Кровь в полупустой баночке стремительно густела. И, ложась поверх смертельно бледных губ, застывала багряной пленкой. Она скатывалась на веках. Трескалась в обрамлении ногтей.

Тора медленно выводила на предплечье письмена древнего языка черточка за черточкой, изредка обмакивая кисть из собственных волос в кровавую баночку.

Медленно расцарапывала ногтями землю, и капли новой, свежей крови, сочились по лункам узора.

Плотно прижав большим пальцем лезвие ритуального ножа, Тора медленно сбривала волосы. И тяжелые смоляные пряди падали под ноги, в кровь.

Как древние шисаи, она повторяла такой же древний ритуал. Рисуя собственной кровью свою мольбу на всем своем теле.

Нагая в зеркалах.

Кроваво-белая. И в шести отражениях — будто призрак.

Призрак былой себя. Призрак всех своих жизней.

Тора перевернула баночку и вылила оставшуюся кровь под ноги. Выпрямилась, глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь с мыслями. Медленно сглотнула подступивший к горлу ком.

И дрожащим голосом произнесла:

— Взываю к тебе, Хозяин всего сущего. Покажи мне прошлое. Покажи мне мои лица.

Усталые серые глаза в отражениях стали лиловыми. И вслед за ними каждый кровавый росчерк налился пурпуром, прожигая кожу, впечатываясь, вгрызаясь в мясо, пронизывая до самых костей.

Окровавленные волосы и черно-белая шерсть поднялись в воздух и, став своими кристальными копиями, закружились вокруг Торы, переливаясь и сияя тысячами лиловых огней в зеркалах.

Тора дрожала, стискивая от боли зубы, сжимая кулаки. Но стояла, пока кровавые узоры превращались в печати по всему ее телу. Последним засиял самый кончик хвоста.

В диком ритме света и нарастающего звона все слилось в один сияющий вихрь.

И мгновенно погасло.

Из жалкой лачуги за краем кошачьей деревни доносились голоса. Тягучий и снова нетрезвый — брата. Глубокий и спокойный — незнакомца.

Ясинэ остановилась возле двери, не решаясь войти, и прислушалась.

Наверняка опять кому-то пришла в голову идея выбивать долги из братца. Наивно. Был бы в этом доме хоть одна нека, и та пошла бы на пшено для браги…

Но нет.

Двое говорили определенно о ней самой.

И цене.

Договорившись, они с глухим хлопком пожали руки. И наступила тишина.

Попятившись, Ясинэ сама не заметила, как дрожащими руками выпустила подол штопанного платья, и ворованные сливы раскатились по дорожке.

Деревянная дверь без ручки и замка распахнулась. И из нее, пригнувшись, вышел незнакомец.

Высокий. Просто невероятно высокий. В длинном фиолетовом кимоно с серебристыми узорами — и ни единого пятнышка! Ни единой дырки! С посохом и ножом на поясе. С длинными черными волосами, собранными в хвост и выбритыми по бокам. С бело-черными ушами. Кот. И с насыщенно лиловыми глазами.

Не просто кот — шисаи…

— Это же ты Ясинэ? — спросил он, надменно смотря сверху вниз.

Ясинэ кивнула и посторонилась, пропуская незнакомца.

— Вот и славно, вот и чудно. У тебя есть другая одежда?

Ясинэ мотнула головой.

— Тем лучше, меньше нести. Следуй за мной, — удовлетворенно кивнув, он прошел мимо.

— Но почему я должна следовать за вами? — насупившись, спросила Ясинэ.

— Потому что теперь ты со мной. И у тебя начинается новая жизнь, Ясинэ, — полуобернувшись, ответил незнакомец. — Кстати об этом. Нужно выбрать тебе новое имя.

— Зачем? — Ясинэ, опустив голову, смотрела, как под длинным кимоно что-то шевелится, будто подметая землю. Влево. Вправо.

— У тебя новая жизнь, — не скрывая раздражения, повторил незнакомец.

— Но я все та же. И я — Ясинэ. Я не хочу другое имя, я хочу мое, — поравнявшись с ним, сказала она. Нож совсем рядом качался от каждого шага. С такой красивой ручкой. В таких красивых ножнах. Лаконично фиолетовая оплетка, навершие из черного кристалла, ножны обшиты редкой черной замшей…

— Истинное имя имеет огромную власть над человеком, — подняв палец, ответил кот. — Шисаи нельзя носить свое первое имя — это опасно. Кто-то может сломить его волю особыми ритуалами, а превосходящий по силе шисаи — подчинить себе, только назвав по имени.

— Пусть только попробует! — вздернув нос, бросила Ясинэ.

Шисаи остановился и, наклонившись к ней, елейным голосом прошептал:

— Яся, тигреночек, послушай…

Ясинэ шагнула и, вытащив нож, уперла его острием незнакомцу в бок:

— Меня зовут Ясинэ. Не «Яся», не «тигреночек», не как либо еще, — прошипела она, глядя ему прямо в глаза. — Я-си-нэ. Запомнить не сложно, правда ведь, господин?

Незнакомец неожиданно улыбнулся:

— Ты не понимаешь, как это может быть опасно для тебя. Да и таковы правила.

— Правила… — пробурчала Ясинэ, отнимая нож. — Подумаешь… Много кто знает мое имя? Вы сказали кому-нибудь?

— Нет, я сам его узнал несколько минут назад, — незнакомец выпрямился. — Но твой отец знает…

— Брат, — отмахнулась Ясинэ. — Тогда подождите минутку здесь.

Перехватив нож клинком вниз, Ясинэ развернулась на лапах и решительно двинулась к дому. Кот молниеносно схватил за плечо и тут же развернул обратно:

— Объяснись немедленно.

— Дайте мне пять минут, и тогда мое настоящее имя во всем лиловом свете будем знать только мы вдвоем. А всем остальным вы скажете, что поменяли мое настоящее имя на «Ясинэ».

И незнакомый господин расхохотался. И смеялся так сильно, так долго, что из-под кимоно показался невероятно длинный и невероятно пушистый черно-белый хвост. Ирбис?!

— Ты мне нравишься, Ясинэ, — отсмеявшись, сказал незнакомец. — Пожалуй, я сделаю исключение и возьму на обучение женщину.

Ясинэ повертела головой в поисках его собеседницы, но никакой женщины рядом не было.

— Кого?!

— Маленькую женщину, — улыбнулся мужчина и протянул руку.

— Нож не отдам! Мое! — прижав его к груди, Ясинэ щелкнула зубами. — И мое имя все еще знает брат.

— Я решу эту проблему, не волнуйся. Тебе не следует никого убивать, — улыбаясь, ответил кот. И совершенно серьезным безжизненным тоном добавил, — пока я тебе не скажу.

— Нож все равно не дам!

— Хорошо. Я просто хочу познакомиться с тобой заново. Меня зовут Сакерд, — он все так же держал руку протянутой. И Ясинэ, помедлив, крепко пожала ее. — Верховный шисаи. Теперь ты моя конэко, моя ученица.

— А сколько я стою? — заправляя нож за кожаный ремешок платья, спросила Ясинэ.

Сакерд удивленно вскинул брови.

— Вы же купили меня, и теперь я ваша, да? Так сколько вы заплатили?

Сакерд грустно улыбнулся и бросил взгляд на жалкий домик позади:

— Не то что бы очень много…

— Это потому, что я кумово отродье? Демонова кошка? — следуя за господином, спросила она.

— Кто тебя так называет? — растерянно спросил Сакерд.

— Все.

***

Сначала все было прекрасно.

Господин Сакерд отвез ее в город императора кошек, в двенадцатый храм Самсавеила. И там передал другим шисаи и обычным кошкам на обучение.

Ясинэ выкупали, дали одежду. Чистую! Без дырок и пятен! Хотя это было ненадолго…

У нее даже появился свой уголок — верхняя кровать в комнате с другими кошками примерно ее возраста, лет шести-девяти.

Кормили целых четыре раза в день! Даже мясо было разное, а большая часть овощей не были знакомы до этого.

Тренировали и учили постоянно, давая только пару передышек и время на сон.

И никто не избегал, не кидал камни в спину, не обзывал и проклинал.

Маленький рай для маленькой кошки. На целых три года.

Но по прошествии этих лет обучения магистры начали шептаться, косясь в ее сторону. Говорить как будто сквозь зубы.

Они замолкали лишь когда приходил вечно занятой Верховный шисаи. Сакерд иногда отводил всем воспитанникам шисаи занятия по мастерству обращения энергией Самсавеила и просто наблюдал за тренировками.