— Я думаю, ты лжёшь, — раздражённо бросил Роберто.

— А где же веселье в правде? Эй, а плохиши тут ещё околачиваются? Минки злится от голода.

— В смысле? — Роберто приподнял бровь.

— В смысле, злится, потому что голодна. Ей нужно перекусить. Предпочтительно тем, у кого «рыбий хвост»[7].

— Симил! — рявкнул Маакс. — Прекрати и расскажи мне, что знаешь об Эшли. Почему Вселенная хочет её убить?

Бирюзовые глаза Симил озорно сверкнули, а губы скривились в широкой улыбке.

— Я уже говорила, что именно Эшли не даст нам сражаться друг с другом. Она станет посредником мира, если ты спасёшь её, и ей будет позволено жить своей жизнью в естественной среде обитания. Или, как мне нравится говорить в Эшлитании. Если нет… ну, по крайней мере, мы сможем насладиться временем, проведённым вместе.

— Это ещё не всё. Я знаю, что ты что-то скрываешь, — прямо сказал Маакс и посмотрел на Роберто, у которого на лице тоже было выражение человека, пытающегося разгадать очень сложную головоломку. — Вселенная хочет её смерти. Почему?

Симил пожал плечами.

— Если бы у меня были ответы на все вопросы, думаешь, я была бы заперта здесь? Хорошо. Может быть, и да. Здесь уютно.

Маакс стукнул кулаками по стеклу.

— Прекрати валять дурака, Симил! У нас было пять землетрясений. Пять!

— Он прав, мой злой голубь, — согласился Роберто. — Ты должна рассказать ему всё, что знаешь.

Симил скрестила руки на груди и отвернулась.

— Хорошо.

Он сам по себе. В самом деле, а что тут нового? Так было всегда. Маакс сделал всё, что было в его силах, чтобы спасти шкуру каждого бога, и они отвернулись от него в трудную минуту.

Хватит. Больше он не станет никого спасать… кроме Эшли.

Теперь у него не было выбора, кроме как выяснить всё самостоятельно. В игре крылось нечто большее. Но что? Зачем Вселенной понадобилась голова Эшли?

«Ну, Вселенная её не получит. Эшли моя. И всегда будет моей».

Он мысленный замедлился; собственнические мысли ошеломили. Он уже хотел, чтобы Эшли лежала на спине в его постели, может быть и больше, но определился с тем, что не пойдёт по этому пути. Однако казалось, что с каждым мгновением искушение фантазировать о другой судьбе, с Эшли в ней, становилось всё сильнее.

Что же, он не собирался сдаваться и должен перестать позволять этому парному мусору затуманивать суждения. Его единственная задача — остановить апокалипсис.

Возможно, если он копнёт глубже и выяснит, какое чудо совершила Эшли, что сделало её особенной, узнает, почему Вселенная хотела её смерти. Они должны быть связаны.

— Я скоро вернусь, — произнёс Маакс.

— Подожди! Нет! Выпусти нас! — закричал его брат Кинич, очень похожий на него — длинные медово-каштановые волосы с золотыми прядями, сложенный как танк и убийственный взгляд бирюзовых глаз. — Если ты нас выпустишь, мы сможем снять проклятие. Сделать тебя снова видимым.

Маакс взглянул на Симил, та покачала головой и сказала:

— Нет, пока ты не спасёшь Эшли

Проклятье. Только единогласное голосование изменит его нынешнее состояние и вернёт силы. Симил задержит окончательное голосование.

— Запомни этот момент, Симил. — Макс вернулся в конференц-зал и приготовился к очередному путешествию в 1993 год.

Через два дня после выписки из больницы

Эшли сидела в гостиной, свернувшись калачиком с книгой и любимым малиновым чаем, изо всех сил стараясь сосредоточиться на истории. Обычно что-нибудь с продуваемым насквозь замком и тёплым килтом затягивало её, но не сегодня. Ни единого шанса. Её мысли были сосредоточены на таинственном мужчине. Почему он не вернулся? Кем он был на самом деле? Откуда взялся? Были ли другие? Где они жили? Что ели? Есть ли у них силы? И его слова, что она его пара, но Вселенная хочет её смерти? Как можно сказать такое… а потом уйти?

Или, может, ей всё привиделось? Рубин, или доктор Руис, сказал, что дал ей какое-то лекарство от боли. И частенько люди страдали галлюцинациями после травмы головы.

В животе Эшли плясали бабочки. Она не хотела, чтобы это было галлюцинацией. Желала, чтобы мужчина оказался реальным. И ощущения, которые он пробуждал, когда прикасался… Были волшебными.

«Волшебными? Ты в курсе, как глупо это звучит? Мы не поднимаем тему долбаных единорогов!»

Но как ещё можно это описать? Сексуально, восхитительно, блаженно? Ни одно из слов не могло сравниться с великолепием того, что произошло в больничной палате.

Из домофона у парадных ворот раздалось громкое жужжание. Эшли вскочила с дивана и выглянула в окно. Рубин

Она посмотрела на свою одежду, маленький жёлтый сарафан, и решила, что достаточно презентабельна, а затем нажала кнопку, открывающую главные ворота. После распахнула входную дверь и смотрела, как доктор идёт с коричневым бумажным пакетом в руке.

Рубин поджарый, симпатичный мужчина, но галлюцинация или нет, он не сравнится с…

«Парнем, которого ты даже не видишь? Ты понимаешь, что идёшь по очень тонкой грани безумия?»

— Я пришёл проведать тебя, — сказал Рубин, когда она закрыла за ним дверь.

— Очень заботливо с твоей стороны, но не стоило. Я оклемаюсь, обещаю. — Эшли вернулась на уютную белую кушетку. — У меня осталась лишь головная боль.

Рубин сел рядом, и запах свежей выпечки наполнил ноздри.

— Я принёс тебе вот это. Фернандо передаёт привет. — Ах. Фернандо держал крепость. Она заглянула в пакет и увидела любимое мексиканское печенье — ракушки. Они напоминали торчащие соски, обвалянные в сахаре. — Я зашёл выпить кофе и не нашёл тебя, — сказал Рубин с сильным акцентом, — поэтому решил зайти проверить.

— Очень заботливо с твоей стороны, но уверена, я поправлюсь. — Разве она уже не говорила этого?

Рубин придвинулся ближе и достал из кармана фонарик.

— Можно посмотреть?

Она пожала плечами.

— Конечно.

Рубин посветил ей в глаза.

— Всё очень даже неплохо. — И после он просто уставился на неё. — Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя самые красивые глаза? Они очень, очень необычного оттенка зелёного.

Опять пристаёт?

— Спасибо. Мама говорила, что у меня глаза бабушки. — Она отодвинулась всего на дюйм, и только тогда заметила. Запах в воздухе. Он здесь. О…

«Я не могу сказать «Боже», потому что это странно».

Ладно, он здесь! Эшли попыталась сдержать волнение. И лёгкое раздражение. Она хотела спросить, где, чёрт возьми, он был, или имеет ли хоть малейшее представление о том, через что она прошла, гадая, не сошла ли с ума. Вопросы придётся отложить, пока Рубин не уйдёт, что должно произойти как можно скорее.

Эшли притворно зевнула.

— Ну, спасибо, что заглянули, доктор Руиз.

Рубин усмехнулся.

— Теперь я доктор Руиз?

Эшли вежливо улыбнулась.

— Я почти не спала прошлой ночью. Наверное, стоит вздремнуть.

«Я зеваю! Видишь, как хочу спать?»

Рубин встал.

— Намёк понял, но не уйду, пока не согласишься поужинать у меня дома.

Она лишь хотела, чтобы он ушёл.

— Конечно. С удовольствием. Скажем, на следующей неделе?

Странная энергия вибрировала в воздухе. Волоски на руках встали дыбом.

— В субботу, — добавил он. — Я приготовлю своего фирменного цыплёнка в шоколадном соусе, — гордо заявил Рубин.

Ей было трудно поверить, что он может что-то приготовить. Она уже знала, что большую часть еды ему готовит экономка.

— Цыплёнок. Обожаю его. — Она улыбнулась и направилась прямо к двери. — Ещё раз спасибо, что заглянул.

Рубин чмокнул её в щеку.

— Конечно, если что-нибудь понадобится, обещаешь позвонить?

— Честно-честно. — Она мило улыбнулась, закрыла за ним дверь и прижалась к ней спиной, затаив дыхание. Затем выглянула в окно и наблюдала, как он исчезает за воротами.

— Проклятье! Я знаю, что ты тут, — рявкнула она.