Всем им нужны были пауки.

Кому-то от них были необходимы яды и лекарства.

Кому-то — самые прочные ткани и веревки во всей империи.

Кому-то — прекрасное нежное кружево. Хотя бы кусочек, слишком уж оно было дорогим.

Кому-то — марионетки, куклы и манекены для шитья.

А кому-то — ответы.

Ясинэ следовала в потоке людей, совершенно не боясь, что они заведут ее не туда. Пройти мимо деревень пауков было попросту невозможно. Нужно было только в каждой новой остановке оглядываться и либо оставаться, либо следовать за толпой дальше.

Одни деревушки сменялись другими, разделяли же их оживленные дороги и постоялые дворы, которые принадлежали косулям; таверны быков и даже маленькие пункты помощи, где лечили торопливые козочки. За отдельную плату в деревне можно было даже воспользоваться услугами клана лошадей, и перевозка больших грузов переставала быть проблемой.

Товары не привлекали Ясинэ. А Евы во всем многообразии людей она не ощущала.

Даже не знала, стоит ли искать.

Однако, были те, кто мог знать наверняка.

И в деревушке паучих-провидиц Ясинэ остановилась возле домика одной из них. Все остальные были особенными — то запущенные землянки, то черные угловатые домики с котлом перед домом, в котором кипело и бурлило странно пахнущее варево, то розовые домишки, на крыльце которых стояли таблички с целым списком чудодейственных средств. Вывески вокруг пестрели самым разным спасением — и от проблем с пищеварением, и от тяжелых травм, и от любви, и для любви, для удачи, для чужого горя. С гарантией ответов о будущем, с обещанием помощи и всяческого содействия самого Самсавеила…

Домик же, у которого замерла Ясинэ, коротко гласил — «гадаю на картах и рунах».

И больше никто здесь на рунах, наверное, не гадал.

К тому же, в этот домик не стремились огромные толпы народа.

Ясинэ постучалась костяшками указательного пальца и приоткрыла дверь.

— Свободны? — спросила она, заходя внутрь.

— Для тех, кому есть, чем платить, я всегда свободна, — донесся мягкий вкрадчивый голос из глубины.

Все вокруг было увешано черными косичками из паутины. Они свисали с потолка до самого пола, и нельзя было различить ничего вокруг, только пробираться наощупь.

— Трех черных нек будет достаточно для ответа на любой мой вопрос? — Ясинэ запустила руку под оби и вытащила теплые монеты.

— Для начала хватит и одной, — отозвалась провидица.

Постепенно из глубины выступил стол, а паутинные косы остались позади.

За столом сидела паучила и тасовала в руках старые засаленные карты. Черные волосы ее были собраны в множество маленьких косичек и завязаны в узел на затылке. Дополнительные ряды глаз были спрятаны за волнами косичек, а хелицеры спилены, что при некотором отдалении паучиха казалась вовсе не паучихой. А когда она опустила ресницы, скрыв черные глаза, то сходство с соклановцами стали выдавать лишь закованные в броню кисти рук.

— Я больше доверяю рунам, — промолвила Ясинэ, присаживаясь на деревянный стул с алой подушечной.

— Как будет угодно, — кивнула молодая паучиха и, отложив стопку карт шапкой наверх, достала из-под стола мешочек с камнями. — Какой вопрос вас мучает?

— Я хочу найти одного близкого мне человека, Еву, — помедлив, сказала Ясинэ и, облокотившись лопатками на спинку стула, положила одну неку на стол перед собой.

Как мне ее найти? Где она?

Все не то… Все неправильно.

— Когда я найду ее?

Паучиха развязала мешочек, наклонилась над ним и как будто прошептала камням вопрос.

А затем высыпала на стол целую горсть аметистов и принялась рассматривать те, что не удержались на верхушке горы и рассыпались по столу.

— Ты много раз будешь проходить рядом с ней, но не заметишь этого и не узнаешь ее. Как и она не узнает тебя, — она вытянулась, разглядывая руну, что отскочила практически Ясинэ в руки. — Но однажды тебе повезет. И лишь в твоих руках ухватить за этот шанс или навсегда его упустить.

— Когда?!

Еще одна нека тут же легла рядом с первой.

Провидица нахмурилась и, вытянув руку, разрушила горку рун.

— О, — вздохнула она, — очень нескоро. Ты устанешь жить, скитаться и искать.

Ясинэ закусила губу и откинулась на стуле.

Провидица же сгребла руны обратно в мешок.

Вместе с ними исчезли и черные неки.

— Сумею ли я победить? — прошептала Ясинэ, кладя на стол третью неку.

Паучиха достала из мешочка руну и положила на середину стола.

Она была совершенно пустой.

Запас пантов подходил к концу. Да и, признаться, они уже успели надоесть.

В округе Оленей кроме них и не было ничего вкусного или хотя бы интересного.

Край как край. Не считая того, что рядом и над головой постоянно проносятся рога, и первые сутки инстинктивно уворачиваешься от них и стараешься ходить безлюдными дорогами.

Ясинэ потратила почти неделю, блуждая по лесам и степям. Искать Еву порывалась лишь несколько раз, да и то быстро возвращала священное масло на пояс и шла дальше.

Бива за спиной привлекал внимания оленят, и Ясинэ, покусывая панты и слизывая с них кровь, не могла отделаться от мысли, что эти вкусные рожки могли принадлежать этим детям. Странное ощущение. Но вкусные панты.

Похрустывая последним из них, Ясинэ вышла к шумной речке и глянула вниз с обрыва. Быстрый поток уносил через весь округ Выдр все, до чего мог добраться. Проплывали целые деревья и, спотыкаясь на порогах, кружились, будто они всего лишь веточки. Листья сбивались в кучи и торопились прижаться хоть к какому-нибудь берегу. Мелькали рыбы.

Что-то странно било по воде, будто шлепало и дергалось в бурном потоке.

Свесившись с самого края обрыва, Ясинэ принялась выискивать глазами источник незнакомого и чужеродного звука.

И нашла.

Цепляясь за хрупкие скользкие ветки, в воде барахталась девчонка. Совершенно молча.

Ева?!

Стянув с себя оби, Ясинэ скинула все слои тяжелого кимоно, усадила поверх него паука и с разбегу прыгнула в горную реку.

Ледяная вода тут же пронзила все тело, будто сжав его в тисках.

Ясинэ вынырнула, откинула с лица волосы и, отталкивая от себя всякий мусор, стала озираться. Вот бы эта девчонка хоть голос подала, нет же — молчала, как рыбешка.

Ниже по течению показалась детская рука и тут же исчезла. Ясинэ поплыла к ней, продираясь сквозь мокрые ветки и листья, так и норовившие прилипнуть к телу.

— Держаться можешь? — крикнула она и схватила девочку за руку под водой.

Но ей никто не ответил. Ясинэ обняла девочку за пояс и подкинула немного повыше, перехватывая под бедра. За ней потянулось какое-то тряпье, слишком тяжелое, чтобы быть просто тканью. Вытащив из мокрых ножен на ноге нож, Ясинэ обрезала тряпки.

Девчонка свесилась с плеча бездыханной куклой.

Но сердце билось.

Вместе с ней Ясинэ торопливо догребла до очередного порога и подтянулась за торчащие из склона корни деревьев. Закинула девчонку на самый верх и забралась сама.

Прильнула ухом к груди, по привычке прижав пальцы под горлом. Сердце билось. И вместе с ним — жизнь, единственная.

Зажав пальцами нос, Ясинэ вдохнула в ледяные губы воздух и всем весом придавила ребра. Повторила. И еще раз… И еще.

Пока девчонка не закашляла, сворачиваясь в комок.

Ясинэ утерла губы и села рядом с ней, разглядывая.

Крохотные ушки, изящное округлое личико, маленькие пальчики и широкий треугольный хвост…

— Первый раз вижу выдру, которая не умеет плавать, — фыркнула Ясинэ и, подхватив девочку на руки, направилась вверх по течению в поисках оставленных вещей.

Паук увлеченно строил убежище, расположившись под одной из складок кимоно.

Ясинэ усадила девочку на землю и принялась раздевать. На ноге до синевы была стянула какая-то тряпка, и пришлось снова достать нож, чтобы справиться с ней окончательно.

— Ты же кошка, да? — подала голос девочка и закашляла.