Мы провели вместе, шутя и смеясь, несколько часов, которые, признаться, пролетели для меня как одно мгновение. С будущими мастерами было просто невероятно легко и приятно, а они сами, кажется, совершенно не испытывали ни капли возмущения фактом того, что кто-то влез в их уютный и устоявшийся давным-давно мир пятерых старших учеников Элледа. За веселыми рассуждениями Мироша, язвительными замечаниями Тин и Шаана, радостными, нетерпеливыми комментариями Рут или короткими, полными иронии фразами Саару, за моими собственными насмешливыми подколками, в основном направленными на Тин, конечно же, мы, видимо, все же нашли общий язык. А вкусная еда, немного вина и общая атмосфера праздника прекрасно дополняла весь нынешний чудесный момент единения будущих защитников ткани мироздания. Рицико все-таки был полностью прав в том, как именно следовало этого единения добиваться. Ведь, встреться мы впервые где-то на тренировочном поле Элледа, вряд ли там нашлось бы место для попыток завести друзей. А если бы и нашлось, то, естественно, куда позже, чем здесь и сейчас. Сами мастера, конечно, бросали на нас временами короткие, полные скрытого интереса взгляды, хоть и пытались всячески делать вид, что полностью поглощены собственными разговорами и вообще думать забыли, что кто-то, кроме них, еще присутствует в помещении. Они смеялись, Найши, как обычно, что-то рассказывал, а остальные периодически начинали негромко спорить или очень воодушевленно обсуждать. Но я замечал, практически чувствовал довольные, полные теплой насмешки взгляды Рицико и Анха, внимательный, сдержанный интерес Вейнора или осторожное, неявное любопытство Мирро. Единственный, кого, кажется, нисколько не волновало происходящее, был, собственно, сам Найши, полностью поглощенный своими рассуждениями. Хотя, возможно, он просто ни капли не сомневался в сыне, вполне способном также, несколькими фразами заставить нас всех дружно включиться в разговор и начать очень эмоционально обсуждать нечто, о чем еще недавно ни один вообще не думал, полагаю, в принципе. От общего отношения к погоде, природе и всему миру до несколько специфичных тем развития бытовой магии на Востоке и в Элурене. Этот момент, как ни странно, кажется, просто невероятно интересовал Мироша, и он с жутким азартом расспрашивал меня о том, как именно используют на юге Нити не в контексте боевых столкновений. А после некоторое, довольно продолжительное время печально и с раздражением высказывал свои мысли на тему того, что Эллед все-таки совершенно напрасно игнорирует вторую, не менее важную часть взаимодействия с тканью мироздания. Его полностью поддержали Шаан и Саару – дейдена, кажется, вообще немного злило то, что к его Огню предпочитают относиться по большей части как к оружию. Рут и Тин, в свою очередь, весело напомнили, что неплохо бы для начала заставить магов бережно использовать любые Нити, а потом уже переходить к бытовой магии. Я некоторое время слушал их с улыбкой, а после, когда они практически потребовали выбрать, наконец, сторону, присоединился все же к первой группе. Рутта, дернув плечом и радостно улыбнувшись, предпочла остаться при своем мнении, совершенно проигнорировав как все аргументы, так и численный перевес. Тинэко же, хмыкнув, заявила, что ничего иного от меня не ожидала совершенно. На что в тот же миг получила множество ехидных замечаний Шаана по поводу того, чего вообще можно ожидать от самой старшей ученицы Рицико.

Тин вообще искренне наслаждалась происходящим, кидала на меня изредка короткие взгляды, явно мечтая выяснить, что я по поводу всего этого думаю, и, кажется, была счастлива. Я иронично поглядывал на девчонку, но от шуточек по данному поводу воздержался, на этот раз, и просто радовался за нее так же, как за самого себя. Кажется, момента моего знакомства с остальными старшими учениками Тинэко ждала невероятно и переживала о нем не меньше, чем я.

Уже ночью, когда мы с Шааном шли в комнаты, я поделился с ассаденом своим наблюдением, понимая, что он-то точно уловил эмоции Тин.

– Ей это до ужаса важно, – усмехнулся Шаан. – Она мечтает защищать ткань мироздания, Найт. Никто из нас так сильно не хочет оказаться за границами королевства, как Тин. Она выросла, видя перед собой пример дружбы Анха, Рицико и остальных, конечно, ей хочется так же. Ну и рассказы о Вейноре и ее отце, естественно, куда без этого.

Заметив мой очень удивленный взгляд, ассаден, вздохнув, печально пояснил:

– Ее отец герой тут, в Элурене. Посмертно, к сожалению. Тин очень хочется доказать, что она похожа на него, к тому же она слышит огромное число рассказов об отцовской доблести, в основном от Вейнора, его лучшего друга, на них она выросла. Ну а Рицико говорит о них обоих сразу, что тоже добавляет Тин решимости быть не хуже. А теперь представь, что она почувствовала, когда в такую бешеную смесь тяги к подвигам, желанию служить личным идеалам и неуемного стремления показать себя попала информация о новой, шестой Нити мироздания. Теперь-то она точно будет соответствовать образу отца, раз впервые в истории именно ей выпал шанс вести в бой не пятерых, а целых шестерых мастеров, правильно?

– Надеюсь, мы ее не подведем, – хмыкнул я и, вздохнув, добавил: – Только я предпочел бы формулировку «будущих мастеров». Я их знаю совсем недолго, но уже не представляю Эллед без любого. Особенно без Анха, – добавил я и несколько опасливо покосился на человека, который явно, так же как Тин, предпочитал не вспоминать о некоторых своих кровных узах.

– Не ты один, – усмехнулся Шаан.

Он немного помолчал, то ли анализируя мои нынешние эмоции, то ли просто размышляя о том, следует ли говорить мне некоторые вещи, но в итоге все-таки добавил:

– Не только Тин мечтает соответствовать образу отца, Найт. Если хочешь знать. Мне просто повезло больше, я знаком со своим лично.

– И можешь у него учиться. – Я улыбнулся.

– Ты быстро улавливаешь смысл, – весело отозвался Шаан.

Мы простились, и я с огромным удовольствием упал на кровать, совершенно счастливый и довольный происходящим. Из состояния блаженного покоя меня вырвал голос Тин, мрачно заявивший в пустоте комнаты:

– Если расскажешь кому-нибудь то, что услышал от Шаана, будущих мастеров опять станет пятеро, аккари Найт.

– Мы уже договаривались, в моей верности ты можешь не сомневаться, будущий мастер Хэддена, – коротко улыбнувшись, напомнил я.

С минуту прислушиваясь к тишине, я гадал, стала ли Тин дожидаться ответа или выпустила Нити в тот же миг, когда высказала все, что думала по поводу моего любопытства. Я уже почти решил, что завтра с утра придется повторить ей то же самое, когда вновь услышал ее голос, теперь очень теплый и даже с легкими нотками благодарности:

– Я не сомневаюсь, Найт. Спокойной ночи.

Я отвернулся к стене и закрыл глаза. Но почему-то не мог заставить себя прекратить улыбаться.

Дни до следующей своей встречи с Анха я провел в основном в компании Шаана. Ассаден рассказывал о Нитях Разума куда более понятно и захватывающе, чем тяжелый для восприятия трактат, так что я действительно увлекся в итоге идеей выяснить, что именно связывает мою Пустоту с его Разумом. Шаан этой идеей увлекся также, и я обещал посвятить его во все подробности происходящего, в которые позволит наш учитель. Подобное ассаден принял легко и без возмущения по поводу того, что за откровенность следует платить откровенностью, а сам он разрешения у Анха ни на что не спрашивал. А я невольно задумался о том, способна ли оказалась бы на такое Тин. Почему-то мне представлялось, что нет. С другой стороны, ее все-таки действительно совершенно не интересовали чужие Нити. Вопросов о Пустоте я от нее не услышал ни разу. Видимо, Тин вполне достаточно было бы того факта, что я научусь их плести ровно так, как требует ткань мироздания, но для этого у меня был учитель. А уж Анха она доверяла явно безоговорочно. Как, в общем, и каждый в Элледе.

Сама Тинэко продолжала пребывать в моей новой жизни как ее бессменный и постоянный элемент. Теперь к ней присоединились и остальные. Чаще всего мы собирались вместе за ужином, и я начал догадываться, откуда изначально взялось такое горячее любопытство от будущих мастеров по поводу моей персоны. Судя по всему, совместные прогулки или вечера в тавернах города были для них чем-то обыденным и привычным, и они просто не могли понять, откуда и для чего взялся человек, отобравший у Тин все то время, которое она обычно проводила с ними. Сейчас правду они уже знали и, мне очень хотелось в это верить, действительно радовались моему присутствию в их компании. По крайней мере, причин предполагать иное у меня, признаться, совершенно не возникало.