А тогда первым секретарём Московского обкома был Никита Хрущев, а горкома — Иван Румянцев. И Сталин сказал: “Слышал, ты боишься препятствий со стороны Хрущева и Румянцева. Не волнуйся, я с ними договорюсь”.
Я ответил: “Да нет, Василий Иосифович, прекрасно понимаю, что если дам согласие, через пять минут буду в вашей команде. Но в ‘Спартаке’ благодаря партнёрам и тренерам я вроде бы состоялся как игрок. Разрешите остаться в ‘Спартаке’”.
Вот это его подкупило. Он тут же обратился к своим — а их там было человек шесть-семь: “Вы слышали? Правда лучше всех неправд на свете! Спасибо, Никита, что ты сказал мне правду. Иди играй за свой ‘Спартак’. И запомни, что в любое время, по любым вопросам можешь обратиться ко мне, и я всегда приму тебя с распростёртыми объятиями”».
Вратарь «Спартака» Алексей Леонтьев, впоследствии известный футбольный журналист: «Помню, приходит однажды за мною его машина. Меня сажают и везут к нему на дачу. И он мне предлагает переходить в ВВС. Я ответил, что я — спартаковец и никуда переходить не хочу. И не буду. Он меня долго уговаривал, но я твёрдо сказал, что не перейду.
Тогда он говорит: “Ладно, садись в машину, я сам тебя домой отвезу”. И поехали. Ну и ездил он! Вы знаете, я никогда в жизни так не ездил. У меня аж сердце замирало. Приехали, поднялись ко мне домой. Я жене говорю: “Вот это Сталин, Василий Иосифович”. Жена моя, Наталья Кузьминична, чуть дара речи не лишилась.
Накрыла стол. Часа два он у нас просидел, выпили, конечно, снова пытался уговаривать, а я отказываюсь. Наталья Кузьминична моя стала белая, как полотно, глазами мне показывает — мол, соглашайся, а я — нет. Так и не договорились».
Анатолий Сеглин: «В “Спартаке” были трудности с содержанием команды, и, откликнувшись на приглашение парламентёров Василия Сталина, от нас в ВВС ушли Николай Исаев, Зденек Зигмунд, Иван Новиков, Юрий Тарасов. Меня приглашали туда раз десять. Мы с женой жили в коммунальной квартире, а нам предлагали отдельную, а также машину. Я получал 1200 рублей, а звёзды ВВС — три тысячи. Но я за “Спартак” играл ещё и в футбол. И о том, что остался, нисколько не жалею: успел за время существования ВВС трижды стать обладателем футбольного Кубка СССР».
Зинаида Гринина, жена Алексея Гринина: «Василий Иосифович звал Федотова, Дёмина и моего мужа. Все отказались. Но моего мужа Сталин особенно хотел получить — и закрыл в своём особняке. Положил на стол заявление о переходе в ВВС: “Пока не подпишешь — не выйдешь”. Два дня Алексей Григорьевич там просидел. А у Сталина была удивительная собачка, с огромными зубищами — вот она моего мужа и охраняла...
Как-то Гринин в окно выглянул — во двор грузовик привёз молоко. Пока рабочие жбаны перетаскивали, муж в кузов прыгнул и спрятался. Так и сбежал. Сталин возвращается, собака сидит, а Гринина нет. Вся Москва эту историю знала».
Валентина Федотова, жена Григория Федотова: «Василию Сталину он безумно нравился. Тот даже как-то сказал Грише: “Убил бы, если не любил тебя, чёрта”. Это ему Василий сказал после того, как Григорий отказался возглавить ВВС.
Сталин-младший его долго обхаживал, дачу свою отдавал, машину новую давал, специально за ним самолёт в Сочи присылали, где мы отдыхали. Муж вежливо от приглашений отказывался, а мне говорил: “Негоже из ЦДКА уходить — клуба, которому столько лет отдал. Если уйду куда, то только в ‘Спартак’”. А потом Гришину предусмотрительность мы вместе оценили, когда у футболистов ВВС стали забирать подарки Василия Сталина. Он ведь щедрый меценат был. Кому пианино, а кому и поценнее вещи дарил».
Единственный ныне здравствующий из игроков той команды Виктор Григорьевич Шувалов в интервью «Спорт-экспрессу» (от 13 января 2012 года) рассказывал:
«— Мы стали чемпионами Союза по хоккею. Играем на Кубок с “Крыльями”. Сталинские адъютанты нам передают: “Побеждаете — ‘Хозяин’ на даче в Барвихе банкет устроит. Плюс каждому — по телевизору КВН”. Мы вели 2:0 и 3:4 проиграли.
— Никакого банкета?
— И телевизоров.
— А дарил что?
— За четвертьфинал Кубка вручил нам по фотоаппарату “Зоркий”. Самые модные. У меня был с гравировкой: “Шувалову от командующего”. Сохранился, между прочим. Ещё кожаную куртку подарил. В Челябинск приезжал, на меня в этой куртке засматривались. А потом какая-то легкоатлетка зашипела: “За кожанки продались...”».
Шипели не только провинциальные легкоатлетки, недоброжелателей и завистников у спортсменов ВВС было предостаточно. Да и как могло их не быть...
Четырёхкратный олимпийский чемпион по конькобежному спорту Евгений Гришин описывал свои ощущения — 21-летнего парня, тогда ещё велосипедиста — в 1952 году: «В торжественной обстановке нам были вручены погоны офицеров, а мне ещё и кожаная куртка лётного состава — в знак признания сильнейшим велосипедистом страны (кстати, такая же куртка была и у Василия Сталина). Я с гордостью носил её. Люди могли не знать, кто ты и каким видом спорта занимаешься, но эта куртка подтверждала твою принадлежность к спортивной элите — “звёзд ВВС”».
Широкое хождение имеет история о том, как после одного из матчей хоккейной команды Василий Сталин в знак благодарности снял с руки золотые часы и вручил их Боброву. Красивый сюжет, словно специально для кино, но действительность, которая превратилась в миф, была иной. Всеволод и в самом деле своей блистательной игрой способствовал тому, что лётчикам удалось вырвать победу у «Локомотива», после чего командующий распорядился вручить герою матча золотые часы, что в скором времени и было сделано. Шипеть можно было сколько угодно, но забить четыре шайбы, обеспечив команде победу со счётом 5:4, едва ли кому другому было под силу...
В другом интервью Шувалов рассказывал: «Василий Иосифович Сталин держался со спортсменами просто, приходил всегда в раздевалку, здоровался за руку, присутствовал на всех матчах, стоял, бывало, у входа на поле или на лёд, постукивал сапожками нога об ногу. Повторяю, с хоккеистами и другими спортсменами он держался с приятцей, показывал свою заботу о них».
Ещё один игрок ВВС, лучший хоккейный вратарь 1950-х Николай Пучков, вспоминал: «Три года я наблюдал Василия Иосифовича Сталина, часто видел его на играх, установках. Ничего плохого о нём не помню, только хорошее. Он был похож на отца, и в то же время я не находил в нём сходства с грузином. Невысокий, подвижный, с редковатыми пепельными волосами, он был, пожалуй, пижонист, лучше сказать, щеголеват — шинелька, сапожки, фуражка с высокой тульёй. Да, да, вот именно щеголеват. Отличался большой эмоциональностью. По-моему, был незлобив...
Со спортсменами вёл себя по-дружески, заботился. Но закидоны, как говорится, конечно, случались, чего там... Вот, например, идёт установка на очередную встречу. Сидит играющий тренер Бобров. Но начинает Василий Сталин: “Сегодня играем с Тарасовым так. Давай запутаем его. Вперёд выдвинем Виноградова, а Бабича — назад. Если ж Боброва назад, — ‘Тарас’ всё равно не поверит, так?” Бобров уставился в пространство, все молчат. Тогда Василий Сталин посмотрит вокруг, обведёт каждого глазами, потом к Всеволоду: “Что, хреновину нагородил, да? Ну, тогда давай ты”».
Когда в конце сезона 1951 года Виктору Шувалову сломали ногу, Василий Сталин требовал от врача Олега Белаковского каждый день в восемь утра докладывать о самочувствии игрока.
Всё в том же интервью «Спорт-экспрессу» Виктор Григорьевич рассказывал:
«— В 1951-м играли в футбол против ленинградского “Динамо”. Мишка Потапов мне ногу сломал. Сталин распорядился, чтоб меня отвезли в Марфино, лучший санаторий. Поместили в генеральскую палату. Как-то смотрю — Василий Иосифович и Степанян приехали навестить.
— С апельсинами?
— С дыней и бутылкой белого вина. Тяпнули по стопочке...»
Василий с большим пиететом относился к знаменитому вратарю Анатолию Акимову, которого в 1949-м переманил из «Торпедо». Однажды врачи установили у Акимова вспышку туберкулёза. Генерал доставал для заболевшего вратаря дефицитные лекарства, устроил на лечение в Яузскую больницу, о чём вскоре забыл. Во всяком случае, как-то раз, устроив приём многочисленных гостей, поинтересовался, почему не появился Акимов, которому направлялось приглашение. Услышав причину его отсутствия, Сталин, презрев пиршество, сел в машину за руль и отправился на Яузу.
