Встречал меня Дима. Он с нашей последней встречи почти не изменился. Кажется, немного подрос. Мы загрузили вещи в багажный отсек автобуса (мой мешок был единственным – у остальных только ручная кладь), и час ехали до города. Попутно Дима комментировал виды и строения. Затем пересели на такси. Посадка стоит 560 йен (это включает еще и с километр дороги), еще столько же нащелкало по пути. Поселили меня в маленькой гостинице на территории университета рядом с лабораторией. Вечером пошли в «сусисочную» – от суси (суши).

Ну, первое и самое сильное впечатление – необходимость разуваться при входе в помещение. Это касается и гостиницы, и лаборатории, и японских ресторанов, да и любого дома. Сразу за дверью имеется небольшая площадка, на которой оставляют обувь. В квартире Володи Саенко она побольше и покрыта дорогим темным мрамором с зелеными прожилками – чего мелочиться! Дальше ходят босиком, в носках или тапочках, которые в лаборатории размещены на специальной стойке с фамилиями сотрудников. В ресторанчике японского стиля мало того, что надо скидывать штиблеты, так еще и сидеть приходится на подушечках. При этом возникают проблемы с ногами – непонятно, куда их девать, особенно если они длинные и плохо складываются. Правильная поза сидения – на собственных пятках, колени вместе. Поза со скрещенными ногами считается в Японии развратной. Ну, а вытягивать ноги под стол – верх неприличия!

Сам я, извиняюсь, с Кишинева…

Познакомился с сотрудниками. Ямашита отсутствовал по уважительной причине. Руководство лаборатории было представлено лицом сенсея Намбы с симпатичной хвамилией – Хироюка. Остальные – наши. Двое – Галия и Серик из Казахстана, Дима, Надя и Ира из Киева, Таня из Беларуси, Алексей и Володя из России. Причем, Алексей из Смоленска (генетически мои родные места), а Володя из Обнинска, тщательно обгаженного мною в специальном рассказе («Поездка в Обнинск»). Как оказалось позже – Ира родом из Снятина (36 км от Черновцов) и работала одно время у Глебы. Мир тесен…

Вторым сильным впечатлением было качество пива, суши и сашими в этой самой сусисочной. Такое суши я ел впервые. На удивление хорошим оказалось и пиво.

Третьим – сам город – дикое нагромождение современных зданий, старых построек, маленьких деревянных халупок и особняков в японском стиле под немыслимыми углами. Вот что значит священное право частной собственности! Имеешь свой участок земли в городе – делай с ним, что хочешь: можешь гостиницу построить на 20 этажей, можешь сортир на два очка, а хочешь – капусту выращивай. Улицы тоже проложены без всякого плана – вкривь и вкось, по кругу…

Поселили меня в маленькой университетской гостинице. Номерок в полуподвале – небольшой, сырой, уютный. С ванной, электрочайником и холодильником. В коридоре стоит стиральная машина – для общего пользования. В день – около 1500 йен, что очень дешево. До лаборатории минута ходу. Я бы, пожалуй, и остался в ней, но долго жить в гостинице нельзя – мне разрешили пожить только неделю.

У главного входа по утрам стоит человечек в синей униформе, белых перчатках, фуражке и регулирует движение автомобилей по территории. С пешеходами здоровается с поклоном, с водителями – пионерским салютом. Мелочь, а приятно! Я работаю на медицинском факультете университета. Основной кампус расположен дальше от центра города. Наш факультет – комплекс современных зданий, облицованных белым «кабанчиком», и несколько парадных зданий из красного кирпича. По территории – магнолии, черешни и пальмы (в основном, финиковые – причем, некоторые с плодами), клумбы, фонтаны – очень приятная планировка. Есть два корта (строят третий), бейсбольный стадион, спорткомплекс. Саутин, в свое время, работал в более уютном здании и месте, рядом с мусорником и кортом.

Мое вливание в коллектив произошло не так просто, как мне бы этого хотелось. Должность (visiting professor) оказалась слишком значительной. Пришлось представляться на заседании Ученого Совета университета. Для меня всякое публичное выступление всегда было очень неприятной, почти болезненной процедурой. А тут еще и на английском, при том, что я и по-русски с трудом объясняюсь, если без мата. Но, в чужой монастырь… Поэтому я быстренько сочинил речь и перевел ее на английский. Многоопытный Володя основательно поправил текст, в частности, заменил любимое слово итальянской мафии respected – уважаемые, на distinguished – выдающие. И все прошло хорошо, речь была воспринята тепло, главным образом потому, что, как объяснил мне Володя, японцы ее поняли.

Кош-кылды-ныздыр2 в Японию…

Завлаб Ямашита приходит в 6–30 и уходит в 23–30. И это никого здесь не удивляет. В соседней лаборатории есть сотрудник, который всегда (когда бы я ни пришел в лабораторию – утром, вечером, в выходные) сидит на своем рабочем месте. За первые две недели я не видел, чтобы это место пустовало. Больше нас работают и генетики на втором этаже. Многие работают по ночам. Такого, чтобы во всем корпусе не было людей в любое время дня и ночи – не помню! Ямашита, возвращаясь из длительных командировок, прямо с самолета всегда едет в лабораторию. В 11 вечера! Так что переплюнуть японцев в плане работоспособности или усидчивости невозможно. Это вам не Америка с Европой, где в 5 уже живой души во всем лабораторном корпусе не встретишь, а в 6 вообще в помещение не войдешь. У меня даже случилось что-то вроде дежа вю по прибытии в Нагасаки. Как будто снова попал в 1978 год в Алма-Ату. Та же жара, те же узкоглазые, тот же режим работы (жизнь в лаборатории), горы вокруг, горные речечки…

Правда, стиль работы, принятый в Японии, имеет и обратную сторону. Так, родные малолетние дети, увидев дома в дневное время Ямашиту – пугались и прятались в щели, а папой ошибочно называли его брата, который, видимо, бывал у них дома чаще. Сам же профессор долгое время путался в именах и возрастах собственных детей и с уверенностью мог назвать лишь одно – их общее количество!

Возле кабинета начальника есть магнитный стенд, на котором расположены разноцветные фишки – по одной на каждого сотрудника. Кроме того, есть схема мест, где дозволено появляться сотруднику в рабочее время. Любое изменение координат сотрудника во временно-пространственном континууме должно быть отражено на этой схеме. Идешь, к примеру, в библиотеку – пересунь фишку, чтобы начальник знал, где в данную секунду находится его подчиненный. И не дай вам бог не оказаться в той библиотеке в случае проверки сверху! В общем, фишки – это серьезно! Я лично был свидетелем эпизода, когда девушка из соседней лаборатории направилась, было, через коридор в туалет (в двух шагах), как вдруг вернулась, переставила фишку и только затем зашла в нужное ей помещение. Дисциплинированная нация, в отличие от нас, расп…ев! Кроме того, стеллаж с тапочками также свидетельствует о наличии персонала на рабочих местах. Увидит, например, профессор, что на Таниной полочке не туфли, а тапочки, и тут же сообразит, что Таня не блоттингом занимается, как ей положено по уставу, а стоит в очереди за модной кастрюлей с тефлоновым покрытием. Такой вот сквозной дроссельный контроль на всех уровнях.

Должен сразу отметить, что некоторые японцы сидят только для того, чтобы начальство видело, как оне сильно стараются. Я однажды наблюдал, как один такой сотрудник по кличке «говорун» (Володя тут употребляет менее цензурный синоним…, вернее совсем нецензурный), ждал Ямашиту до 10 вечера, периодически выбегая в коридор и проверяя наличие тапочек последнего на стеллаже. При этом он даже не пытался создать видимость работы – сидел в комнате, смотрел в пустой экран компьютера с заставкой и терпеливо ждал. Дождавшись, схватил бумажку и потрусил в кабинет начальника. Через 5 минут вышел с чувством выполненного долга и сразу же ушел домой. Это тоже японский стиль. Кстати, в отсутствие начальника вся работоспособность подчиненных мигом улетучивается. За целую неделю отсутствия начальника я видел «говоруна» только раз, и то мельком. Очковтиратели, их мать!