Наутро я готовилась встретить девочек. Состояние было гораздо более собранней, чем вчера. Вот зачем рвать себя на части? Сама же знаю, какое решение я приму, вот и хватит рефлексировать.

Достав из холодильника творог, выложила его в миску, добавила пару яиц, немного муки и ванилин. Через 10 минут по дому распространился запах сырников, а на пороге послышался топот детских ножек.

Я выглянула, чтобы обозначиться и вернулась к плите.

Мария недоуменно посмотрела на меня, возившуюся у плиты и спросила:

— В каком лесу что-то крупное сдохло? Или у нас праздник?

Я пожала плечами.

— Смотря как к этому относиться.

Подруга подошла и развернула меня за плечи:

— Давай-ка хватит мне голову морочить, рассказывай. Что тут у вас с Марком было?

В этот момент вбежала Лиса с куклой и кинулась ко мне, поэтому все разговоры были отложены на потом.

Мы завтракали, может быть в последний раз вместе. Хотя Мария и поддерживала меня всё это время в моём желании вернуться к любимому человеку, я понимала, как нам всем будет тяжело расставаться.

После завтрака мы, наконец, сели поговорить. Новость о том, что Лиса может переместить нас с ней вызвала неоднозначную реакцию.

Мария замахала руками, вытерла выступившие слёзы и обняла меня.

— Детка, я так счастлива за тебя. Один Бог знает, как мне будет не хватать вас, даже думать об этом больно. Но, конечно, вы должны отправиться туда. Здесь ты мечешься и рвёшь себе сердце. И мне тоже.

Мы посидели так, обнявшись. Затем я сказала неуверенно:

— Ну может мы сможем видеться…

На что она ответила просто:

— Если судьба — значит сможем.

Я всё еще не могла представить как это Лиса сможет нас переместить, но Марк сказал, что она всё знает и сделает тоже всё сама.

Кстати, пропущенных звонков от него было уже около десяти. Надо было поспешить, скорее всего он вот-вот появится здесь.

— Лиса, детка, иди сюда! — позвала я дочь.

Она возникла на порогу кухни счастливая и довольная.

— Лисёнок, послушай. А правда, что мы с тобой можем отправиться к Дилли?..

Дочь состроила мордашку, на которой было нарисовано удивление:

— Конечно можем! А ты хочешь?

Я поспешила задать еще один вопрос:

— Малыш, а это не страшно? Тебе не страшно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лиса ответила мне убеждённо:

— Мамочка, что там может быть страшного? Глазки закрыли и полетели.

Ну вот и всё. Закрыли и полетели.

— Наташа, — с тревогой произнесла Мария, показав глазами на мой телефон, который стоял на беззвучном режиме. На экране то и дело вспыхивало имя Марка. Он пожалел уже, как и обещал.

Я быстро поднялась в спальню, взяла книги и шкатулку, сунула в рюкзак. Понятия не имела, получится ли это взять с собой. А в дверь раздался стук.

Пулей слетев с лестницы, я остановила Лису, которая уже побежала открывать.

— Зайка, давай сначала к Дилли. Марк приедет потом повидаться с тобой.

Стук в дверь повторился, потом еще, сильнее.

Мария обняла Лисенка, потом еще раз меня и сказала:

— С Богом.

Я присела перед Лисой на корточки и взяла её за руки. Закрыла глаза.

Секунды две-три ничего не происходило. Потом в глаза через веки ударил солнечный свет, а воздух стал наполнен запахом разнотравья.

Медленно-медленно я открыла глаза. Ни тремора, ни холода на этот раз не было. Дочь всё еще держала меня за руки и заглядывала в глаза.

— Мамочка, ну пойдем же!

Я огляделась. Вдалеке виднелся дом Феломены. У Лисы получилось. Мы были дома.

Теплый солёный ветер обвевал лицо Джастина. Солнце еще не встало, но уже окрасило верхушки деревьев. Птицы горланили уже вовсю. Вокруг было невероятно красиво, однако Джастин этого не замечал. Он просто ждал.

Что с ним произошло за это время? Сумасшедшая девчонка, что она с ним сделала…А с собой?..

Он внезапно обернулся и увидел Кэтрин за своей спиной. Розоватые блики рассвета немного смягчали её внешний вид, а может она просто поспала и восстановила силы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Джастин сдержанно.

Он встал и отодвинул плетёное кресло, чтобы она села.

Кэтрин поблагодарила его кивком головы и ответила немного осипшим голосом:

— Нормально, спасибо.

— Выглядишь очень плохо. Тебе нужно к врачу, причем срочно. И расскажи, наконец, где мы и что ты натворила.

Кэтрин попросила принести его воды. Он терпеливо встал и принёс с маленького столика, стоящего в стороне графин с каким-то напитком, похожим на холодный чай. Налил ей в бокал. Кэтрин взяла его худой — кожа да кости — рукой и сделала несколько глотков.

— Я лишила тебя сознания и воли, воспользовалась любовной магией. Мы поженились. А это наше свадебное путешествие.

Джастин смотрел на неё, до него с трудом доходил весь ужас сказанного.

— Ты…что сделала?.. — он понял, что она сказала, но не мог в это поверит. Она, верно, шутит. Не может быть.

— И я беременна.

Джастин запустил руки в волосы, пытаясь сжать черепную коробку, ему показалось, что голова сейчас взорвется.

— Ты сумасшедшая! И…И Олдин позволил тебе это???

Кэтрин пожала плечами:

— Он был против, пытался отговорить, говорил о последствиях…

— О каких именно? — спросил Джастин резко. Ему хотелось свернуть ей шею, но она имела такой болезненный вид, что невольно вызывала у него острую жалость.

— Я могу умереть, потому что всё, что я сделала — держала твоё сознание несколько недель — лишило меня собственных сил. Я могла бы восстановиться, но теперь и это невозможно.

Джастин не верил своим ушам. Да как она могла пойти на такое?

— Из-за беременности? — глухо спросил он.

Кэтрин кивнула.

— Кэт, поехали отсюда. Поехали к твоему отцу, он придумает что-нибудь. У вас много могущественных друзей, которые тоже возможно смогут помочь.

— Ты останешься со мной? — спросила девушка.

Джастин мгновенно понял, что отвечать “нет” бессмысленно и опасно. Тем более он на самом деле не мог оставить её сейчас. Каким бы образом это ни произошло — она беременна его ребёнком. Это всё меняло.

Он взял её за руку и постарался сказать как можно убедительней:

— Я останусь. Ты должна поправиться.

Кэтрин покачала головой:

— Вряд ли это возможно.

Джастин встал.

— Хватит разговоров, всё и так ясно. Когда мы можем уехать?

Кэтрин сидела и молчала, а потом подняла на него глаза и он почувствовал, что она сейчас может снова влезть в его сознание и лишить воли.

— Кэт, не надо. Я обещаю, что не оставлю тебя. — тут он запнулся, — потом мы решим как дальше жить. Я буду с тобой, пока ты во мне нуждаешься.

Она с минуту вглядывалась в него, потом кивнула.

— Хорошо. Несколько дней я еще отосплюсь и мы уедем.

Джастин не стал спорить и помог ей вернуться в спальню.

— Ты хочешь есть? — спросил он. — Где тут что вообще?

Девушка махнула рукой куда-то в сторону, и он пошел искать кого-нибудь из прислуги.

Ей надо было поесть, сам же он чувствовал только опустошение. Она навсегда привязала его к себе.

О Наташе, наверное, придётся забыть. Она ушла от него, заподозрив его в измене. И что он сможет доказать ей теперь? Когда он стал мужем и почти отцом.

Он нашел кухню, которую осмотрел с некоторым страхом. Такого он еще не видел. Всё из стекла и какого-то серого металла.

Впрочем, к чертям Кэтрин и Олдина с их домами и чудесами. Сделали из него ручное животное, лишили надежды на счастье.

Но по-настоящему он почему-то разозлиться не мог. В этой её страсти к нему было что-то жалкое и обезоруживающее.

Джастин не выдержал и выругался, как мог выругаться только в загульный период молодости.

Затем увидел колокольчик и позвонил в него.

Через пару секунд появился мужчина средних лет, который молча поклонился и стал ждать указаний.