой минутой он становился все более нервным, и это серьезно подрывало спокойствие, в котором Фэйт пребывала последние несколько часов.

Он уже собирался отругать ее, когда Марлоу вошла в переднюю дверь хижины. Как бы она ни пыталась убедить их остаться дома, оба ее друга твердо стояли на том, что они придут сегодня вечером. Феррис собирался встретить их здесь, чтобы впустить Джейкона и Марлоу, в то время как Фэйт прибудет одна немного позже. Она не хотела, чтобы ее видели входящей с ними в качестве «Золотоглазой Тени» на случай, если кто-нибудь присмотрится достаточно внимательно, чтобы установить между ними взаимосвязь.

— Я сделала это для тебя, — сказала Марлоу, подходя к Фэйт, держа что-то в ладонях. Когда она сняла маленький кусочек ткани, скрывающий предмет, Фэйт ахнула, увидев под ним красивый длинный кинжал, украшенный драгоценными камнями. — На удачу. Марлоу слабо улыбнулась.

Фэйт была глубоко удивлена этим добрым жестом и взяла у нее кинжал, на мгновение удивившись ему, прежде чем крепко обнять свою подругу.

— Мне нравится. Спасибо. Это много значит, — сказала она со всей искренностью. Сегодня вечером на ней будет частичка их обоих, и только этот символ зажег в ней новый огонь силы и решимости.

Мгновение спустя раздался легкий стук в дверь, возвещающий о прибытии Ферриса. Она посмотрела на своих друзей и выпрямилась с каждой унцией собранного мужества, больше для того, чтобы облегчить их беспокойство, чем в искренней уверенности.

— Давай покончим с этим, хорошо?

Стоя как неподвижные скалы, охранники по обе стороны входа в Пещеру не мешкая открыли толстые железные двери, когда она с важным видом направилась к ним, скрытая капюшоном и маской. Она также не позволила себе вздрогнуть, заметив, что толпа людей дошла до этих дверей. Они поспешно расступились, когда она приблизилась.

Все помещение — если это можно было так назвать — было забито до отказа, и как бы она ни старалась не обращать на это внимания, она солгала бы, если бы сказала, что это не действовало ей на нервы. Она привыкла к большой аудитории, но это?

Она проскользнула сквозь них, как черный призрак, и они двинулись в ее сторону, где для этого было мало места. Люди оборачивались друг к другу и перешептывались, когда она проходила мимо, но она не сводила глаз со своего обычного входа в яму. Она не могла видеть своих друзей в этих толпах и не хотела пытаться искать.

Когда она добралась до другой стороны, Феррис уже ждал ее, кусая пальцы и осматривая балконы. Его взгляд упал на нее, и он заметно расслабился, как будто подумал, что она все-таки может не появиться.