– А, вы меня слышите? Как вас там зовут? Ваше имя? – повторил Ханар голосом немного выше.

– Меня зовут Роберт, – второй откликнулся ожидаемо тихим тоном.

– Щулер меня… зовут… – главный пилот обернулся и скорчил удивленную гримасу. – Министр Ханар Нагда, вам не рассказали, как нас зовут?

Ну, наконец, думал Нагда. Теперь к обязанности следовать маршруту появилась должная минутка разговора.

– Нет, – отвечал министр обороны. Он протянул руку вперед и вывернул ее, чтоб ослабить ремни, потом вынул вторую ладонь. – Мне собрал вещи дворецкий и толкнул меня с чемоданом белья к вам в корабль. Не было времени поинтересоваться: что, как, зачем. Вы ведь помните, как выглядит мой коттедж?

Пилоты лишь хлопнули по блоку с системой управления корабля. С механическим звоном к рулевому приблизился экран. Нагда высматривал планету, пальцами другой руки крутил детали лямок. Невесомость бросила министра вперёд, но ещё сдержанные ремни остановили его и плюнули человека обратно в спинку высокого темного кресла. Ханар больше почувствовал, как сдавило его ребра, прижало позвоночник. Второй пилот свободно выскользнул и, хватаясь за поручни, плавно полетел по звездолету к двери санузла. Нажал на кнопку, и лампы рубки поочередно немного погасли. Второй пилот вернулся в свое место, министр обороны улыбнулся и переспросил:

– Так вы помните, как выглядел коттедж?

Однако Нагда так и не дождался ответа. Сосредоточенные рулевой и помощник рулевого возбудили космический корабль звуками переключающихся кнопок, выдвижения рычагов, скоростных писков. И так прошло время. Бело-бурая планета не отдалялась, нет, но и в атмосферу еще не входил ястреб-А3-доп. Пятью минутами тут и не пахло.

– Сколько уже осталось?

– Пять минут.

– Все также пять минут? – Нагда держал тяжелую улыбку. – Я вам советую отдать на ремонт корабль, может, и год на электронном

календаре не тот, и не туда мы летим. Корабль может уже не знает, что стандартные космические дни, недели, месяцы и года мы считаем по Храму Планет.

– Наш корабль с трудом связывается с временным источником связи. Потерпите.

И летели они так несколько минут. В беспамятстве Ханаросматривал рубку, поглядывал то на первый экран, то на другой, то на движения одного единственного черного руля. В глазах мутнело. Свет погасал. Министр так привык к смене дня и ночи на планете родины, что в космосе просто начинал фантазировать.  В стандартных космических   сутках  был лишь часовой отсчет. Нагда прислушивался к сердцу: оно подсказывало, что ждало впереди звездолет. Снег, разрушенные города, вечный надоедливый стрекот обязательного дозиметра в руках, защитные костюмы и неизвестная опасность. Того путь стоил: до планеты, не введенной во всеобщий галактический Реестр, было добираться труднее, без межзвездной связи и точных координат.

– Вы что-нибудь знаете о планете, к которой мы приближаемся? – спросил Ханар.

– Угу.

Первый и второй пилот отозвались. Они перешептались друг с другом, а министр счел отсутствие ответа за неуважение. Ханар перебрал шутки в голове, но ни одного смешного словечка больше не лезло в бедный перегруженный мозг. Может, Ханара пилоты боялись как министра обороны? Нагда получил должность не за угрюмый вид, считал он, а за подробные знания о оружии и техники, за впечатляющую биографию, за тактические умения – все от народного мнения. Когда Ханар на очередной миссии разбавлял план хихиканьем, на него смотрели сотни лиц, словно на очумелого придурка и типичного паяца компании. Но он же человек! Ханар поскреб голову и предпринял попытку разговорить хоть одного пилота.

– Что вы знаете о планете?

– Что, министр?

– За лесами девица поет!

Наверное, долгий путь сказался на министре. Ханар посчитал попытку разговорить пилотов за бред, пришедший к нему спустя две общепринятые недели.

– Что, министр? – повторил рулевой.

Нагда продолжал:

– За лесами девица поет! А в лесах просто странник молчит!

– Что вы спросили? – возмутился вновь второй пилот.

Ханар Нагда улыбнулся шире. Корабль вновь поплыл по космической глади, без вмешательства пилота. Пока первый вел рукой по кнопкам, а второй осматривал их, министр обороны отвечал:

– Это просто песня о девице и страннике, который молчит. Умоего сына она играла в комнате из старой колонки. Громко и весело!

– Так что вы хотели спросить? Пожалуйста, не отвлекайте от дела. Мы, как и вы, терпим эти пять минут долго.

– Как пятиминутку у президента, – буркнул Ханар. – А по поводу вопроса. Когда вас послали на миссию, то вам дали несколько сведений о Гуране?

– Эта планета холодна, – рассказывал главный пилот. – И сосны ее высоки. Ядерная война тронула как и животных, так и… Если они выжили. Типа власти устроили войну и уничтожили Гуран и себя. И через пять лет пришла новая власть с другой планеты, то есть с нашей… с Холги-Горнагора. Со времен уничтожения прошло в целом тридцать пять лет, и… Еще что-то про биологическое оружие… И то, я подслушал у товарища.

Послышалось из-за сиденья второго пилота:

– У кого? У того Роберта с именем, как и у меня?

Ханар Нагда вначале перевел взгляд на первого пилота, после – на второго. Как сейчас заиграла их жестикуляция и эмоции, словами не описать.

– Да, у Роберта. У тебя, – его палец указывал на помощника.

После долгой паузы Щулер дополнил:

– Да ты бредил в своем сне, когда на муштре тебя свесили вниз головой над склоном! Ты ненавидел тренировки вестибулярного аппарата, а как кричал! – первый пилот замолчал скромной минуткой. – Кроме этого больше ничего не знаю. А так – не-а, министр.

Ханар улыбнулся, закрыл глаза. Расслабился. Еще долгое время разговаривали и выясняли отношение друг у друга пилоты. У них проснулись сердца, которое просто крепко-крепко спало. А сам, наоборот, погрузился в скоротечный сон.

Корабль плыл по космосу, а пилоты говорили, говорили, говорили…

МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК, ГАЛАКТИКА ТРЕУГОЛЬНИКА, АТМОСФЕРА ПЛАНЕТЫ ГУРАН

Ханар распахнул глаза. Через мониторы вдали он видел размашистые облака, небесные прослойки и помехи, которые портили изображение. Нагда зевнул и уставился на первого пилота, на второго. Рулевой руководил полетом, а помощник его кликал на системе управления переключатели и водил пальцем по сенсору на панели. С отсека за своим плечом министр обороны вытянул металлическую пластину и зажал ее сторону. Кружило голову, тошнило, было слабым любое касание пальцем после недолгого сна. На пластинке – тонкой, как лезвие ножа – появился пылающий сенсор телефона. Он мигал и обрывчато проектировался. На нем стала яснее первая полоска, другая, красное мигание поплыло по мобильному экрану. Телефон сразу же отключился.

Нагда с трудом проснулся, в глазах плыла неотчетливая картинка. Все изменилось. В темном экране телефона генерал видел свое отражение: морщин не сосчитать. Он положил металлическую пластинку обратно в отсек. Вздохнул, широко раскрыл рот. Рука прошлась еще по нескольким упаковкам отсека с личными безделушками министра, а потом вернулась к ремням, прижалась к ребрам. Ханар выпрямился и с облегчением в давлении заполнил рубку бодрящим зевом.

– Что, сигнала нет? – спросил министр обороны.

Пилоты айкнули и не обратили и внимания на поставленный вопрос. Ханар затянул ремни, закрыл глаза. И вновь открыл. Когда звездолет уже в облаках, было не до сна. Щулер бормотал.

– Роберт, короли давних времен нашей республики и не увидели бы того, чего мы добились. Как мы слились с Треугольником, удобно примостились…

Так вот, возмущался сдержанно министр обороны, на его вопрос не отвечают, а друг с другом воркуют уже. Всего лишь подготовка к разговору? Умели они, не умели – кто бы узнал их в молчании пройденного времени?