Весь чемпионат «Кайрат» находился среди лидеров, хотя становление коллектива происходило трудно. В середине первого круга алмаатинцы в Кишинёве уступили «Нистру» — 0:1. В своём обзоре в «Футболе-хоккее» очевидец матча опытный специалист Владимир Цинклер недоумевал: «Отсутствие психологической устойчивости, взаимовыручки, волевых усилий у многих ведущих игроков “Кайрата” отрицательно сказалось на команде. Удивляет, что опытные Жуйков, Кисляков, Хисамутдинов не желают взять на себя роль организаторов. Не иначе как потерей чувства ответственности за судьбу команды можно объяснить поведение Ионкина, который в основном занимался тем, что поучал товарищей и жестикуляцией реагировал чуть ли не на каждое действие судьи».

Первый круг «Кайрат» закончил в лидирующей группе, где плотность была так велика, что ни победа, ни поражение в одном-двух матчах существенно не сказывались на положении претендентов. Но на финише каждое очко имело уже другую цену. Решающим для судьбы «Кайрата» стало поражение на своём поле от казанского «Рубина» в предпоследнем туре. Выиграй подопечные Боброва в тот день, они бы опередили второго призёра (им стало минское «Динамо») и получили бы право вернуться в высшую лигу. В итоговой турнирной таблице «Кайрат» оказался на четвёртой строчке...

Тем не менее, когда по окончании сезона тренеры команд-участниц в еженедельнике «Футбол-хоккей» назвали свои варианты символической сборной турнира, в неё попали несколько игроков «Кайрата». В первый «состав» были включены защитники Сеильда Байшаков и Владимир Кисляков, а во второй — вратарь Куралбек Ордабаев и форвард Анатолий Ионкин, ставший с 27-ю голами лучшим бомбардиром чемпионата. Те же фамилии назвал в своём варианте и сам Бобров.

В дальнейшем Ордабаев, Ионкин и Байшаков являлись ведущими игроками «Кайрата» уже в высшей лиге, а последний был даже задействован в сборной СССР. Кисляков же, попав под армейский призыв, уже играл за ЦСКА. И только несерьёзное отношение к футболу помешало этому обладавшему отличными физическими данными игроку проявить себя в должной мере.

Как-то кайратовцы на базе отрабатывали удары с лета. Мяч упрямо летел мимо ворот. Один из лучших бомбардиров в истории команды Анатолий Ионкин вспоминал: «Всеволод Михайлович стоял, смотрел, потом говорит: “Ладно, вы пока передохните, а то стыдно смотреть, как вы бьёте”. Мы с флангов подавали мячи, а он бил в течение 15-20 минут. Всего два или три мяча послал рядом со штангой».

Огорчительным для Боброва во время работы с «Кайратом» помимо невыполнения задачи в чемпионате стало ещё одно событие. Выступления в розыгрыше Кубка СССР команда начала с громкой победы над московским «Торпедо» — 3:0. В четвертьфинале жребий свёл алмаатинцев с ЦСКА. Всеволоду Михайловичу представился случай для очного соперничества с Тарасовым. Однако надеждам не было суждено сбыться...

Матч состоялся в Москве на стадионе «Динамо». Посвящённый в детали Владимир Пахомов излагал в своей книге: «После выступления Боброва за “команду лейтенантов” никогда на трибунах не собиралось столько его родных, знакомых, в том числе и таких, которые давно не ходили на футбол. Ведь у матча, в коем решалось, кто выходит в полуфинал, был подтекст: очередное противостояние Бобров — Тарасов...

Но в тот день армейцы показали игру, которую они не демонстрировали до этого и которую не сумели показать до конца сезона. Не знаю, как сумел Тарасов настроить подопечных, но они в тот день, как говорится, прыгнули выше головы и победили со счётом 3:0. Более подавленного после матча Боброва я никогда не видел».

«Сева не скрывал, что хорошо поработать ему с “Кайратом” не удалось, — рассказывала Елена Боброва. — Возможно, он не очень стыковался с местным спортивным руководством. Но мы не собирались оставаться в Казахстане больше чем на год. Мише (сыну. — М. Щ.) уже пора было идти в школу».

Во второй раз Всеволод Бобров принял ЦСКА вновь в пожарном порядке. Некогда сменивший его Валентин Николаев отработал четыре сезона, но после чемпионства команда выступала весьма посредственно, и в заключительный год работы Николаева, в 1973-м, заняла десятое место. После этого старшие тренеры армейцев стали меняться ежегодно. Причём каждое новое назначение ничего кроме недоумения не вызывало.

Сначала ЦСКА возглавил никогда прежде не работавший с командами мастеров Владимир Агапов. Итог — 13-е место. Затем, как уже говорилось, задело взялся хоккейный мэтр Анатолий Тарасов. Итог — 13-е место. Могло быть и хуже, но Тарасов вовремя передал бразды правления своему помощнику Валентину Бубукину, а сам стал выполнять функции начальника команды.

В 1976-м наставником ЦСКА был назначен Алексей Мамыкин, не преуспевавший в тренерской профессии.

Об истории этого назначения поведал в своих мемуарах Валентин Бубукин, отметив, что и в этом случае решение принимал министр обороны маршал Гречко: «Пришёл к нему Володя Федотов. Мне в лицах потом рассказывали. Так, мол, и так. Бескова Константина Ивановича поставили и вдруг отстранили.

— А кто вы ему?

— Я — зять. Бубукин хороший тренер, но молодой для такой команды, как ЦСКА.

— Понятно. Идите. Покусаева ко мне. Бубукина оставить вторым. Найти любого старшего тренера из армейцев.

Назначили “старого” Лешку Мамыкина...»

Вполне уместная здесь ирония Бубукина была вызвана не столько родством Бескова и «ходатая» Федотова, сколько определением Бубукина как «молодого тренера». Назначенный Мамыкин был на три года моложе Бубукина...

В обоих однокруговых чемпионатах (то был эксперимент в «интересах сборной», инициированный Валерием Лобановским) армейцы финишировали седьмыми. Мамыкин начал во главе ЦСКА и чемпионат 1977 года. В четвёртом туре команда потерпела сокрушительное поражение от московского «Динамо» (0:4), после чего старший тренер был отправлен в отставку.

Свидетелем передачи дел был Леонид Горянов, который рассказал об этом в книге «Характер чемпионов». Разговор вели Всеволод Бобров и приглашённый им самим некогда в армейскую команду Алексей Мамыкин:

«— Вы что, не набегали в весенний период даже двухсот километров? — изумлённо спросил Бобров у своего предшественника, готовившего армейцев к сезону.

— Мы вообще не бегали кроссов, — последовал ответ.

— Ну, знаете, батенька, у меня нет слов. Вас бы наказать надо. Мы двадцать лет тому назад работали втрое больше...»

Положение Боброва было весьма сложным. Уяснив, что подготовка к сезону в основном шла через бесконечные игры, Всеволод Михайлович обратился к прошлому опыту, к урокам Аркадьева. Ведь как бы поступил Борис Андреевич, окажись в сходной ситуации? Он не стал бы требовать от футболистов высокой самоотдачи в игре до тех пор, пока они не наберутся сил. Прилежный ученик Аркадьева старался повысить интенсивность занятий, стали практиковаться двух- и трёхразовые ежедневные тренировки.

Бобров срочно начал укреплять оборонительные порядки новичками, переведёнными из армейских коллективов низших лиг. Команда трижды сыграла вничью, но в восьмом туре грянул гром — 0:4 в Киеве. И хотя в дальнейшем таких ударов судьбы команда больше не получала, движение армейцев по турнирной дистанции складывалось трудно. Выбраться из подвала таблицы не удавалось, в конце сентября даже возникла угроза вылета. Последовали пять ничьих на финише, и всё же ЦСКА удалось удержаться в высшей лиге, на очко опередив львовские «Карпаты».

В межсезонье Боброву было над чем поломать голову. Покинули команду основные игроки — нападающий Борис Копейкин и полузащитник Сергей Морозов. На их места были взяты новички, и нужно признать, что Всеволод Михайлович угадал с пополнением.

Особенно удачно влились в состав атакующий полузащитник Назар Петросян и молодой форвард Алексей Беленков.

При подготовке к новому сезону Бобров закладывал крепкий атлетический фундамент. Это позволило футболистам встретить сезон сильными, не боящимися травм, что, в свою очередь, повлияло и на их моральный настрой. Не уступая никому в скоростной выносливости, футболисты ЦСКА оказались в состоянии навязывать соперникам свою игру.