Из перерубленной шеи тут же хлынула алая кровь, заливая собой придорожную пыль. Уже обреченный, но все еще живой безголовый петух рванулся вперед, естественно ничего не видя, но явно надеясь проскользнуть в ворота. Но сгрудившиеся перед ними люди подняли шум, начали кричать и отпихивать птицу ногами. Под громкие крики безголовый петух валился в пыль, снова вскакивал и словно заведенный раз за разом пытался прорваться в ворота, будто бы его вела чья-то невидимая рука.

Продолжалось это недолго, меньше половины минуты. В какой-то момент упавший в пыль петух уже не смог подняться. Кровь едва сочилась из его шеи, которая была густо измазана в пыли и уличном соре. Пару раз скребнув лапами птица замерла и больше уже не шевелилась.

К удивлению, все еще ошеломленной Риналы все начали облегченно вздыхать, хлопать по плечам осиротевших братьев, обнимать их сестру, после чего поминальщики попрощались и пошли к следующему дому.

— Что это было, Хакар? — подошел к другу Аркум, который был удивлен не меньше Риналы.

— Обряд задабривания злых духов и слуг Хартула — ухсенов. Самому-то Богу нет дела до родственников погибшего, а вот его детищам очень даже. Поэтому чтобы беду не накликать мы петуха рубим и не пускаем его во двор. Говорят, в него ухсен вселяется и если не доглядеть и пропустить, то в этом доме скоро еще кто-то умрет, — вместо Хакара подробно все объяснила Мири.

— А я думал это как-то на наши проводы ярлов и прочих знатных воинов похоже, — пробасил Хвельгрин. — Правда там обычно корову или быка рубят.

— Зачем? — заинтересовалась брильемка, казалось даже забыв о навалившемся на семью горе.

— Чтобы и после смерти ярл им и оставался. Богатым и знатным, то есть. Эттер как ярла увидит пред своими чертогами со всем этим добром, которое тоже в землю закапывают, сразу поймет, что человек это серьезный.

— Это, конечно, интересно, но думаю нам пора идти к Погребальным камням, — прервала разговор Хакар. — А потом нужно торопиться обратно в Свель. Еще раз всех предупредить.

Хаку на заявление брата лишь нахмурился, но ничего говорить пока что не стал.

На погост пошли лишь четверо: братья, Мири и Яту, для которого смерть Ланы тоже значила немало. Остальные же остались собирать сумки — Хакар решил уходить уже сегодня до вечера.

Почти сразу после того как Хакар с семьей ушел на кладбище явился Робер со своей охраной. Все то время, что деревня горевала, мужчина бродил по домам надеясь приобрести щенка. И судя по всем удача ему наконец-то улыбнулась, ведь на руках у него сидел черный, в желтоватых подпалинах, лохматый щенок, только вчера отданный Мири его новым хозяевам.

— Все же смогли кого-то уговорить? — усмехнулся Арк выходя на крыльцо, после того как вместе с Хвелем затащи стол в избу.

— Да. То есть не совсем… его прошлый хозяин, хм, скончался. Этой ночью, — несколько виновато, но вместе с тем довольно улыбнулся Робер.

— Вы похожи на стервятника, — нахмурившись заявила Мари, которая сидела во дворе и чистила свой арбалет.

— На дельца, юная леди, — покачал головой мужчина. — На дельца, который не упустит своей выгоды!

Девушка лишь отмахнулась от его слов и подхватив свое на половину разобранное оружие убежала в дом. Подальше от Аксия, который стоило ему оказаться во дворе, заулыбался и направился к Мари.

Через час вернулся Хакар с братом и сестрой. Яту попрощался с ними у ворот и, явно разбитый горем, ушел в свою избу. Судя по красным глазам Мири и постоянно шмыгающему носом Хаку им тоже было не просто. Хакар на их фоне держался довольно крепко, хотя лицо его выражало еще меньше эмоций чем обычно, обратившись в каменную маску.

Протянув другу его мешок и лук в чехле Арк прокашлялся и кивнув в сторону крыльца, где собрался весь отряд, проговорил:

— Мы готовы.

Хакар лишь кивнул и повернулся к брату и сестре.

— Снова нас оставляешь? — сразу набросился на него хмурый Хаку.

— Прости… но мы должны предупредить…

— Твои друзья и без тебя всех предупредят! — прорычал сквозь зубы младший.

На его слова Хакар не сразу нашел что ответить. Поколебавшись несколько секунд Охотник все же прошептал:

— Ты прав. Я просто хочу найти ту тварь, что убила маму.

— Опять… так же, как и с отцом, — отвернулся Хаку, но тут же вновь твердо взглянул на брата. — А что если на деревню снова нападут? Когда тебя не будет? Что тогда?

— Не нападут, вернее нас это уже не будет касаться, — прошептала Мири, все это время молча глядевшая куда-то между братьями.

Ничего не понимая оба перевели на нее взгляд и только тут Хакар почувствовал порывы ветра все это время налетавшие с востока. Догадавшись он тихо спросил:

— Что-то услышала?

Девушка неловко кивнула:

— Мне кажется кто-то из друидов говорил со мной через ветер. Нам нужно уходить. Всей деревне, а если точнее всем деревням, которые находятся так близко к опушке.

— Спорить с друидами глупо и бессмысленно, вам действительно лучше уйти, — кивнул Хакар. — Нужно послать охотников к другим деревням с этим посланием, боюсь не все могли его получить.

— Как же вовремя для тебя нас решили укрыть в чаще, — фыркнул Хаку отворачиваясь от брата.

— Хаку… — начал старший, но брат уже не стал его слушать, не оборачиваясь направившись к дому.

— Не расстраивайся и не беспокойся о нас. Теперь все будет в порядке, — улыбнулась Мири, мягко обнимая брата. — Может когда-нибудь он тебя поймет.

— А ведь все только начало налаживаться, — вздохнул Хакар, прижал к себе сестру покрепче, а затем отпустил и отшагнул назад. — Берегите себя.

— Тебя это касается куда больше… и возвращайся домой, когда все закончиться, — тоже отступила Мири.

Кивнув друзьям Хакар первым вышел за ворота, сразу за Добряком, который бежал перед хозяином. Следом за ним длинной вереницей вытянулись его спутники, пусть и с неохотой, но покидая брильемскую деревню, которая еще вчера казалась уголком безопасности. Что было очень дорого в этом мире, становящемся все опаснее с каждым днем.

Старый, давно заброшенный городок раскинулся посреди разросшегося в последние годы леса. Когда-то давно сюда стекалась руда из всех горняцких деревушек, коих было довольно много на склонах гор, высившихся над землей всего в нескольких лигах отсюда. Окрестные леса в те времена еще не успели охватить поселение плотной стеной. В ту пору топоры лесорубов почти не умолкали, преумножая богатства города еще и отменной древесиной, а охотники с дальних заимок, некоторые их которых находились даже на опушке Брильемского леса, привозили на родину отменные меха. Казалось бы, город должен был лишь расти и приумножать свое богатство, но соседство с проклятым местом не могло просто так сойти с рук горожанам, решившим, что все это лишь старые сказки. Нельзя было просто так поселиться рядом с заброшенным замком, что черной громадиной возвышался над городком.

На опушке, в полусотне саженей от первых, давно покосившихся и частично ушедших под землю деревянных домов остановилась группа из семи воинов, весьма серьезных на вид. Во главе отряда стоял паладин в пластинчатой броне, рядом уселся на землю давая отдохнуть ногам низкорослый воин с ростовым щитом и перначом. Чуть позади держались рыжая северянка с бродаксом и как две капли воды похожий на нее мужчина, но с русыми волосами и вооруженный крылатым копьем. В хвосте отряда держались две девушки, судя по посохам и робам клирик и жрица, а также несуразно высокий восточник с ассиметричным луком и слегка изогнутым мечом на поясе, ведущий за собой лошадь с поклажей. Конечно, все в отряде, а не только лидер, носили хорошую и явно дорогую броню, а поблескивающие на шеях воинов бронзовые Гильдейские значки лишь добавляли их образам серьезности.

Рассмотрев что-то на земле, паладин взглянул на солнце, уже прошедшее больше половины своего пути, после чего скомандовал:

— Привал, минут пять. Проверяем снаряжение и идем по следу дальше. Готовимся к бою.