– Хорошо. – Найши задумчиво прищурился. – Все существующие школы Элледа названы по именам наших богов – Хэд, Раада, Суура, Дехн и Ассы. Полагаю, и у вас был некто подобный, верно?

– Мы поклонялись только самой Пустоте, – несколько хмуро отозвался я. – У нас не было иных богов.

– Найт. – Сууден иронично усмехнулся, склонив голову. – Те, кого я перечислил, и есть наши Нити. Их принцип, их воплощение. Те, кто создает их в Чертогах Вечности, давая своим детям право и возможность менять ткань мироздания. Ты знаешь об этом, правда?

– Да, мастер Найши, – был вынужден признать я.

– Ты рассуждал о Чертогах Вечности и сам, – продолжил мучить меня Найши. – Ты слишком часто говоришь о своей Пустоте совершенно не так, как обычно говорят о Нитях. Я могу перечислять долго, но вывод очевиден. У него ведь есть имя, верно? У того божества, что дало вам вашу Пустоту. У того, кого ты так отчаянно пытаешься защитить. Ты просто не хочешь его отдавать. Чего ты боишься?

Я тяжело вздохнул, опустив голову. Позволить использовать мои Нити уже было невероятно трудным решением. Но позволить использовать ее имя… Это было никак не связано с мнением предков. Этого совершенно не желал я сам. Отдать в качестве названия школы, чего-то настолько обыденного, простого. Будто не божество, а так… слово. Мне казалось это невероятно неправильным.

– В каждой башне Элледа есть помещения, рооти, посвященные нашим богам. – Я чувствовал, как Найши сверлит меня очень внимательным взглядом. – Да, наши религии со временем изменились, стали более… практичными. Но не менее значимыми для нас. Не стоит путать творца с сотворенным – мы используем не наших богов, мы используем их дар, Найт.

– Так почему и не назвать именем дара? – Я поднял глаза и мрачно улыбнулся. – Школа Разума или школа Пустоты, например?

– Они так и названы, – насмешливо отозвался Найши. – Сууден, можно сказать, звучит по-другому как дар Суура. Для остальных перевод тебе требуется? Ты хорошо знаешь язык Элурена, но не подобные крошечные детали, их тебе узнать было неоткуда.

– Правда? – Я внимательно, но, наверное, слишком недоверчиво его теперь разглядывал, потому что Найши радостно рассмеялся. – Почему тогда члены школ называются так же? Они тоже дар?

– Видеть Нити, касаться их. – Сууден приподнял бровь. – Я считаю это даром, мы все считаем. А ты, Найт?

Я немного виновато улыбнулся. Не думал, если честно, что их боги все еще так важны для них. Надеюсь, я не обидел Найши своим недоверием.

– Отдавая его имя, ты не стираешь память о нем, Найт, – вздохнул сууден. – Не уничтожаешь собственное верование с целью только использовать Нити. Ты ставишь его в один ряд с нашими богами. А вот если предпочтешь сохранить для себя – отберешь у других. Уйдешь ты – кто станет о нем помнить?

– Ее зовут Мейет, – тихо признался я.

– Мейеден. – Найши, склонив голову, с усмешкой меня рассматривал. – Как тебе такое название для школы?

– Звучит… правильно. – Я смущенно улыбнулся. – Дар Мейет. Спасибо, мастер Найши.

– Рад, что смог помочь, – весело отозвался он. – В следующий раз можешь обращаться лично, без помощи Тин, – и, хитро прищурившись, добавил: – старший ученик Мейедена.

– Мастер Анха еще не одобрил это название. – Я с той же улыбкой коротко качнул головой.

– Уверен, когда ты объяснишь ему смысл, у него не останется сомнений, – заверил Найши.

Я попрощался и уже собирался уходить, но, остановившись на пороге, решил уточнить еще кое-что, раз уж все равно отвлек его от работы:

– Мастер Найши, а Эллед? Что значит название самого Дома?

– Дети Элурена. – Сууден хитро прищурился. – Нравится?

– Приятно звучит. – Я радостно улыбнулся. – По-семейному.

Найши на мгновение довольно зажмурился и коротко кивнул.

На следующий день, пребывая в полнейшей уверенности, что поступаю совершенно правильно и, собственно, нашел единственно верный вариант названия для школы, я отправился к Анха. Теперь даже несколько опасаясь, что мастеру не понравится такое имя. После того что я услышал от Найши, после его объяснений, я очень четко осознал, что моя семья не слишком отличалась от магов Элледа. Различие было лишь в том, что мы поклонялись и Мейет, и ее дару, а в королевстве с этим даром делали ровно то, что нужно, оставляя веру своим богам. По крайней мере, я точно знал, что решение назвать школу именем нашего божества мои предки не сочли бы чем-то дурным. Да, они были бы твердо убеждены, что никакой школы в принципе быть не должно, но о Мейет, по их мнению, знать следовало всем. Потому они и рассказывали, делились тем чудом, которое было у нас. Желали, чтобы мир также наслаждался, восхищался черными Нитями. Хотели показать и объяснить. А следовало оберегать и защищать. Но мои открытия по поводу прошлых событий совершенно уже не могли помочь исправить то, что произошло. Этого уже ничего не могло исправить. Теперь оставалось только сохранять то, что осталось. Мою Пустоту. Мою Мейет.

Мастер Анха, выслушав доклад, задал несколько уточняющих вопросов и полностью одобрил все-таки идею с названием школы. А после, видимо, уловив мой восторг по данному поводу, слегка, по-доброму поиронизировал надо мной и моей, как он сказал, любовью выдавать информацию по частям и с неохотой. И снова сравнил с хэдденами. Но они мне нравились, особенно после того как в моей жизни появилась неугомонная, но совершенно теперь для меня незаменимая Тин. Я полностью уже смирился с тем, что она всегда будет рядом, со своей немного странной заботой и искренними попытками помочь, с нашим обоюдным стремлением то ли передразнивать, то ли походить на Анха и Рицико, с нашими собственными старыми секретами, которые мы замечали друг в друге, но не собирались интересоваться ими абсолютно. Я просто радовался, правда, что у меня есть она. Что будут и остальные, те, кого я еще не знаю, но все-таки с кем мне в итоге и предстоит защищать ткань мироздания и собственную Нить. Странно было бы грустить от того, что у тебя есть друг. Или вот-вот должны появиться еще друзья. Я очень верил, что появятся, очень ждал этого. И уже просто невероятно, до безумия любил Элурен и Эллед за то, что они мне все это дают.

Это был самый необычный октябрь в моей жизни. Серьезно. Здесь было совершенно непривычным и новым все, что происходит. Все, что я делаю. Все, что меня окружает. Даже погода – и та, кажется, с невероятным постоянством пыталась меня удивить. Яркое теплое солнце и холодные дожди, длинные, пасмурные, морозные дни, ледяные ветра, сильные и бесконечные. В моей комнате, как оказалось, была печь. Небольшой совсем, крошечный очаг, на который изначально я не обратил ровным счетом никакого внимания, проигнорировав сам факт его существования. Теперь же оценил по достоинству, быстро научился топить и очень полюбил, признаться, этим заниматься.

Днями напролет я сидел в комнате, изучая трактат о магии Разума, выданный Анха, а когда голова окончательно прекращала воспринимать любую информацию о Нитях, рисовал, если шел дождь, или тащил Тин гулять, если погода была приятной. Я понимал, что мое настоящее обучение еще не началось. Понимал, что начнется оно с основания школы, с согласия короля. И ждал, наслаждаясь свободной еще жизнью. Я не представлял, что значит быть элледом, магом-воином королевства, но догадывался, что со временем и свободой все окажется немного более печально, чем сейчас. Но я ждал этого. С нетерпением, если честно.

В середине октября, ветреным, пасмурным днем я снова сидел за столом, продираясь сквозь тайны Нитей Разума, когда голос Тин сообщил:

– Найт, Великий Мастер хочет тебя видеть.

К подобному способу общения девчонки я уже привык. Даже жалел немного, признаться, что не могу отвечать ей тем же. Но вот то, что Тин таким образом станет вызывать меня к Анха, я не ожидал абсолютно. Вздохнув, я отложил свои записи, закрыл трактат и нехотя вышел из комнаты. В коридорах башни было намного холоднее, чем мне представлялось нормальным. Я даже начинал слегка опасаться того, что будет, когда придет тот самый декабрьский буран, которым пугала меня когда-то Тинэко.