– Неужели? – Я с любопытством ее разглядывал.

– Что тебя удивляет? – уточнила девчонка с хитрой улыбкой. – Что молчу или что расспрашивают?

– Что нас будет шестеро, – насмешливо отозвался я. – Такой ответ тебя устроит?

– У тебя есть пара-тройка лет, чтобы научиться плести свои Нити, пока нас не отправили за границы к каким-нибудь очередным дуракам, решившим, что они умнее Элледа, – ехидно заметила Тин. – Не сможешь плести – придется махать мечом. Шаан, уверена, будет в восторге, особенно в таком случае.

Я вопросительно приподнял бровь.

– Старший ученик Ассадена, – пояснила Тин, с трудом сдерживая смех. – Его твоя персона, как понимаешь, интересует особенно сильно.

Я прищурился, сам усиленно стараясь не улыбаться или хотя бы делать это не слишком ехидно:

– Быть старшим из двоих старших учеников одного мастера, наверное, забавно. Думаешь, ему понравится?

– Говорю же, будет в восторге, – весело заверила Тин. – Не сомневайся – он окажется первым, с кем ты познакомишься, когда объявят.

– Ему до моей комнаты ближе всех идти, конечно, он будет первым, – усмехнулся я.

– Ну да, буквально три двери по коридору, – насмешливо отозвалась Тин и, соскочив с подоконника, заявила: – Все, пошли обедать, я четыре часа торчала тут и ждала новостей. Хочу на воздух.

– Без меня не пойдешь? – Я покосился на трактат, который планировал сейчас почитать.

– Нет. – Она иронично приподняла бровь. – Смирись. Теперь ты даже понимаешь, что дело не в каком-то приказе. Дорогу до ближайшей таверны я тебе уже много раз показала, не заблудился бы.

– По крайней мере, ты пока на мою голову одна, – ехидно заметил я, – а не пятеро одновременно. Я начинаю понимать Мирро, который предпочитал странно часто дежурить у костра в походе. Просто чтобы побыть в тишине.

– Идешь? – Тин прищурилась.

– Конечно, – весело отозвался я и встал. – Не воспринимай всерьез. Я рад, на самом деле. И быть здесь, в Элледе. И твоей компании, и тому, что скоро, видимо, познакомлюсь с остальными.

– Так-то лучше, – хитро улыбнулась Тин и отвернулась.

– Ты же мне ни капли не поверила, правда? – уточнил я.

– В то, что ты рад? – насмешливо поинтересовалась она.

– Нет. – Я качнул головой с широкой улыбкой – Это ты и без меня знаешь.

– Тогда не задавай глупых вопросов, аккари Найт. – Тин снова прищурилась и усмехнулась, покосившись на меня, когда я подошел.

– Интересно, как скоро подобное обращение от тебя станет означать приблизительно то же самое, что и «брат королевы» от Анха? – весело хмыкнул я, когда мы отправились, наконец, на обед.

– Думаешь, еще не означает? – улыбнулась Тин.

Я покачал головой и предпочел промолчать. Просто, на всякий случай. Что-то мне подсказывало, что будущий мастер Хэддена тем же терпением, что и Анха, не отличается совершенно.

Когда учитель сказал, что новая школа Элледа будет основана сразу, я не ожидал, что в его понимании подобное означает в тот же миг. Уже к следующей нашей встрече Анха с усмешкой сообщил, что готов выслушать мои варианты названий будущей обители тайн Пустоты. Подобного я даже не предполагал, находясь в полнейшем убеждении, что именно Великий Мастер станет выбирать школе имя ровно так же, как все остальное. Но Анха посчитал, что если с другими вопросами он справится самостоятельно, совершенно не нуждаясь в помощи ребенка, то с названием стоило бы определиться мне. Вариантов у меня не было ровным счетом никаких. Сначала я подумал о названии собственной деревни просто потому, что мне хотелось сохранить нечто из прошлой жизни ровно таким, каким оно являлось, не меняя и не стирая в прах. Но я слишком хорошо понимал, как именно отреагировали бы отец и остальные на подобную беззастенчивую ассоциацию самих себя со школой королевства. Я невероятно хотел защитить Пустоту, я сделал для этого очень многое, что по-настоящему привело в гнев предков. И меньше всего желал, чтобы им было еще больнее там, в Чертогах Вечности, от того, что именно творит теперь последний из нас. Я правда понимал, что никак иначе нельзя, что только в Элледе, под присмотром Анха, черные Нити будут в безопасности. Я правда готов уже был не просто решиться плести их, но и сплести на самом деле. Как бы ни было страшно и тяжело, я не мог допустить новых смертей и новых издевательств над Пустотой. А еще память о семье, о папе и деревне была необычайно важна для меня. Дать школе имя нашего уничтоженного Дома стало бы личным интересом, но я прекрасно понимал, что именно личным. Никто из тех, кто звал меня аккари там, не захотел бы подобного. Не понял и не простил. Пусть даже нет Дома – нет мастера, но я все еще оставался последним из своего народа. Ради них, ради тех, кого потерял, я должен был учесть и их интересы. Сохранить хоть что-то из того, что любили они, неизменным. Стало быть, и названия собственной деревни я не собирался сообщать никому, бережно пряча эту маленькую тайну от всего мира. Надеюсь, в Чертогах Вечности, глядя на то, что именно я совершил и еще совершу, семья хоть немного утешится подобной деталью. Правда, очень надеюсь.

Я попытался вообще снять с себя обязанность по наречению новой школы, сообщив Анха, что не имею ни малейшей мысли по данному поводу и совершенно доверяю ему в подобных вопросах, но у мастера были другие планы. Так что он просто милостиво выдал мне несколько дней на размышления. Знаю, он хотел, в том числе, чтобы наследие моей семьи не было утеряно в веках, чтобы осталось хоть что-то от того, чем Пустота была раньше. Он делал это для меня, прекрасно осознавая теперь, насколько тяжело мне в принципе далось решение изменить собственное существование и существование своей Нити настолько резко, но… Идей от этого совершенно не прибавилось.

Тин попыталась помочь с данной задачей, но в свойственной ей манере. Прекрасно понимая, что Анха потребует от меня ответ и хоть что-то, но я должен буду предложить, я, если честно, задумался об одном человеке. О мудром, насмешливом философе, обожавшем рассуждать и предполагать, рассказавшем мне столько легенд и историй, подарившем очень важные мысли для раздумий. Большую часть отведенного Анха времени я в итоге промучился сомнениями по поводу того, насколько глупо было отвлекать мастера школы Сууден подобными проблемами от серьезной работы. Тин же, прознав о моих мучениях, просто заявилась однажды и сообщила, что Найши хотел бы меня видеть. По ее бесконечно хитрому взгляду я прекрасно понимал, что сууден, в любом случае, видеть меня не очень-то желал, и ему хорошо, если просто сообщили, что я прошу о встрече. Но все-таки отправился в башню школы и, поднявшись наверх, несколько мгновений постояв у кабинета в нерешительности, заставил себя зайти.

– Тин сказала, ты хотел со мной поговорить. – Найши смерил меня веселым взглядом, полным любопытства. – Садись, рассказывай.

Я уселся перед его столом и, вздохнув, решил начать с оправданий:

– Ты однажды сказал, мастер Найши, что мы семья и я могу обратиться за помощью, если понадобится.

– Конечно. – Он мягко улыбнулся. – Что случилось?

– Ничего серьезного, на самом деле. – Я снова вздохнул. – Ничего такого, из-за чего требовалось бы отвлекать мастера от работы. Просто…

Я поделился с ним заданием Анха и своими переживаниями по поводу того, что ни одной приличной идеи создать не сумел, а время уже совсем на исходе. Теперь же встревоженно ждал реакции, прекрасно понимая, что есть некая существенная разница между болтовней у костра и моим наглым вторжением в его работу, в которой есть вещи поважнее подобных глупостей.

– Найт, выбор имени школы достаточно серьезное дело, – заверил Найши, явно поняв все мои страдания.

Даже если он и был недоволен, показывать данного момента сууден не собирался абсолютно, за что я ему был очень благодарен. К тому же я видел в его глазах довольно явный интерес к происходящему, что давало некую надежду на то, что он хотя бы проведет время с удовольствием, пытаясь помочь.