Только начали, и сразу же острейшие ситуации создаются то у одних, то у других ворот. Вот мне удаётся рывком уйти вперёд, отдаю мяч оторвавшемуся от Радикорского Федотову. Впереди — один вратарь. Следует сильнейший удар, и мяч рядом со штангой уходит на свободный. На следующий день во всех газетах об этом эпизоде было сказано: “Находясь в очень выгодном положении, Федотов метров с пятнадцати пробил мимо ворот. Невероятно, но... факт”. Да, для Григория Федотова такой случай был просто невероятным.

Матч продолжался в очень быстром темпе. Великолепно играют вратари Владимир Никаноров и Алексей Хомич. Вот уже подходит к концу первая половина. Остаются считаные секунды. И в это мгновение многоопытные наши соперники допустили непозволительную ошибку: решив, видимо, во что бы то ни стало открыть счёт, они всей командой ушли вперёд. Последовала наша резкая контратака, Федотов точно передал мне мяч на выход и, приняв пас, я забил гол. Во второй половине Иван Щербаков, заменивший Григория Ивановича, увеличил счёт. Долгожданный реванш состоялся».

После окончания чемпионата наступила страда кубковая. Завершалась она третьим за сезон соперничеством динамовцев и армейцев. В розыгрыше Кубка финалисты провели по пять матчей.

Аксель Вартанян в своей «Летописи» отмечал: «Всё шло как должно: сильные убирали с дороги тех, кто послабее. Рейтинг сработал практически безотказно. Удивил разве что результат, вернее его размер, полуфинальной пары ЦДКА — “Зенит”. 7:0.

Обладатель Кубка-44, шестая команда страны, не имел права проигрывать так крупно кому бы то ни было, да ещё в шаге от финала. Но армейцы имели на “зенитчиков” большой зуб: в 44-м уступили им в финале, в 45-м потеряли очко, фактически лишившее шанса на первенство. Наверняка ждали случая вернуть сполна накопившиеся долги. Случай представился. Экзекуцию совершил Бобров, забивший Леониду Иванову четыре гола».

Это и в самом деле походило на экзекуцию, если учесть их давние дружеские отношения. О том матче Всеволод Бобров в своей книге не упомянул из деликатности, но вспоминал он своего земляка-товарища нередко. Вместе они играли за детскую хоккейную команду завода «Электрик», куда временно в 1936 году перешёл работать Михаил Андреевич Бобров.

Война разлучила друзей. Новая встреча произошла на том самом финальном кубковом матче 1944 года, афиша которого привлекала внимание Всеволода при первых шагах по московской земле.

Бобров вспоминал: «И вот настал долгожданный день. Трибуны московского “Динамо”, показавшегося мне гигантским сооружением по сравнению с нашим ленинградским стадионом, заполнены до отказа. Вот уже выбегают на поле ленинградцы. Фигура человека в воротах кажется мне очень знакомой. Одет он в серый свитер, на голову нахлобучена кепка. Коренастая фигура, уверенные, порывистые движения. Ба, да ведь это наш Лёня Иванов, товарищ детских лет!

Странное чувство испытал я, когда мяч был введён в игру. За кого же болеть? Слева — мои земляки, мой закадычный друг Лёня, ребята из моего города. Да, в тот вечер я болел за них. За посланцев героического Ленинграда. И когда во втором тайме, смело бросившись в атаку, они ответили двумя голами на гол, забитый армейцами до перерыва, я радовался, как мальчишка. И почему-то особенно приятно мне было оттого, что героем этого поединка, этого незабываемого кубкового матча был молодой вратарь зенитовцев.

— Да знаете ли вы, — хотелось мне крикнуть на весь стадион, — что это наш рабочий парень, отличный спортсмен и замечательный товарищ!»

Пройдёт ещё несколько лет, и друзья сыграют в одной команде: за сборную СССР на Олимпиаде-52. В своей книге «В воротах “Зенита”» Леонид Иванов высказывался так: «По всему комплексу футбольных качеств — умению забить мяч в, казалось бы, невероятной ситуации, видению поля, взрывной реакции, искусству рывка и дриблинга — такого игрока, как Всеволод Бобров, в советском футболе я больше не видел.

Несмотря на то, что мы жили с Севой в разных городах, наша дружба, начавшаяся ещё до войны, с каждым годом крепла. Во время коротких встреч мы почти всё свободное время проводили вместе. Сейчас даже не вспомнить, сколько футбольных и прочих проблем мы тогда обсудили с ним. На поле же мы были непримиримыми противниками. Не пропустить гол именно от Боброва для меня было чуть ли не главной целью в каждом матче “Зенит” — ЦДКА. Ему тоже больше хотелось забить гол мне, чем кому бы то ни было другому...»

Добавляет в копилку воспоминаний журналист Анатолий Мурадов: «Я хорошо помню Боброва во встрече ветеранов Москвы и Ленинграда в середине 60-х. Он, как и прежде, был на виду — в центре атаки. Как и прежде, партнёры играли на него. Бобров был в ударе — забил три или четыре мяча в ворота Леонида Иванова. Один гол помню хорошо: стоя на границе штрафной спиной к воротам, Бобров получил мяч, укрыл его корпусом и с разворота пробил в верхний угол ворот... И ещё запомнилось, что Бобров был в хорошем настроении: обычно суровый в игре, здесь он улыбался. После забитых голов успевал переброситься шуточками с вратарём Ивановым, подбадривал его жестами».

Вернёмся к повествованию Боброва: «Спортивная судьба уготовила для нас ещё один матч с динамовцами в том сезоне. На этот раз мы встречались в финале Кубка СССР. Всего год назад на этом же стадионе я сидел, наблюдая за тем, как вели армейцы решающее сражение за почётный трофей. И вот теперь в их дружной компании я выхожу на поле. Все мы горим желанием добиться того, чего команда не смогла в прошлом году.

14 октября. Динамовцы и мы выходим на поле в самых боевых составах. В первые минуты игра развивается медленно, и вдруг на 9-й минуте взрыв. Василий Трофимов метрах в тридцати от углового флага выбросил мяч из аута Блинкову, тот устремился в штрафную, а затем передал мяч сместившемуся в центр Сергею Соловьёву. Никаноров вышел наперехват, но опоздал на мгновение, и Соловьёв сильнейшим ударом с лета забил гол.

С этого момента и до 40-й минуты инициативой владели воодушевившиеся хозяева поля. Нашей защите пришлось поработать изо всех сил. И она сдержала натиск грозных соперников.

До конца тайма оставалось пять минут. И тут мы бросились на штурм. За тридцать секунд до свистка мне удалось, получив хороший пас, рвануться вперёд. Бью по воротам и в это мгновение вижу: Хомич отлично выбрал место — гола не будет. Но, однако, случилось иначе — сильно посланный мяч задевает бегущего к воротам Валентина Николаева, меняет направление и не влетает, а вкатывается в противоположный от Хомича угол ворот. Как сейчас вижу схватившегося за голову Михаила Семичастного, растерянного вратаря и судью, поднимающего к небу две руки. 1:1.

Итак, два матча. 45-я минута первого тайма оказалась для динамовцев роковой. Это нельзя считать случайностью. Уставшая защита теряла бдительность — вот разгадка этого совпадения. Тот, кто хочет побеждать, должен отдавать игре, как бы она ни складывалась, всё от первой до последней минуты.

Второй тайм начался острым рывком Карцева. Он буквально влетел с мячом в штрафную площадку, замахнулся для удара, и в этот момент Афанасьев, спасая команду от верного гола, нарушил правила. Одиннадцатиметровый. Я закрыл глаза. Не видел, как подошёл к мячу Леонид Соловьёв. Ничего не видел. Лишь по тяжёлому вздоху трибун понял, что гола нет. Да, сильнейший удар Соловьёва пришёлся в штангу. Отскочивший мяч подхватил Сергей Соловьёв, но его удар пришёлся во вратаря.

Теперь у всех у нас словно прибавилось сил. Темп, и без того казавшийся высоким, ещё больше возрос. Подаём пять угловых подряд. На трибунах — сплошной гул. Идёт 20-я минута. Мяч у Алексея Гринина, переместившегося на левый край. Его неотступно преследует динамовец Станкевич. Рывок нашего нападающего, он всё дальше и дальше уходит к боковой линии, увлекая за собой защитника, и вдруг резко перебрасывает мяч в образовавшийся коридор, куда уже устремился наш полузащитник Виноградов. Удар, бросок Хомича, но достать мяч, посланный в угол ворот, он не смог. 2:1!