– Привет! Я не опоздала? – она улыбалась.

Сергей взглянул на Надю, еще раз отметив про себя, что улыбка совершенно меняла ее. В ней была какая-то непринужденность, теплота и ласка. Точно в темной комнате вдруг вспыхнул яркий свет.

– Нет, все нормально. Ты потрясающе выглядишь, – сказал он, слегка смутившись.

– Спасибо! – глаза ее светились. – Пойдем смотреть спектакль?

– У меня сложная задача, – он попытался пошутить. – Нужно смотреть на сцену, но ты сегодня так выглядишь, что хочется смотреть только на тебя.

Сергей и сам удивился, как у него хватило наглости сделать такое признание.

– Какая неприкрытая лесть! – рассмеялась она. – Где ты только этому научился? Наверное, у Митрохина.

– Нет, правда. Ты сегодня выглядишь просто великолепно, – у него возникло ощущение какого-то радостного праздника, и Надя была частью его.

– Ну если тебе нравится, тогда все в порядке, – она взяла его под руку.

Они зашли в фойе театра.

– Я тут ни разу не была, – Надя оглянулась вокруг. – Здесь довольно красиво.

Она обратила внимание на афишу, висевшую на стене.

– А почему она на украинском языке? – недоуменно спросила она у Сергея.

– Театр-то украинский, драматический, – объяснил он.

– Сережа! – Надя всплеснула руками. – Я ведь не знаю украинского языка!

– Как?! – удивился Сергей. – Ты ведь родилась на Украине!

– Да, конечно. Но мы уехали отсюда, когда я еще в школу не начала ходить. Сначала на Дальний Восток, потом в Казахстан, а оттуда в Германию. А когда приехали сюда, я пошла в девятый класс, и меня освободили от изучения украинского.

– Вот называется, пригласил девушку в театр, – Сергей рассмеялся. – Я был уверен, что ты знаешь украинский. Здесь все его знают, даже если и говорят на русском. Что же теперь будем делать? Уйдем?

– Ни за что! Что же, мы напрасно сюда пришли? Но ты ведь знаешь украинский хорошо! Сможешь переводить?

– Да без проблем. Мне все равно на русском или украинском смотреть спектакль или читать книгу. Хочешь, буду тебе переводить синхронно?

– Конечно, хочу!

– Тогда пойдем.

Они вошли в зал и стали пробираться к своим местам. В оркестровой яме музыканты настраивали инструменты, наигрывая отрывки мелодий. Раздался третий звонок и свет в зале медленно погас. Занавес открылся, и на сцене актеры произнесли свои первые реплики.

Надя наклонила голову к Сергею.

– О чем они говорят? – шепотом спросила она.

Сергей приблизил лицо к ее уху, чтобы начать перевод. Он уловил аромат духов и, на какое-то мгновенье у него закружилась голова. Он непроизвольно сделал глубокий вдох.

– Что с тобой? – она повернулась к нему.

– У тебя какие-то необыкновенные духи.

– Нравятся?

– Да, очень приятный запах.

– «Быть может», – шепотом сказала Надя и замолчала.

– Что может быть? – не понял он.

Она тихо рассмеялась.

– Это так духи называются: «Быть может». Маме кто-то подарил, а она отдала их мне. Ну, ты будешь переводить?

– Да, конечно, – он опять склонился к ее уху.

Переводить было довольно легко. К тому же многие отрывки из пьесы он знал на память и часто перевод у него получался в стихотворной форме. В такие моменты Надя с удивлением поглядывала на него, но не произносила ни слова, боясь что-то пропустить. Через некоторое время Сергей заметил, что женщина, сидящая за ними, наклонилась вперед и слушает его. Видимо, у нее тоже были проблемы с украинским языком.

Закончилось первое действие, и Надя предложила выйти в фойе. Ей захотелось лучше рассмотреть помещение театра. Ее восхищал интерьер в стиле барокко, огромная хрустальная люстра, расписные потолки, колонны. Когда они остановились у фотографий актеров театра, Надю окликнули. Она и Сергей одновременно оглянулась. Невдалеке стояла ее тренер, Дворкина. Это была еще довольно молодая, стройная женщина, со смуглым лицом, большими, блестевшими, как две маслины, тёмными восточными глазами и тонкими ресницами над ними. Её темные, как смоль волосы, были собраны на голове, образовав небольшое возвышение, похожее на невысокую башенку.

– Надя! Что ты здесь делаешь?

– А что можно делать в театре? – рассмеялась Надя. – Смотрю спектакль.

– Но ведь ты же не знаешь украинского.

– А у меня есть личный переводчик, – похвасталась она, указывая на Сергея.

– Привет, Сережа, – поздоровалась Дворкина. – Кстати, познакомься – это мой муж, – она взяла за рукав стоящего рядом с ней невысокого, коренастого мужчину.

Сергей пожал ему ладонь. Она была широкая и вялая.

– Сергей.

– Марк, – ответил тот. – А вы что, с Надей тренируетесь вместе?

– Не совсем так. На одном стадионе. Мой тренер – Берковский.

– Я еще понимаю, когда вы, молодежь, ходите на такие спектакли, – начала Дворкина. – А вот мой муж захотел вспомнить молодость, и привел меня сюда – старую, больную женщину, – нарочито жалобным голосом сказала она.

Сергей рассмеялся.

– До старой и больной еще очень далеко. Если я не ошибаюсь, вам еще нет и тридцати.

Надя дернула его за рукав.

– С женщинами неприлично обсуждать их возраст, – тихо прошептала она ему на ухо. – А насчет «старой и больной» – так это у нее любимая поговорка.

– Ну и как вам спектакль? Нравится? – поинтересовалась Дворкина.

– Мне очень нравится, – объявила Надя. – И актеры здорово играют. И Сережа переводит великолепно. Некоторые моменты, просто стихами.

– Это перевод Маршака. Мне эти отрывки когда-то запомнились.

– Марик, возьми нам в буфете что-нибудь попить. Становиться жарко, – попросила Дворкина.

– Сергей, составишь мне компанию? – спросил Марк.

Сергей повернулся к Наде.

– Тебе принести чего-нибудь?

– Пожалуй, от стакана сока я не откажусь.

Марк с Сергеем подошли к буфету.

– Женщинам сок, ну, а мы с тобой по пивку, – предложил Марк.

– Здесь пиво не продают. К тому же у меня режим.

– А, ну да – ты же спортсмен. Совсем не связал эти две вещи, – махнул рукой Марк. – Тогда все будем пить сок.

– А как у вас с Надей? Это что, серьезно?

Сергей неодобрительно посмотрел на Марка. Ему не понравилось, что посторонний человек сразу пытается влезть в его личную жизнь.

– Вот решили в театр сходить, – уклончиво ответил он.

– Но она тебе нравится?

– Странный вопрос. Иначе я бы не стал ее приглашать.

– А ты ей?

– Понятия не имею.

– Прямо так и не имеешь. Она серьезная девочка. Просто так не пошла бы с тобой в театр. Значит у нее это серьезно.

– В театр – не замуж, – пожал плечами Сергей. – Может ей просто хочется приятно провести вечер.

– Ну а ты отнесись к ней серьезно. У Эстер это лучшая ученица. Без пяти минут мастер спорта. А у вас сейчас такой сумасшедший возраст. Закрутишь ей голову, так она забудет и про спорт, и про все на свете. Прощай спортивная карьера.

– Вы так далеко забегаете. Мы всего лишь первый раз пошли вместе в театр, а у вас уже такая буйная фантазия разыгралась, – Сергея стала раздражать его настойчивость. – Надя сама может решить, что в жизни для нее главное.

– Ты не обижайся. Почти как все, кто молод и не глуп, вы оба чересчур самонадеянны, и находитесь в таком возрасте, когда жизнь за один месяц продвигает вас дальше, чем позднее за несколько лет. А чтобы вырастить спортсмена высокого класса, уходят годы. Тренер в нее вложила душу. Если Надя сейчас бросит спорт, для Эстер это будет потрясение.

– Да не переживайте вы так. Я тоже не хочу, чтоб Надя бросила спорт.

– Вот и хорошо. Я думаю, ты осознал ситуацию. Надеюсь, оба сделаете правильный выбор.

– Давайте отнесем сок, – с плохо скрываемым раздражением в голосе, предложил Сергей. Ему не нравился этот разговор и назидательный тон Марка. Он больше не хотел продолжать эту тему и, взяв стаканы с соком, вернулся к месту, где стояли Надя и Дворкина.

– О, холодный! – Надя отпила глоток и посмотрела на Сергея. – Что это у тебя такое серьезное лицо?