Необычно бесшумно спустилась Дилли. Девочке сказали, что она будет присутствовать на важном совещании и она вела себя, как взрослая.

— Фанни-ма, не пора еще ехать за мисс Эннет? — даже голос Дилли изменился за это время, стал взрослее. — Можно я поеду тоже?.. Пожалуйста!

— Зачем, Дилли? — спокойно спросила Феломена, пробуя специальной старенькой вилочкой жаркое.

Девочка потупила глаза и со вздохом ответила:

— У меня несколько красок почти совсем закончились, и горшочков всего три…Наташа написала в том письме, что я могу всё забрать. Я бы взяла немножко, можно?

Феломена переглянулась с Доусоном и оба чуть кивнули друг другу одними глазами.

Дилли снова отреагировала как большая:

— Тогда я пойду оденусь, не уезжайте без меня, мистер Доусон.

Феломена невозмутимо стала накрывать на стол, а пирог накрыла полотенцем, чтобы не дать ему остыть и засохнуть.

Поразмыслив, Доусон сначала свернул к дому Эннет, объяснив Дилли:

— Чтобы мисс Дженнет не заждалась нас. И к Наташе ей зайти тоже будет приятно… — он крякнул и утёр седые усы, не зная, что еще сказать.

За это время Эннет Джеймс еще уменьшилась, если такое было возможно. Как она сама шутила “Стремлюсь к нулевому значению”.

К предложению заехать в дом Наташи, она покивала с пониманием и грустью. Приобняла Дилли, хоть и была в два раза меньше неё, так они и доехали.

Городок словно вымер — на улицах не было ни души. Ключ был у Дилли, им она и открыла дверь.

Дом еще пах жилым, хотя присутствовал небольшой запах пыли. В остальном ничего не изменилось. Хотя поступало несколько предложений, чтобы снять этот дом, однако Джастин был категорически против и внёс арендную плату за год.

Доусон вздохнул и присел на кушетку, а Эннет прошла вместе с Дилли в мастерскую. Там девочка деловито отобрала несколько нужных ей красок и завернула в тряпицу горшочки.

— А почему ты всё не заберёшь, — спросила Эннет осторожно, уже зная, что Наташа написала Дилли в письме.

— Я знаю, что она вернётся, — убеждённо сказала Дилли.

— Дай-то Бог, — ответила Эннет и они все вместе вышли из дома Наташи.

Подъезжая к усадьбе, все встревоженно переглянулись, а Доусон взмахнул хлыстом и лошадь понеслась изо всех лошадиных сил.

Возле изгороди стояла незнакомая коляска. А в свете последних событий и настроений тут было одно из двух — или радость, что вернулся Джастин или то, о чем все даже подумать боялись.

Доусон спрыгнул с козел.

— Я вперед пойду, идите потихоньку, не торопитесь, — и заспешил к двери.

Однако, распахнув её, он радостно вскрикнул: на кухне стояли две сестры — Феломена и Мэг, а рядом потрёпанный с дороги, поблекший, но тоже довольный Абрахам.

Мэг тараторила что-то, обнимая Феломену, ругая и целуя её, затем душила в объятиях свою маленькую племянницу, Доусон говорил Абрахаму что вот только-только их вспоминали…Стоял такой нормальный хороший гвалт. Эннет, немножко обессиленная, присела тоже рядом с Абрахамом, вглядываясь в его лицо, чтобы понять — что же их привело за тридевять земель.

Наконец, первое возбуждение от встречи улеглось. Тогда она спросила это вслух:

— Где Джастин?..

Супруги переглянулись.

— Мы не знаем, Энн. Уже много недель назад он уехал от нас к Кэтрин. Значит, он не вернулся сюда…

Все замолчали, представляя масштаб беды, которая могла случиться с Джастином. Одна Дилли недоуменно переводила взгляд, не понимая, что такого случилось.

— Садитесь, — выдавила из себя Феломена. — Садись, Мэген, Абрахам, давай сюда к огню. Дилли, помоги мне накрыть на стол. Эннет, всё хорошо? Отдыхайте, сейчас будем обедать.

Феломена машинально говорила все, что нужно, а в голове проносились как в калейдоскопе картины одна страшнее другой. И самая невинная из них — что Джастин свернул шею по дороге.

Доусон помог Абрахаму проехать и занять центральное место за столом, Дилли проворно накрывала, тарелки и вилки мелькали в её руках.

Когда все уже уселись и посмотрели на еду — вилки были отложены. Слишком много их тревожило.

— Итак, — начал Доусон. — Значит, Джастин у Кэтрин. У той самой Кэтрин, которая стерегла его, как кошка, и подстерегла, наконец.

— Доусон, всё может быт не так, — мягко прервала его Феломена.

— Серьёзно?? — вскипел добряк фермер, — ты видишь что-то другое, Фили??

Абрахам тоже откашлялся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мы приехали по двум поводам. Один из них — исчезновение Джастина. Второй — вот это. — И он выложил на стол молитвенник Джастина и его письмо Наташе.

— Я предложил ему оставить письмо, которое Наташа, возможно, найдёт когда-нибудь…в своё время…

Присутствующие, каждый по-своему попытался представить грандиозность затеи, а также убедиться в силе веры Абрахама.

А тот продолжил:

— После того как мы решим, как нам вызволить Джастина, давайте подумаем, как оставить письмо Наташе, чтобы его могла получить только она.

Дилли робко подняла руку

— А можно…я тоже передам Наташе что-нибудь?

Энн сгорбилась насколько возможно и еле слышно произнесла:

— Я бы тоже хотела…Чтобы она знала, что мы её не забыли.

Поскольку, никто не знал, что даже предложить можно по первому поводу, перешли сразу ко второму. Собрали небольшую шкатулку. Дилли застенчиво положила на стол рисунок, который, как она сказала, нарисовала после рассказа Лисы.

— Скажи, детка, а это всего лишь раз было — когда Лиса приходила к тебе во сне, осторожно спросила Мэг.

Дилли грустно кивнула.

— Только один…Она сказала, что будет приходить еще, но больше её не было.

Доусон подал голос:

— Я поеду к лорду Ангусу, нельзя просто сидеть сложа руки.

Феломена молча посмотрела на него, а за неё сказала Энн:

— Дорогой, это бессмысленная затея. Она не подпустит тебя близко, ты же сам понимаешь.

Доусон понимал, и от собственного бессилия стукнул ребром ладони по столу.

Как оставить архив для Наташи они придумали быстро, только нужно было уберечь его от тех, кто ради любопытства мог вскрыть эту шкатулку. Ведь это была не просто весточка.

Если у Джастина не получится вернуть Наташу, значит может получиться у неё самой. А для этого она должна была знать, что её здесь ждут.

И тогда Эннет вспомнила про подарок Наташи Джастину — кувшин с одуванчиками.

Вода была немного прохладной, а песок горячим. Дивное ощущение. Кэтрин шла по кромке полосы прибоя, хотя прибоем это было назвать трудно — тонкая белая полоска крошечных, словно кукольных волн. Рукой она придерживала соломенную широкополую шляпу с синими лентами. Рядом шагал Джастин, держа в руке её обувь.

Кэтрин хотелось, чтобы он провалился куда-нибудь прямо на её глазах, до такой степени стояли ей поперек горла его вечная ровная улыбка и лицо, похожее на маску.

“Ты можешь отпустить его в любую минуту”

— то и дело звучал в ушах голос отца.

Надо, необходимо это сделать. Ненадолго… Ей так хотелось отдохнуть. Вечное напряжение сводило её с ума.

Она почти перестала обращаться к Джастину, не заговаривала с ним. Впрочем, он вряд ли это замечал.

Но не смотря на растущую неприязнь к этому манекену, который являлся её мужем, она каждую ночь после плотских утех, смотрела на него, спящего. И в эти минуты честно признавалась себе, что она не может его отпустить. А теперь было уже и поздно даже думать об этом.

— Давай возвращаться, — отрывисто бросила она ему.

Джастин улыбнулся, посмотрев на неё с любовью и послушно повернул назад.

Кэтрин остановилась, в висках стучало.

Пляж, где они прогуливались, был самым красивым местом, где ей приходилось бывать. А сам этот крошечный остров ей подарил отец на совершеннолетие. Он находился не совсем в их мире, а где-то на перекрестке одного или нескольких миров. Был он практически необитаемым — только персонал приглашался сюда, когда Кэтрин одна или с гостями решала здесь отдохнуть.