Победили армейцы со счётом 1:0. Ах, если бы играл Сева, сколько бы он забил, мечтал я, но...
А потом надо мной издевались приятели. “Где же твой Бобров?” — говорили они. А я всё пытался уразуметь, за что его выгнал судья? Наверное, сказал что-нибудь не то, потому как грубости с его стороны не было.
И вот как-то, спустя много лет, я встретил Николая Гавриловича Латышева. Естественно, начали говорить о футболе, пошли воспоминания. И я ему напомнил, как он в сорок пятом, в игре первого круга ЦДКА — “Зенит” выгнал с поля Боброва. Латышев посмотрел на меня каким-то странным, отчуждённым взглядом и сказал весьма категорично: “Я Боброва с поля никогда не удалял”.
Я просто онемел. Уж чего-чего, но память у меня, как у актёра, профессиональная. Я и сейчас всё помню, как будто было это вчера. Но тогда я смутился, мы простились...
Прошло с тех пор много лет, и вот как-то на стадионе поведал я эту далёкую историю. Все слушали меня внимательно. А сидевший рядом солидный Валентин Александрович Николаев сказал, что не помнит, чтобы Боброва удаляли. А он ведь играл рядом с Бобровым?!
Все присутствующие посмотрели на меня как на фантазёра. Но я-то всё равно прекрасно помню ту картину. Конечно, можно пойти в библиотеку, найти “Красный спорт”. Но это уже слишком. Может быть, кто-нибудь, прочтя эти строки, подтвердит мою правоту?!»
Подтвердим правоту Евгения Анатольевича Кравинского в этой книге. И в самом деле, Всеволод Бобров на шестой минуте матча ЦДКА — «Зенит» был удалён с поля. Сообщалось, что «за грубую игру».
Хотя заметим, что Владимир Пахомов, так же как и Кравинский, предполагал, что Латышев отреагировал на ненормативную лексику Боброва, раздосадованного собственным техническим огрехом, а вовсе не на грубую игру.
За Всеволодом сразу укрепилась репутация корректного игрока. Хотя по молодости лет в горячке случалось всякое. В августе 1945 года он на первых минутах матча с ленинградским «Динамо» нанёс травму Виктору Набутову, после чего вратарь вынужден был три встречи пропустить, а вскоре в поединке с московским «Спартаком» Бобров сцепился с авторитетным Василием Соколовым.
В последнем случае «Красный спорт», отметив, что «нападение ЦДКА играло блестяще. Душой атак был молодой Бобров», констатировал: «К сожалению, он испортил впечатление неприкрытой грубостью, умудрившись “на ходу” подраться с Василием Соколовым».
В вышеперечисленных эпизодах Всеволода подводила излишняя эмоциональность, но однажды ему пришлось нарушить правила осознанно.
Этот случай описал в своей книге Анатолий Салуцкий: «Однажды Всеволод Бобров вынужден был постоять за себя в несвойственной ему манере. Это произошло в Тбилиси в матче с местным “Динамо”. Боброва персонально опекал полузащитник Григорий Гагуа, “страстный в борьбе”, как характеризует его футбольный справочник, и грубый, жёсткий игрок, каким знали его все зрители, судьи и футболисты.
Сдержать Боброва ему не удавалось, форвард был, что называется, в ударе и своими финтами всё время обманывал Гагуа. Полузащитник не выдержал и начал грубить. Ударил Боброва по ноге один раз, второй, третий... И, наконец, так сильно хлестанул Всеволода по обеим ногам, что Бобров буквально рухнул на колени и... заплакал. Да, впервые в жизни заплакал на футбольном поле — наверное, не от боли, а от обиды, от несправедливости: ведь знал же Гагуа, что у него болит нога, знал, что хирургическая операция, которую сделали в Югославии, прошла неудачно! И всё равно так безжалостно!
Судья в очередной раз дал штрафной в пользу армейцев, и матч продолжился. Но вскоре в одном из эпизодов, когда Бобров и Гагуа боролись за навесной мяч, Всеволод совершенно открыто, намеренно, можно сказать, демонстративно, пошёл на полузащитника с прямой ногой... Гагуа свалился. К месту происшествия подбежал судья. Но столь же демонстративно не наказал Боброва, а сердито проворчал в адрес полузащитника: “Ну что, получил? Так тебе и надо! Вставай!”
Хорошо известно, что тбилисские зрители очень эмоционально болеют за свою команду. Но в этот раз они преподнесли показательный урок истинной болельщицкой объективности — освистали именно Гагуа, наградив аплодисментами Боброва.
С тех пор на матчах в Тбилиси — а было их немало — ни один защитник не играл против Всеволода грубо: не из боязни ответных действий, а из уважения к игроку, который в критической ситуации проявил бойцовский характер и сумел ответить на несправедливость, постоять за себя».
Как рассказывал автору книги одноклубник Боброва Владимир Венёвцев, Всеволод не просто пошёл на Гагуа с прямой ногой, а совершенно конкретно нанёс ему удар в промежность, после чего тбилисца вынесли с поля на носилках. Венёвцев подчеркнул, что на футбольном поле Бобров мог постоять за себя (в отличие от Федотова, который не отвечал даже на намеренную грубость), но на хоккейной площадке Всеволод никогда не отмахивался клюшкой, за исключением истории с Сеглиным, о которой мы расскажем на этих страницах.
«Футбольный сезон 1945 года выдался очень интересным и напряжённым, — вспоминал Бобров. — История первенств страны, пожалуй, не знала ещё до этого такой острой, упорной борьбы за лидерство. Две команды — ЦДКА и “Динамо” — десять туров прошли без единого поражения, как говорится, грудь в грудь. И вот, наконец, они сошлись в противоборстве.
Человек долго помнит радости, но ещё дольше — неудачи и печали. Вот почему я говорю сегодня об этом поединке, в котором динамовцы преподнесли нам суровый и горький урок. Они не просто победили, а методически переиграли нас, забив четыре мяча. Мы сумели ответить лишь одним».
Понятно, что Боброву было «не с руки» останавливаться на перипетиях этого поединка. Но он того заслуживает. Три мяча подряд забил форвард динамовцев Сергей Соловьёв. Когда исход матча уже не вызывал сомнений, армейцы получили право пробить 11-метровый. Хомич парировал удар Дёмина, однако судья Щелчков зафиксировал, что вратарь сдвинулся с места до удара. Со второй попытки Дёмин добился успеха. Эффектный гол Бескова установил окончательный счёт — 4:1.
В своей книге Валентин Николаев признал: «Мы не просто проиграли, мы “залетели”, как привыкли выражаться болельщики, говоря о команде, безнадёжно и с крупным счётом уступившей сопернику. Динамовцы в тот вечер на зелёном газоне своего стадиона были достойны всяческих похвал, и тысячи болельщиков бурей оваций встретили их успех».
Всеволод Бобров повествовал: «“Почему победили наши соперники? — спрашивал на следующий день Борис Андреевич Аркадьев. И сам же отвечал: — Потому что, во-первых, лучше подготовились к матчу. Они учли всё: игровую неосмотрительность Ивана Кочеткова — и систематически выводили диагональными передачами ему за спину Бескова. За минуту до конца, получив одну из таких передач, Бесков забил гол.
Они учли медлительность, недостаточное техническое совершенство нашего правого защитника Бориса Афанасьева, и поставили перед Сергеем Соловьёвым, обладающим редким по силе рывком, задачу уходить от своего опекуна, выводя его вперёд длинными, сильными передачами. На 27-й минуте первого тайма и на 4-й минуте второго такие отрывы закончились голами в наши ворота.
Они учли всё — и победили. Ибо в единоборстве равных правильная постановка задач, доскональный учёт слабых и сильных сторон соперников, высокие волевые качества футболистов, как правило, являются определяющими исход схватки”.
Эти слова полностью подтвердили два следующих матча с динамовцами. Встреча второго круга состоялась 22 сентября. Бело-голубые уже завоевали звание чемпионов страны, мы прочно укрепились на втором месте. Но вне зависимости от этого оба коллектива ждали игры с нетерпением.
Во-первых, в то время каждое соревнование между нашими клубами было сугубо принципиальным. Во-вторых, в случае благоприятного исхода динамовцы устанавливали своеобразный рекорд в истории советского футбола — сезон без поражений. О нас и нечего говорить. Жажда реванша не давала покоя. Одним словом, обе команды рвались в бой. И матч, по общему признанию, оказался лучшим в сезоне...
