Галактика Треугольника всему обязана Великим Проповедникам. Именно они обогатили многие звездные системы совершенными умениями, обеспечила цивилизации высокими технологиями, связала их реестром. До сих пор подлинно неизвестно, как они пришли до такого могущества, что их привело к свершениям и открытиям, как они исчезли и оставили лишь Учеников, которые продолжили дело просвещения. Некоторые звездные системы отказывались от их Стандарта: общепринятой веры, летоисчисления, языка и технологий. А почти все приняли их Галактическую революцию. Благодаря их достижениям и амбициям, сообществу Треугольника стало понятно великое преодоление расстояний, связь, всеобщий реестр…

Базировалось их могущество на изучении галактического критта – чудодействующего антивещества, которое таилось скоплениями в недрах всех планетах галактики Треугольника, и ее загадочному синтезу со всеми элементами общепринятой химической таблицы. Открытие чуда позволило молниеносно двинуться к свершениям.

Продолжалась война между Темным Угорьем и Светлым Полем, но никогда не уходили достижения Великих Проповедников. Их открытиями пользовались все, как могли… не зная последствий. Неоткрытые миры Треугольника рано или поздно становились частью сети единой галактики.

Уничтожение одного

       есть рождение другого

– Аристотель

Возмездию настало время:

Бегут с тумана жажды псы,

Идет с тумана плоти племя,

И тихо в доме тикают часы…

МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК. ГАЛАКТИКА ТРЕУГОЛЬНИКА. ПЛАНЕТА ГУРАН.      

5000 общепринятый год с введения Стандарта, 27 день пятого общепринятого месяца

Над головой парили космические корабли, блещущие сиянием. Они зависали в антигравитации. Синева от жужжащих ионных двигателей осветила верхушки высоких гуранских сосен, два человека-исследователя присели под ствол и слились с опухшим красно-зеленым кустарником. Задержали дыхание и глянули на небо. Корабли колонистов устремились далее и оставили людей в лесу. Тупой аромат хвои ударил по забитому носу Шуйца, и исследователь закашлялся. Его товарищ, уверенный в себе Умбарт, подхватил друга под руку и поднял.

Сосновый лес выдерживал осень планеты Гуран, переходящей в ожидаемую снежную зиму, но обращался в скупой на краски бор. Утихли перекликания сверчков, остался один лишь гул неизвестных.

– Может, стоит прекратить поиски? – спросил Шуйц.

Он окинул взглядом хвойный лес и зашагал к установленному штативу. Охотничья камера держалась на своем месте, она втянулась во мрак и стала почти незаметной. Умбарт остановил его за плечо и резко развернул к себе. Шуйцу была с детства знакома привычка товарища глядеть прямо в глаза, сверлить их и нырять в душу, глубоко-глубоко.

Шуйца душило молчание. Он пошатнулся.

– Вы сами меня погрузили в авантюру!..

Шуйц отвел глаза от говорящего Умбарта на красную землю, прогнившую и забытую. Рычание товарища стало мягким:

– Не осознаете, что республикой Горнагор запрещено было нам являться на Гуран? – осмотревшись, Умбарт шепотом продолжил, медленно повышая голос: – Развалюха, на которой мы долетели сюда и которую мы спрятали, думаешь, не найдут? Они подымут всю землю, чтоб выкачать оставшиеся ресурсы с Гурана. После найдут и нас.

Умбарт отпустил испуганного парня. Товарищ замолкнул, Шуйц было открыл рот. Над головой пролетели птицы. Существа усвоились в ядерном тумане Гурана, нашли место в безопасной сосновой роще. Умбарт принципиально ожидал от исследователя-товарища ответа, подумал Шуйц.

– Что ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты понял! – крикнул Умбарт. Какой бы ни была ситуация, он не отличал дозволенное от недозволенного. – Оказавшись один раз в авантюре, у нас уже нет права останавливаться! Вместо помощи нас загребут в тюрьму!

Тех, кто не был связан со строительством Великой Вышки или изучений во благо президента, на планету не допускали. Им было все равно, под каким предлогом нелегалы пускались по опасной ядерной планете, по ее ядерным полигонам. Не строители? Не работники президентского процесса? Все, пора на выход!

– Брат, не горячись. Зачем им мы, биологи? – ответил Шуйц.

Он прислушался к шороху, который отлетал к стороне трассы и ее крупных выбоин. Теперь ни транспорта, ни живых разумных существ не было здесь – конечно же, не считая людей: колонистов и разрозненных групп исследователей-нелегалов.

– Тихо, я отойду.

«Это точка невозврата».

– Уходи, куда хочешь, мне все равно, – демонстрационно плюнул Умбарт.

И Шуйц ответил:

– Ну, и ладно.

Рука Шуйца дрогнула. Он едва не выронил фонарик и дозиметр на землю. А-то потеряешь – потеряешь навсегда: на планете Гуран мрак был темнее ночи.

– Я и без тебя справлюсь.

Шуйц включил фонарик и направил его на охотничью камеру. Сунул к груди дозиметр и еле нажал на кнопку – и на миниатюрном экране тронулись цифры. Отметки затрещали. Число двинулось к низкой отметке микрозиверт, а это значило, что в лесу продолжило царить спокойствие. Относительное спокойствие. Шуйц сунул дозиметр в карман брюк и неловко схватился за фонарь обеими дрожащими руками.

Один из независимых исследователей подсел к тяжеловесной охотничьей камере и заглянул на задний монитор. Отвел голову и посветил в лес, запомнил почти родной сосновый пейзаж: извилистую тропу, неспокойные стволы, кусты точно гнезды, равнинную даль. Теперь вновь обратил внимание к охотничьей камере, поднял вверх подбородок и болезненно выровнял спину. Почти приложил глаз к небольшому экрану и упал на колени…

На снятом изображении, помимо хвойной чащи, из-за двух сосен выглядывала большая темная голова и яркие-яркие белые глаза; черный непонятный силуэт оперся о ствол. Ночная густая тень прикрыла неизвестную жуткую личность. Сразу было видно, что вспышка не сработала. Может, и не только из-за неисправностей: кто в этой Вселенной знал что-либо достоверно?

Шуйц оставил охотничью камеру на штативе и поднялся. В растянутых кустарниках плавно пробежало гуранское существо: почти одомашненная корова, которая потерялась в чаще, но с вытянутой шеей и приплюснутыми боками. Она прыгала по листьям. Шуйц осторожно проводил глаза к движению жителя этих хвой. В его дневнике биолога существо было записано как «зуфилья», частое явление в местном сосновом лесу. Однако, те белые глазницы, та гуманоидная голова… Шуйц окончательно запнулся на размышлениях.

– Друг, на фотографии чья-то голова… Камера засняла… – сказал Шуйц и обернулся. Сосновый лес пустел с новым вибрирующем мгновением.

– Друг? Где ты?

Шорох. Шуйц вновь включил фонарик, через линзу прошли пылинки света и погасли.

– Друг? Не держи обиды!

«Это было обоюдное решение нас четверых!» – промелькнуло в мыслях.

Повторился шорох. Заснули птицы в один миг. Товарищ Умбарта посмотрел влево, вправо – по всем сторонам, – крикнул и остановился. Боковым зрением увидел высокий куст, в его красно-зеленых оттенках выделилось резкое дребезжание.

– Друг! Я повторяю! Тупая шутка!

– З-з-з… Гх-гх-гх…

Шуйц слегка попятился назад.

– Кто там? – тихим, почти пустым голосом, спросил Шуйц.