И вот теперь она исчезла. Ушла с тем мужчиной, от которого родила ребёнка.

Как могла она ничего не объяснить, не попрощаться? Джастин не верил, что она могла подумать, что он был той ночью с Кэтрин.

Однако, Марк не мог увести Наташу к Лисе против её воли — иначе он бы давно это сделал.

Джастин невольно застонал сквозь зубы. Проходящая мимо крестьянка со страхом взглянула на него и перекрестилась.

Он поднял глаза к небу, но не найдя там ответа, тяжело поднялся по ступеням церкви.

В воскресное утро мы завтракали втроём — я, Лиса и Мария. Предпочтения Лисы в еде не изменились: она обожала тосты с маслом и мёдом по утрам, и ромашковый чай. И чтобы цветочки плавали, которые она сдувала, прежде чем отхлебнуть, слизывая потом мёд с пальчиков. Я готова была смотреть на это вечно.

Мы с Марией пили кофе, только она эспрессо, а я латте. Есть пока не хотелось.

— Чем займёмся сегодня? — я подумала, что мы можем провести день втроём где-нибудь вне дома. Может загрузить в машину корзинку с едой, покататься по красивым местам.

Погода стояла сказочная. Начало осени, тепло и безветренно. Лиса восторженно поддержала предложение, а хозяйственная Мария тут же стала готовить бутерброды и нарезать фрукты для пикника.

Я откинулась на стуле и посмотрела в окно — как же чудесно. Если бы не два обстоятельства, я была бы абсолютно счастлива. Первое — это Марк, от которого я еще не знала чего мне ожидать, второе — Джастин, чувство вины и тоски по отношению к которому снедало меня всё сильнее и сильнее.

После разговора с Марией я уже была уверена в том, что я ошиблась. Проклятая эмоциональность, благодаря которой мне я всегда рвала, рубила по живому и ставила точки, не разобравшись. И только потом, остыв, начинала думать.

Сейчас, когда моя детка была рядом, я, конечно, ни о чем не жалела. Однако надо было теперь разгребать то, что я наворотила.

— Мамочка!.. — оказывается Лиса стояла рядом со мной с альбомом и пастельными карандашами. — Мамочка, давай порисуем.

Я подхватила её, лёгкую, как пёрышко, на руки, и сказала:

— Складывай всё что нам понадобится для рисования, а я уложу в машину мольберты.

Лиса радостно запищала и кинулась в свою комнату. А я поднялась к себе, чтобы одеться, а заодно взять пледы поплотнее. Подумав, я взяла еще и Книги перемещений. Может, будет возможность полистать её. Джастин, наверное, рвал и метал, обнаружив пропажу…Я поёжилась. Хотя на самом деле как бы я хотела, чтобы была возможность объясниться с ним.

Засунув книги на дно сумки, спустилась на первый этаж, где Лиса и Мария стояли почти собранные. Мария затягивала Лисе хвостик на макушке по её просьбе. Еще минута и мы все вместе пошли по дорожке к машине.

— Добрый день, куда-то собрались всем семейством? — ну конечно, если бы сейчас не появился Марк, я бы очень удивилась. Выглядели мы с вещами, конечно, двусмысленно.

— Здравствуйте, мы едем на пикник рисовать! — выкрикнула Лиса, улыбаясь Марку. Тот не сводил с неё глаз.

— Марк…Нет… — я предупреждающе качнула головой, когда он сделал движение к Лисе.

Марк остался на месте:

— Я всего лишь хотел поздороваться, Натали… — он с усмешкой посмотрел на Марию, которая поспешно взяла Лису на руки. — Так когда мы соберемся для более тесного знакомства?

Я беспомощно оглянулась на Лису — она приветливо улыбалась Марку, а тот со странным выражением какого-то удивления рассматривал её.

— Приходи завтра к семи часам на ужин, — сдалась я, — а сейчас мы немного торопимся.

Марк согласно наклонил голову и с улыбкой помахал Лисе, а затем с преувеличенным почтением отвесил поклон Марии, которая красноречиво закатила глаза.

Наконец, мы всё уложили и отъехали от дома.

— Мамочка, а кто это был? — прозвенела Лиса с детского сиденья. Я растерянно глянула на Марию, та пожала плечами — мол, мне-то откуда знать, что отвечать.

— Это мой знакомый, детка. — ничего оригинальнее я не придумала.

— А откуда ты его знаешь? — не сдавалась дочь.

Я умоляюще посмотрела на Марию, и та отвлекла Лису бегущей по улице собакой, которая тащила в зубах пакет, который, очевидно, стащила где-то. Скоро Лиса хохотала над историей, которую мгновенно сочинила для неё Мария, а я благодарно коснулась её руки.

— Наташа, ты уверена, что безопасно впускать его в наш дом? — негромко и нервно спросила Мария.

Я была вынуждена признать, что не уверена. Но другого хода событий я пока не видела.

— Посмотрим, Маш… — я редко называла Марию по-русски, она была для меня была именно Марией.

Конечно она услышала этот особенный момент и накрыла мою руку своей. Эхх, и почему мы не пара с ней? Миллионом проблем стало бы меньше. Нередко эта тема становилась предметом наших шуток.

Тем временем мы подъехали к симпатичному парку. Его особенность была в том, что он примыкал к лесу, ухоженная его часть была людной, а та, что поглуше — с другой стороны речушки — практически пустынной. Там мы всегда и отдыхали, протоптав к ней неприметную для других тропинку.

Лиса бежала впереди. Как всегда, на природе, на ней была яркая шапочка с высоким колпачком неонового оранжевого цвета — чтобы было издали. Мы с Марией тащили наш нетяжелый скарб, хотя возвращаться мне всё равно пришлось из-за наших мольбертов и коробки с пастельными мелками.

Есть пока не хотелось, и для начала мы с Лисой устроили забег по плотному песку. Купаться было уже прохладно, но меня очень тянуло окунуться в воду после пробежки. В машине всегда валялся купальник, но на этот раз я его с собой не взяла, думала будет прохладно. С сожалением я отказалась от этой мысли, просто зашла по колено и с наслаждением долго плескала в лицо прохладной водой.

Мария тем временем разложила Лисе мольберт и та сосредоточенно рисовала что-то, иногда спрашивая что-то. Мне не было слышно. Я еще немного прошлась по мелкому приятному песочку и вернулась к моим девочкам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мария читала книгу, когда я подошла, она закрыла её, положив травинку между страницами.

— Дорогая, покажи мне… — я подошла к мольберту Лисы. Долго я смотрела на зеленоватый листок для пастели, на котором было изображено поле одуванчиков — желтых и белых, а над ним стояли в воздухе две девочки, одна постарше, другая поменьше. Они держались за руки. Лиса, тем временем, старательно рисовала домик на заднем плане.

Мария тоже склонилась посмотреть.

— Пэрфекто, Лисёнок! Очень красиво! Может, еще солнце вот здесь? — они принялись обсуждать детали рисунка.

Я откинулась на спину и стала смотреть в голубую высь. Рисунок Лисы напомнил мне о Дилли, мои глаза невольно наполнились слезами и я надела солнечные очки.

Лиса несколько раз оглянулась на меня и я предложила перекусить. Бутерброды Мария делала виртуозно. Они были крошечные, чуть побольше канапэ — с красной рыбой и сливочным сыром, с печеными овощами, с тонко нарезанной бужениной и огурцами, с угрём, томатом и брынзой. Мы с Марией пили лимонад, а Лиса любимый ромашковый чай.

После обеда Лиса приткнулась ко мне, я взяла её на руки начала укачивать. Мне казалось она заснула, когда она приоткрыла глаза и сказала:

— Мамочка, расскажи мне что-нибудь…

Секунду подумав, я стала рассказывать:

— Лисёнок, пока меня так долго не было, я познакомилась и подружилась с девочкой. Её звали Дилли.

Я рассказывала Лисе о своей маленькой подружке, как мы разговаривали, как гуляли, как вместе расписывали горшки и кувшины и как я рассказывала ей сказку о Снежной королеве. Мой голос временами прерывался, а Мария несколько раз смахнула слезинки с уголков глаз.

Лиса чутко спала на моих руках, ресницы вздрагивали. Я покачивала её, ощущая эту сладкую тяжесть.

Мария откашлялась.

— Наташа, ты очень тоскуешь по тому миру, по тем людям.

Я ответила ровно: