— Держу пари, ты самый красивый мужчина на планете, — сказала она одобрительно. Она чувствовала его, как он стискивал её бёдра, побуждая шевелиться.

— Не так красив, как ты и сегодня вечером я собираюсь поклоняться каждому дюйму твоего тела снова и снова.

— Надеюсь, я смогу не отставать, — усмехнулась она.

Он снова перевернул её на спину и скользнул внутрь.

— Я никогда не был с другой женщиной, но семьдесят тысяч лет ожидания тебя стоили каждой минуты пытки, Эшли. Ты уже превзошла все ожидания.

Семьдесят тысяч лет? Ради неё?

Он крепко поцеловал её и глубоко толкнулся, снова воспламеняя.

На следующее утро Маакс взглянул на красивую обнажённую фигуру Эшли, прижатую к нему. Он не мог поверить, насколько они прекрасны вместе. То, как их тела двигались в унисон; как её мягкие вздохи говорили о том, что ей нравится и когда она готова к большему. То, как её мягкие руки прижимались к его плечам или заднице, когда она сильно этого хотела. Она, вероятно, ещё не осознала, что её бессмертное тело способно делать то, чего не может человеческая оболочка, например, проводить всю ночь с богом. Они занимались любовью пятнадцать раз, восемнадцать, если считать доведение её до оргазма языком. Двадцать, если считать те два раза, когда они принимали душ, и она скользила своими мягкими, сочными губами по его длине. И теперь, когда он почувствовал её вкус, её любовь к нему, знал, что ни за что не согласится отпустить Эшли. Он не мог смириться с мыслью о вечности без неё, а она — без него. Должен же быть какой-то выход.

«Ты знаешь, что должен делать».

Да. Он мог бы всё исправить для себя и Эшли. Может быть. Но это означало разоблачение тайны, которую поклялся хранить.

Да, нарушив обещание, предав сестру, он станет лжецом во второй раз за всю свою жизнь. Но пусть будет так. Речь шла уже не о спасении собственной задницы, а о спасении Эшли от неизмеримого горя. Потребовалась ночь, чтобы он понял правду.

Он тихо усмехнулся про себя и просиял, глядя на неё. И человек учит старого бога новому трюку.

Он быстро написал ей записку и положил на подушку рядом с ней.

— Я все исправлю, любовь моя. Я обещаю.

Поцеловав её в губы, он наслаждался их теплом.

— Я люблю тебя, Маакс, — пробормотала Эшли и перевернулась.

Он улыбнулся.

— И я люблю тебя.

Да, возможно, конца света удалось избежать, но всё должно было стать совсем плохо. Он не собирался сдаваться без боя.

Эшли яростно ворочалась во сне. Ей снилось, как Маакс падает в тёмную лужу. Снова и снова он кричал, умоляя спасти его. Она схватилась за груды верёвок, но они были слишком короткими или слишком слабыми, чтобы выдержать его вес.

— Эшли! Эшли! Помогите мне! — не переставая, кричал он.

— Нет! — Эшли открыла глаза, и села в пустой холодной постели.

— Маакс? — Воздух в комнате был лишён его восхитительного запаха и странной энергии, которая циркулировала вокруг, когда он рядом.

Эшли соскользнула с простыней и проверила огромную ванную, полный беспорядок от их безумного, дикого секса. Они развлекались на раковине, в душе, в ванне и на любой другой поверхности доступной им. Это была ночь, не похожая ни на какую другую, потому что Маакс зажёг в Эшли что-то мощное. Новое чувство страсти к жизни, то, о чём она никогда и не мечтала.

— Маакс? — Возможно, он вышел выпить кофе с пирожными. Она готова была поспорить, что здесь очень хорошее кафе, потому что он не мог уйти, не попрощавшись. Только не после вчерашнего. Не после того, как они, наконец, сошлись так, что у неё перехватило дыхание от одной только мысли об этом. Не после того, как они каким-то образом сумели направить всю эмоциональную напряжённость между ними в самое восторженное, греховное занятие любовью, которое можно было описать только как союз двух душ. Качественно новое.

На самом деле, она уже решила бороться за него. Да. Она поедет к его сумасшедшей сестре Симил. За свободу надо платить. В глубине души она знала, что решение существует, и не собиралась позволить Мааксу сдаться без боя.

— Маакс?

Она села на кровать, и осознание окатило её, как ушат холодной воды. Что, если он не пошёл пить кофе? Что, если он уже ушёл, чтобы сдаться, не попрощавшись? Неужели прошлая ночь была просто отчаянной попыткой мужчины посеять своё божественное семя?

Эшли накинула одежду, схватила сумочку и туфли и направилась к стоянке.

— Нет. Пожалуйста… нет. — Машина исчезла. Он ушёл, не сказав ни слова, и даже забрал машину.

«Как я могла сглупить?»

Когда-нибудь они оставят меня в покое. Эшли накрыла голову подушкой, чтобы заглушить голоса за дверью, но это мало помогло. Они чертовски громкие.

— Она уже говорила с кем-нибудь, Брут? — спросила женщина.

— Нет. И она не встанет с постели и не будет есть, — ответил Брут.

Женщина вздохнула.

— А чего ты ожидал? У неё сердце разбито. Проклятье, Гай! Что, чёрт возьми, с вами такое, народ?

— Мы не люди, — ответил мужской голос.

— Не начинай, — сказала она. — Ты знаешь, что я имела в виду. Это отстой. Нужно это исправить.

— Я не могу, любовь моя. — Глубокий мужской голос напомнил о Мааксе. — Наши законы выстроены так, чтобы избежать любой возможности лазеек. В противном случае, законы бессмысленны; мои братья слишком коварные и хитрые, чтобы не использовать это в своих интересах.

— Моя очередь стоять на страже! — с энтузиазмом произнёс другой мужчина. Это Сентин?

— Я только что заступил, — сказал Брут. — Твоя очередь вечером. Вали.

— А ты заставь…

— Мальчики! — ответила женщина. — Вы оба уйдёте; и ведёте себя, как сумасшедшие и я уверена, что последнее, что нужно бедной Эшли, это пара диких щенков, шебуршащих у ног.

— Но…

— Прочь! — скомандовала она. — Я позову, если что-то понадобиться. Бах, Кьёк, вас это тоже касается!

Какое странное у одного имя.

Другой низкий голос прогремел:

— Вы слышали Эмму, убирайтесь. Не заставляйте меня повторять.

Ворчание и рычание просочились в комнату.

— О, слава богам, — сказала женщина, — я думала, они никогда не уйдут. Что на них нашло?

— Хрен поймёшь, — ответил глубокий голос. — Но Эшли, похоже, притягивает как магнит каждого холостяка в радиусе десяти миль. К счастью, мы в пустыне, иначе нас бы одолели.

— Что-то не так, — сказала она. — Я чувствую.

И Эшли чувствовала, хотя едва могла дышать. Как жизнь может быть такой жестокой? Наконец-то, она нашла причину снова поверить в неё, но только для того, чтобы у неё всё отняли. Почему она так глупо и безрассудно влюбилась в Маакса? Почему? Она не могла пройти через это снова. После смерти родителей последовали годы ада, просто чтоб начать функционировать, как нормальный человек. Хотя по-настоящему так и не оправилась от потери. Но потом Маакс дал ей крошечный проблеск того, кем она когда-то была и жизни, наполненной любовью. И так же быстро проблеск исчез. Она не могла снова столкнуться с этой болью.

В дверь негромко постучали.

— Эшли?

— Уходи!

Ох! Если бы только она могла ускорить время. Эшли просто хотела убраться подальше от этого места. Но после инцидента в отеле с Мааксом поняла, что у неё нет ни документов, ни кредитных карт, ни денег. Она взяла такси до этого дома и заняла денег у одного из охранников. Затем попросила его разыскать бухгалтера, чтобы получить доступ к своим средствам, и она могла бы поблагодарить его или её за то чудо, которое они сотворили с её деньгами за последние двадцать лет. Сентин, конечно, рад был помочь. В любом случае, её новая жизнь должна начаться только к вечеру, но её уже не будет.

Дверь открылась.

— Привет, Эшли. Я знаю, что ты не хочешь никого видеть, но я Эмма.

Сколько людей тут?

— Ты бог, вампир или кто-то другой? — Эшли высунула голову из-под подушки, чтобы взглянуть.

Женщина улыбнулась и слегка помахала рукой.

— Привет.