С Гришиной мамой Лара ещё не знакомилась. Я должна была бы позлорадствовать, предвкушая это чудесное событие. Но я ей искренне сочувствовала и дала совет быть терпеливее, мягче и внимательнее. Побольше общаться с его мамой.

Спустя час Лара ушла домой, а я вытянула из кармашка блузки несчастную ромашку.

Как там Андрей? После приступа озверения он отрубился. Заснул как младенец прямо у холодильника. Несколько раз я подходила, проверяла его сон. Укрыла пледом — всё-таки во сне люди часто мёрзнут, а он ещё человек. И какое-то время сидела рядом, глядя на посапывающего пса.

Мама перед тем, как они с отцом отбыли на поиски, посоветовала мне приглядеться. Сказала, что он не такой, каким хочет казаться.

Я не знала, бабник он или нет, почему так нагло вёл себя со мной в офисе и действительно ли утром проснулся со Светочкой, но в любом случае как бы там ни сложилось, не сомневалась: ромашка останется самым приятных из всех подарков, что я когда-либо принимала.

Мне ни разу не дарили ромашки.

***

На город легла вечерняя тень. Фонари начали подготовку к уличным танцам, освещению украдкой крадущихся со свидания влюблённых и алкашей, ищущих компании.

Родители ещё не вернулись, а мне было тоскливо и чуточку одиноко. Пару раз я намеревалась разбудить Андрея, но потом возвращалась в свою комнату, бралась за зубрёжку элементарных китайских слов и снова выходила на кухню.

В какой-то миг пёс дёрнулся всем телом, заколотил по воздуху лапами. Я прижалась к тёплой собачьей шкуре и начала его успокаивать. Шеф успокоился и замер, а я закрыла глаза, больше всего на свете мечтая вернуть босса в родное тело. Каким бы он ни был, но всё-таки случившегося не заслуживал.

Мысли блуждали в лабиринте магических заклинаний, где петух в очках расставлял книги на полках, Андрей в человеческом образе просвещал меня относительно средневековья, а Ларка, представшая сразу в двух копиях, мешала переговорам, бросая в китайцев заклинаниями, тем самым превращая их то в рыб, то в змей, то в убегающие полуфабрикаты куриных ножек.

Тёплое дыхание коснулось лица. Я подумала, что худших переговоров история ещё не знала, разочарованно пропустив бегущую мимо голую Катю и бегущего за ней золотошёрстного пса с латексным кругляшком, зажатым в зубах, плюхнулась прямо на пол и снова почувствовала какое-то дуновение.

— Юлечка…

Я открыла глаза и уставилась на вытянутый собачий язык.

— Ты что?! — подскочила, отбежала, врезавшись в стол. Пиала с печеньем упала, размножившись на сотню осколков.

— Чёрт…

— Я помогу.

Я посмотрела на босса как на идиота.

— Ты — собака. Как ты можешь мне помочь? Подержишь совок в пасти?

— Почему бы и нет?

По правде говоря, идея была неплохой. Я согласилась.

На пару мы убрали большие осколки, потом я пылесосом уничтожила стеклянную и сдобную крошку, повернулась к молчавшему шефу и поинтересовалась:

— Почему ты вдруг решил помочь? Ты ведь даже в собственном офисе не наводишь порядок. С чего такая любезность?

Андрей заметно погрустнел: опустил голову, прижал уши, вздохнул.

По-человечески вздохнул.

Как же мне стало его жалко!

Я наклонилась и провела рукой по его голове. Пёс посмотрел с благодарностью и заговорил:

— Я очнулся на полу, не помня ничего, кроме того, как вошёл в твою квартиру. Дальше темнота. Не надо обладать особыми способностями, чтобы смекнуть: провалы связаны с обращением. Я какое-то время был собакой. По-настоящему был.

Я молчала, не зная, что сказать.

Шеф продолжал:

— Не знаю, как долго мой организм сможет бороться с колдовством. Возможно, ещё день, а возможно этой ночью я последний раз осознаю, что такое быть человеком…

— Ты пессимист, — заметила я, просто потому что что-то надо было сказать.

Андрей вздохнул:

— Я реалист и давно утратил иллюзии об идеальности мира, вечной любви и жизни после смерти.

Я опустилась рядом:

— Всё плохо, да, согласна, но посмотри с другой стороны: магия существует, чудеса возможны. Взять хотя бы тебя в нынешнем облике. Разве ещё утром, лёжа со Светочкой, ты мог предположить, каким вернёшься с работы? Нет. Если бы тебе рассказали о подобном исходе, ты сдал бы того в психушку или попросту рассмеялся в лицо, однако сейчас мы сидим вместе на моей кухне, и я чувствую, как бьётся твоё сердце под золотистой и должна заметить, красивой шерстью.

— Как ты можешь это чувствовать, не прикасаясь ко мне?

— Ну это я так… для красоты слога.

Он ухмыльнулся, я сделала тоже.

— А ведь я всего лишь хотел познакомиться с красивой женщиной.

— Напомни-ка. Желание возникло после того, как ты переспал с половиной офиса? Или до? — не удержалась от сарказма.

— Ты невозможна, — босс помотал головой. Закрыл глаза. — Не был я сегодня ни с какой Светочкой.

— А с кем? С Катенькой? Она называла тебя Мусиком, а ты её солнышком?

— Нет, Юль, я вообще ночевал не дома.

— Всё-таки у помощницы… Или у кого-то другого? У Настеньки? Машеньки?

— Юля, я был у матери.

Я решила прекратить шутовство и замолчала.

— Маме не нравилась Лара. Она отговаривала меня от свадьбы и боялась, что я её брошу, как только женюсь. Думала, мы с Ларой уедем. Я жил у матери два дня. Когда Лара передумала выходить замуж, мама обрадовалась, но увидев меня пьяным… В общем, у неё поднялось давление. Я остался на всю ночь и следил за её состоянием. Что касается Кати, то она сама назначила мне встречу. Мы как-то общались вне работы, и после этого ей взбрело в голову, что у нас может что-то получиться.

— А это не так?

Отрицательно помотал головой.

— Ещё скажи, что ты не бабник, — фыркнула скорее, чтобы разрядить обстановку, чем из недоверия.

— Бабник, — неожиданно согласился Андрей.

Я отвернулась. Чёрт! Только начала думать, что он всё же нормальный мужик, как сам сознался.

— Мне многие нравятся, — пояснил шеф, — но симпатия и любовь — разные вещи.

— Ой, только не надо говорить, будто ты влюбился в меня и поэтому хотел познакомиться, но не придумал ничего лучше, чем подговорить моих родителей и взять к себе на работу.

— Такого я говорить не собирался.

Мой рот открылся и закрылся.

— Я видел тебя только на фото. Я мог влюбиться в образ, но образ — это не ты.

— Философ нашёлся… — пробубнила я. — Мыслитель двадцать первого века…

— Но ты меня заинтересовала, поэтому я решил познакомиться.

— Премного благодарю.

— Юль, я хотел узнать тебя, но…

— Но залезть под юбку оказалось заманчивее.

Андрей снова вздохнул.

— Всё не так. У меня было предостаточно несерьёзных отношений, и каждый раз всё начиналось с моего кабинета. Я хотел проверить, насколько ты…

— Доступна?

— Да.

— И как? Проверил?

Кивнул.

— Ты не пёс. Ты козёл.

— Вероятно.

От обиды защипало глаза. Я сильно сжала кулаки. Ногти впились в кожу.

— Когда мы столкнулись на улице, я тебя сразу узнал, — продолжал изливать душу Андрей.

— Прямо так сразу? — не удержалась я. — Увидев один раз на фото?

— У тебя примечательная внешность.

— Вечно растрёпанной блондинки.

— Нет, Юль, правда. Твои глаза как…

— Стоп! Стоп! Стоп! — подняла руку, останавливая его восхищение мной. — Только не используй дешёвых трюков.

— Ты о чём?

Я нараспев произнесла:

— Твои глаза как озёра… Я в них могу утонуть.

Босс кашлянул.

— Юль, озёра голубые, а у тебя глаза зелёные. Но если надо утонуть, могу и в твоих болотцах.

— Что?! Мои глаза, как болота?

— Это я и собирался сказать.

— Ты невозможен!

Босс смотрел в упор. Его пасть постепенно обретала некое подобие улыбки. Пару мгновений мы играли в гляделки, а потом разразились хохотом. В таком состоянии нас и застали родители.

— Поладили, — в кухню вошла мама.

— Мы и не сомневались, — добавил отец.

Андрей давно успокоился, а я всё заливалась. Продолжалось это до тех пор, пока не началась икота. Отец протянул кружку с водой. Опустошила её залпом и благодарно… икнула.