Девочка подняла на него взгляд. А глаза — будто золото на солнце.

— И как вообще ты этих-то убила? — кивнул он на добычу. — Стрелы ж ходуном ходят.

Котенок пожала плечами и опустила глаза. Золото скрылось за длинными темными ресницами.

— Показывай.

Котенок растеряно подняла брови. Но, быстро поняв, чего от нее хотят, перехватила лук, новую стрелу и встала в стойку.

— Три пальца под перья, — привычно скомандовал Райга, наблюдая за каждым ее движением.

Она коснулась тетивы, как он сказал, но в последний момент подхватила ее большим пальцем и растянула к щеке.

Фыркнув, Райга обошел ее. Лапой поправил ее лапы, развернув. Ткнул между лопатками, заставляя выпрямить спину. Короткое прикосновение отозвалось в нем, словно крохотная молния. Маленькая шисаи. Он оттянул ее локоть, за кошачье ухо поправил голову. Проверил руку, сжимавшую лук — кисть, вывернутый локоть.

— Теперь другое дело, — удовлетворенно кивнул он. И она выстрелила.

Стрела распорола воздух и ухнула в море.

— Будешь брать новые стрелы, попроси кого-нибудь из лучников подобрать под твой лук, — хмыкнул Райга.

Котенок закивала, прижимая лук к груди.

— Спасибо, ваше преосвятейшество господин Верховный шисаи.

Райга поморщился и тихо пробурчал:

— У меня имя есть.

Но девочка уже бочком двигалась к камням. Смешная.

— И вот еще что, — остановил он ее. — В арсенале попроси себе лучное кольцо, вот такое, — он вытащил из-под ворота кольцо Нэм на цепочке. — Поняла?

Маленькая кошка расплылась в улыбке.

— Тогда свободна.

Он вернулся на свое место и подтянул на колени тяжелую книгу.

Посмертные часы Нэм молчали, оставив треть песка в верхней колбе. И только когда котенок ушла, забрав подбитых чаек, песок заструился вновь.

— Да ты нарочно! — взрыкнул Райга, повернувшись к Еве.

— Не понимаю о чем ты, ваше преосвятейшество господин Верховный шисаи! — рассмеялась Ева.

— Все ты поняла.

— Я обещала, — улыбнулась она. — Да и вообще, ты в последнее время чернее тучи.

— На то есть причины, — он вернул взгляд книге, но буквы неохотно собирались в слова.

— Ты все еще винишь себя? — она вздохнула и опустила руки на хаори.

— Я никогда себя не винил, — он качнул головой и отложил скучную книгу. — Я лишь сожалею.

Ева кивнула, соглашаясь.

— Возможно, будь у тебя шанс все исправить, ты поступил бы по-другому.

— Нет, — усмехнулся он. — Я поступил бы точно так же. И сожалею я не о себе.

— А о ком?

— О Торе. Я знал, что так все закончится, но она была дорога мне — и я сожалею.

Ева печально вздохнула, глядя на расплывчатый горизонт.

— И об Айлив. Я не знаю, где она и как она. Жива ли вообще.

— Она ушла во время.

— Что? Зачем? — Райга непонимающе нахмурился.

Ева растянула паутину и, продев ее в иглу, продолжила шитье.

— Это был мой подарок для нее. Плащ, который позволяет уйти во время. А из времени можно прийти куда и когда угодно.

— И там она может посмотреть на мир чужими глазами? Глазами Изабель? Люциферы? Кого угодно?

Ева кивнула.

— Хороший подарок, — усмехнулся Райга. — Она такой и хотела.

— Да, и теперь она может пролистать жизни, как книги. Свои, чужие — рассмотреть их, пролистать их. Узнать тех, кто ее окружал, ближе. Вспомнить себя, разобраться в себе.

— Интересно, «где» она сейчас. Или правильнее — «когда»? И что она созерцает, будто читая книгу…

— О, ты только послушай! Холодный грот разил запахом звериной крови и крепкого алкоголя. Звуки разбивались о своды, троились, рассыпались осколками эха…