О своём «сватовстве» в железнодорожное ведомство Аркадьев поведал Константину Есенину в книге «Московский футбол»: «Меня пригласили к министру путей сообщения. Была у нас с ним довольно долгая беседа... Министр был мягок, мил. Внешне напомнил мне моего отца. Знаете, это и сыграло решающую роль. Я принял приглашение».

Министр путей сообщения Борис Павлович Бещев был большим любителем футбола и всегда поддерживал свою команду. Вернувшись в класс «А», «Локомотив» терпел бедствие, с двумя очками замыкая турнирную таблицу.

Сработал Аркадьев блистательно. Одержав пять побед, команда финишировала на безопасном девятом месте. В той же беседе с Константином Есениным он говорил: «Чтобы остаться в высшей лиге, надо было совершить чудо. Надо было выиграть почти все матчи, включая встречи с лидерами. И чудо свершилось. Мы начали обыгрывать всех. Это был великолепный коллективный подъём. На каждую игру вся команда и каждый игрок выходили в состоянии предельной мобилизованности сил и чувств. И мы в каждый отдельный момент оказывались сильнее любой команды, которая была на нашем пути. Это были интересные дни».

Недоброжелатели, а их было немало, вынуждены были прикусить языки. Борис Андреевич, в голове которого незадолго до того мелькала мысль о суициде, явил пример стойкости и умения повести за собой совсем было отчаявшихся футболистов.

Игрок той команды, будущий заслуженный тренер СССР Евгений Лядин рассказывал: «Аркадьев не изменил ничего. Это всё эмоции. Новый тренер — вот каждый игрок и хотел себя показать. Мы и ВВС должны были обыграть, но у лётчиков настоящие чудеса творил в воротах Николай Пучков. Тот самый, который затем выбрал хоккей и выигрывал со сборной СССР золото чемпионатов мира и Олимпиады.

Аркадьеву очень благодарен — за его подсказки, почти всегда неожиданные, но очень толковые. Он давал нам общую канву игры, не вдаваясь в подробности. Понимания достигал примерами из футбольной практики. Мог дать такую установку на матч: “Турнирное положение наше сейчас — помойная яма. Если и сегодня проиграем, крышка люка над нами захлопнется”, — и хлоп себя двумя руками по голове. Игроки хохочут, но потом выходят и выигрывают».

Не было возможности предаваться унынию и у Всеволода Боброва. Дела у команды лётчиков шли не лучшим образом. За весь чемпионат они одержали всего две победы. Одну над «Локомотивом», и то благодаря Николаю Пучкову, а другую — над игравшим уже в звании чемпиона московским «Спартаком». Победный гол забил играющий старший тренер Всеволод Бобров.

О послеолимпийских переживаниях Боброва писал Анатолий Салуцкий: «После поражения в Тампере в футболисте Боброве произошёл как бы надлом. И дело заключалось вовсе не в травмах. Всеволод понимал, что Олимпиада-52 была вершиной его футбольной карьеры, его самым высоким взлётом и одновременно — лебединой песней. После возвращения из Финляндии в большом доме на Соколе, в угловой квартире № 8 на четвёртом этаже, где жил Бобров, собрались его друзья, чтобы послушать рассказ о том, как всё произошло.

Всеволод начал говорить, но вдруг уронил голову на продолговатый, с закруглёнными краями раздвижной стол и, не стесняясь, навзрыд заплакал. Никогда друзья не видели его в таком состоянии: долгие рыданья буквально сотрясали Всеволода. И лишь выплакав своё большое горе, он начал рассказывать о горькой олимпийской неудаче: героически свести вничью при счёте 1:5, а на следующий день (на самом деле — через два дня. — М. Щ.) проиграть!

Было от чего прийти в отчаяние.

Замечательный футбольный тренер Борис Андреевич Аркадьев, глубоко потрясённый случившимся на Олимпиаде и после неё, уже не нашёл в себе моральных сил подняться до прежнего уровня, до прежних тренерских высот. И Всеволод Бобров тоже ощутил своего рода душевную опустошённость, после Олимпиады-52 мысленно расстался с футболом. Впоследствии он сказал одному из друзей, что в тот день, когда он рассказывал о случившемся в Тампере и долго рыдал, он оплакивал собственные футбольные похороны».

Преданный друг Боброва Олег Белаковский вспоминал: «Когда известный спортивный врач, доктор медицинских наук Зоя Сергеевна Миронова демонстрирует изумлённой аудитории колени Боброва, кто-то обязательно задаст вопрос:

— Скажите, профессор, так ничего и не удалось сделать? Он так и не смог впоследствии самостоятельно двигаться?

— Не только смог двигаться. Человек с такими коленями играл в футбол. И как играл! В 1952 году на Олимпийских играх этот человек решил исход одного из самых ответственных матчей...

— Фантастика!

— Фантастика? Представьте себе, нет...»

Сын и продолжатель дела Зои Сергеевны Сергей Павлович Миронов в интервью «Спорт-экспрессу» (от 23 ноября 2012 года), отвечая на вопрос, была ли операция, которую ваша мама вспоминала как особенную, говорил: «Две таких. В Югославии оперировали Всеволода Боброва, повреждение менисков на обоих коленных суставах. Так вот маме пришлось всё переделывать. Это был риск, но у неё получилось».

Второй эпизод был связан с Валерием Брумелем. Олимпийский чемпион по прыжкам в высоту попал в Центральный институт травматологии и ортопедии (ЦИТО) после аварии на мотоцикле. Ему грозила ампутация ноги, но Мироновой удалось этого избежать. «Об этом никто не знает, — сказал Сергей Павлович. — Зато все пишут, что восстанавливаться Брумель поехал в Курган, к академику Илизарову...»

Пусть таким образом расставил акценты знаменитый атлет-«высотник». Мы же можем констатировать, что Миронова сумела продлить спортивную жизнь Боброва.

Зоя Сергеевна рассказывала: «Спустя два года Всеволод Михайлович Бобров повредил другой коленный сустав — внутренний мениск и внутреннюю боковую связку. Вот тогда я его прооперировала, и успешно».

Скорее всего, Миронова имела в виду операцию, которую она сделала в конце 1952 года, потребовавшую долгой реабилитации спортсмена, поскольку после последней операции — в 1953-м — Всеволод Михайлович восстановился сравнительно быстро.

Олег Белаковский продолжал: «К сожалению, победа на олимпийском турнире досталась не нам. В дополнительном матче мы югославам всё-таки проиграли. Расстроенными футболисты уезжали из Финляндии.

А потом, уже в Москве, я снова вёз своего друга в ЦИТО. И снова была операция. Были долгие дни лечения и долгие месяцы восстановления. И снова были игры...»

Весной 1953 года среди футболистов и хоккеистов ВВС царило смятение. Преемник Василия Сталина на посту командующего ВВС МВО генерал-полковник С. А. Красовский кардинально поменял внутреннюю политику в округе: прекратил выделять квартиры спортсменам, резко усилил контроль за расходованием средств, полностью перекрыл незаконные «вливания» в спорт, хотя до поры не вступал в открытую конфронтацию со своим всё ещё могущественным предшественником. Когда же Василия Сталина арестовали, новый командующий постарался немедля избавиться, выражаясь современным языком, от «непрофильного актива».

После отпуска хоккеистам было объявлено, что их команда сливается с ЦДСА. Футболисты же присоединились к вавилонскому столпотворению, которое возникло в команде МВО в Калинине (ныне снова Тверь), где с предыдущей осени находились многие игроки ранее расформированного ЦДСА вместе с дублёрами, а теперь наряду с футболистами ВВС прибыли и представители команды ВМС (Военно-морских сил), игравшие в классе «Б».

Команда МВО с помощью московских армейцев пробилась в класс «А», но после шести туров чемпионата 1953 года также была расформирована. Началась футбольная ярмарка...

Валентин Бубукин в своей книге «Вечнозелёное поле жизни» делился воспоминаниями: «Мы находились на сборе в Сочи. Была тренировка, и вдруг по аэродрому бегут люди в штатском и кричат: “Срочно прекратить тренировки, умер Сталин!”... Мы с Исаевым попали в МВО, но на поле так и не вышли, поскольку в Калинине собрался весь цвет армейского футбола. Человек сорок—пятьдесят...