– Воин-рядовой Серх, а что насчет провизии…

Министр обороны подумал, отчего Дорбан знал имя случайного солдата. Может, был с ним долгое время знаком?

– Генерал Ханар, да, – Бандор посмотрел на Нагду раздражительным хмурым лицом, потным, испещренным шрамами. – Я знаю имена всех горнагорских солдат на Гуране. А что?

Как престарелый и ворчливый Бандор знал всех солдат на память? Он был словно учителем, умеющим перечислить имена всех учеников своей родной школы. С поздним мозгом командующего немолодого деда пока было все в порядке, его не одолела пожилая болезнь. Нагда промолчал и будто не придал значения удивлению Бандора. Может, министр просто заикнулся и не сдержал мысли? Стоило с ними быть осторожные – особенно, рядом с презрительным Дорбаном.

– Так что насчет провизии…

– Солдат… Серх, – вмешался министр обороны. Ведь к нему обращался солдат, а не к Дорбану. Бандор недовольно рыкнул. – Я уверен, что вы сможете собраться десяток досужих солдат и отправиться на исследование бункерных коридоров.

Дорбан сказал на ушко министру обороны поговорить один на один.

– Подождите меня, – улыбнулся Ханар. – Мне нужно поговорить.

Министр испугался и подумал, что его сейчас будет отсчитывать ровесник. Однако, Нагда вспомнил про то, что он был главнее, и без угрызения совести последовал за стариком.

– Я посмотрел видеокамеру, она отключилась и уже не работает, – начинал Дорбан.

Министр вздохнул и согласился:

– Да, она разрядилась. И закончилась. Там показывали бункер, его центральное помещение и длинный коридор. И существ, живущих в нем. Среди них были и дети, и женщины, и мужчины – кто как одет, кто что кушает, у кого какой вид. Но у всех на лице был страх. Ведущий был единственным позитивным, но мне показалось, что он выдавил все это… ради потомков, которые найдут этот бункер и камеру.

– Не нашли, – это слово генерала Дорбана было холоднее ледника. По Бандору было сложно понять, что больше подходило к разумному с его стороны. – И никогда не найдут. А кем были жители, что за раса?

– О названии я ее не знаю. Но они очень похожи на нас, на людей. Но… лысые, белые, как мертв… как слоновая кость, и у них отростки, похожие на косы.

– Вы не знаете, что это за раса?

Министр обороны промолчал. На его языке кисли случайные несвязанные слова, которые возникали из попыток вспомнить названия.

– Одна из четырех основных рас в Треугольнике. Тевегонги. Я, значит, был прав, – казалось, генерал был лишен всех существующих эмоций, кроме безразличия. – Мы нашли еще один мир, где сформировались тевегонги, – Дорбан почесал подбородок. – Хотя, что я тут выдумываю. Мы об этом с самого начала знали. Гуранскими тевегонгами назвали, вроде.

Министра обороны позвали солдаты. Они стояли у коридора, точь-в-точь десять бойцов. Готовые армейцы держали при себе плазменные винтовки и пистолеты, как будто опасались этого коридора. В потемневшем бункере и для Ханара пряталась некая загадка. С тенью подружиться невозможно.

Нагда вежливо притронулся до Дорбана и отошел к заждавшимся армейцам. Те тоже выглядели не по-людски. Ничто не решало в уничтоженном мире – пунцовый окрас приземлялся не на удобное место, а куда попало.

Они, невзирая на духоту, прошли по коридору. Металлические двери были выбиты и просто лежали, разбросались по сломанному каменному полу. Механизмы прогнали провода и ржавые детали. Вмятины изуродовали другие двери, но те стояли на своем месте. Здесь будто состоялась борьба, погромившая бункер. Не смотря на то, что министр обороны позвал лишь десятерых, все остальные поплелись тоже. Звучание смешанных шагов преследовало Ханара и придавало ему уверенности. Каждый вошел в свое помещение, многие из которых вели в остальные коридоры.

Ханар со случайной троицей прошли в конец коридора. Тусклые лампочки ухмылялись генералу. Сквозь обваленный потолок свесился древесный корень. Под ним валялись обломки из расколотых камней и мусора, разбросанные жестяные бутылки сложены под ними. Дальше проход был закрыт от других. Что за ним, оставалось тайной. Там терзаниями сновали души.

Стальную дверь подкрепил кодовый замок. Солдат попробовал все комбинации. Министр обороны ждал его долго и нудно, пока не обнаружил бумажку. Она висела на самом видном месте и была приколота булавкой.

– Вот, – министр обороны выхватил лист и зачитал на нем цифры. – Вводи: один, ноль, три, три, семь, три.

Когда солдат ввел эти шесть цифр, Ханар остановился. Из двери включился механический голос и поздравил с первой комбинацией. Грозно предупредил робот, что это еще не все.

Нагда глянул на бумагу и увидел, что более мелкими цифрами продолжался пароль.

– Два, ноль, три, пять. Один. Два.

Единственный писк – и дверь деликатно ушла в сторону.

Заиграли у прохода искры, но тройка солдат с министром обороны безо всякой опаски продвинулись в помещение. Внутри лежала осветленная груда красивого целого сервиза. Книги с пожелтевшими страницами и неприметными обшарпанными обложками собрались в стопки, серебристая посудина валялась перевернутой и шевелилась. Мимо пробегали преувеличенные отожравшиеся крысы, их яркие фиолетовые глазки прятались в навале из вещей. Тевегонг, одетый в защитный темно-зеленый костюм, сидел у стены с припущенной головой в респираторе. Фильтр валялся рядом. Резиновые перчатки лежали друг от друга на значительном расстоянии, а из рукавов торчали костяные вывернутые крюки. Стены помещения устланы опущенными замшелыми дырами. Неприятное зрелище, подумал министр. И вьющийся вихрем запашок.

Небольшая компания горнагорцев стояла и смотрела на вещи. Драгоценности и посудина, книги и одинокий труп. А рядом с ним – телевизор. Крыса врезалась в него, и пыльная коробка начала транслировать повторную запись раз за раз, шумы гасили голос телеведущей. По телевизору показывались новости, на выпуклом экране менялись картинки. Будто еще одна запись, Но точно не прямой эфир. Телеведущая с отростками, завязанными черным платком, и осунувшимся лицом не в такт шумов открывала рот.

Один солдат присел и прокрутил кнопку. Через белые шумы проникал теперь отчетливый тевегонгский голос. Он тоже отличался от людского: ноты скривились, по-детски нежные-нежные.

Три солдата и министр обороны слушали запись.

– Всем добрый… Это срочные незапланированные вести на программе «Гуран-один».

Ее голос был беспокойным. Телевизор передавал весь тот ужас, который превратил из развивающейся планеты уничтоженную свалку городов и селений.

– Политики всего мира затеяли войну десятилетиями назад и не вернули мир вспять. Уже несколько городов было уничтожено ядерными бомбами. Уже несколько городов было уничтожено биохимическим орудием. Исследования технологий приостановились, производство прекратилось. Наши власти обрекают населенные пункты на великие изменения. Они превращаются в радиоактивные зоны, они превращаются в биологические зоны повышенной опасности. Опасайтесь монстров. Уничтожение мира в военное время порождает мутантов, а президент Шопасинизинской республики Гуда бесследно пропал. Его полномочия занял премьер-министр. Только за один год нападения на Зупан Шопасинизина после ответной реакции на нападения на города были сброшены ядерные, биологические оружия. Особенно пострадал Обирвойск. Он принял на себя удар двухсот пятидесяти шести ядерных боеголовок и превратился в невозможное место для проживания. Биологическое оружие, тоже сброшенное на Обирвойск, не сравнится с…

Министр обороны молчал. Солдаты молчали. За спиной Ханара падали двери, хлопали и открывались. Исследователи нахватались побрякушек и с довольными лицами пошли давать ему отсчет. Война и бомбы – вот о чем он услышал по устаревшему телевизору. Будто произошла недавно, а не несколько десятилетий назад.

– Всем добрый… Это срочные…

Запись новости повторилась. Второй солдат из тройки непозволительно пнул телевизор ногой и развернулся. Нагда двинулся обратно в коридор.

– Мне сказали, что вы здесь, генерал Ханар, – в проходе стоял Дорбан.