Тем временем на площади вовсю шли приготовления к вечернему пиру, обещанному местному населению принцем Артисом. Многочисленные рабы под наблюдением ангелов торопливо складывали в её центральной части на широких металлических подставках невысокие пирамиды из дров. Рядом с ними на искусственном покрытии стадиона лежали большие и пока ещё пустые котлы и длинные вертела. Тут же неподалёку со связанными ногами стояли мохнатые, тучные животные — им, по всей видимости, предназначалось сегодня стать угощением для жителей Цитадели. Они, вероятно, каким-то загадочным образом предчувствовали свою незавидную участь, дико вращали глазами и издавали испуганные, хрюкающие звуки. Наверняка их доставили сюда с ферм, подобных той, где нас взяли в плен, и именно они являлись теми самыми животными, кого Управляющий называл «свиньями», и чьё мясо он нам так расхваливал.
Мы как раз проходили мимо этих животных, когда нашим взорам представилось омерзительное зрелище. Двое грязных рабов повалили на землю одно из них и, навалившись на него своими телами, крепко прижали его к полу. Свинья начала так истошно визжать, что я даже испугался, как бы у меня от этого пронзительного звука не лопнули барабанные перепонки. После этого к телу беззащитного животного неторопливо приблизился широкоплечий человек карликового роста, сжимающий в руке длинный кинжал. Одной рукой он прижал морду визжащей свиньи к полу, а другую, ту в которой он держал оружие, занёс над её толстой шеей. Линда прикрыла свои уши руками и отвернулась, а я смотрел во все глаза, не в силах отвести взгляда от этой отвратительной сцены. Карлик сделал молниеносное движение кинжалом, и в шее животного разверзлась широкая рана. Алая кровь мощной струёй хлынула из неё в глиняный сосуд, заботливо подставленный одним из стоявших рядом рабов. Визг оборвался, и свинья, в последний раз судорожно дёрнувшись, наконец-то затихла. Стражник, идущий во главе нашего конвоя, приказал нам остановиться, подошёл к карлику и сказал ему что-то. Тот раболепно заулыбался, закивал головой и, забрав сосуд из рук раба, протянул его конвоиру.
От того, что случилось потом, меня чуть не вывернуло наизнанку — ангел поднёс сосуд к своему лицу и, припав к его краю ртом, начал жадно поглощать содержимое. Этот человек пил кровь животного! Я бросил взгляд на Линду и андроида и увидел, как девушка побледнела и широко раскрыла глаза от шока и отвращения. Конрад, как всегда, внешне оставался совершенно спокоен, лишь только глаза его сузились и желваки заиграли на скулах.
Вдоволь напившись, ангел шумно рыгнул, вытер рукавом своей куртки кровь с губ и отдал полупустой сосуд одному из рабов. К этому времени карлик, ловко орудуя своим острым кинжалом, уже приступил к разделке туши. Я впервые в жизни наблюдал, как режут на куски существо, которое ещё совсем недавно дышало вместе со мной одним и тем же воздухом, и уже не был уверен в том, что же поразило меня больше всего — человек, пьющий свежую, тёплую кровь свиньи, или её разрезанный на куски труп и выпотрошенные внутренние органы. Мне уже приходилось видеть страшные раны и мёртвые тела во время битв с кочевниками в туннеле и с воинами Артиса в деревне Управляющего, но я ещё никогда не был свидетелем такого методичного вскрытия и расчленения туловища.
Я бы, наверное, ещё долго предавался этим мыслям, если бы не получил довольно болезненный удар по спине и не услышал гневный крик, стоявшего за мной стражника:
— Что уставились, отщепенцы! Вам всё равно не достанется это вкусное, жирное мясо. Поторапливайтесь, нас ждут во дворце Одреда!
Наши сопровождающие заметно ускорили шаг, и нам, пленникам, поневоле тоже пришлось поторопиться. Стараясь не обращать внимания на периодически раздающиеся жалобные визги убиваемых животных, мы относительно быстро пересекли площадь, так как все люди, встречавшиеся нам на пути, поспешно уступали дорогу нашему отряду. Однако при этом ангелы-мужчины осыпали нас грубыми оскорблениями и презрительными замечаниями, а женщины смотрели на нас со смесью страха и отвращения, хотя некоторые из них и бросали украдкой завистливые взгляды на Линду. Дети ангелов с интересом рассматривали нас и тыкали пальцами в нашу сторону, а самые любопытные из них сопровождали нашу процессию до самой резиденции Одреда.
Дворцом это массивное и, по сравнению с другими домами, высокое здание с плоской крышей можно было назвать только с большой натяжкой. Как и прочие постройки ангелов, оно было сооружено из крупных блоков, панелей и пластин из сплавов металла и искусственных материалов, а также брёвен и досок. Все составные части имели различную окраску и были искусно скреплены друг с другом при помощи какого-то строительного раствора так, что получившаяся в итоге и пестревшая всеми цветами радуги гротескная конструкция обладала достаточно высокой прочностью и устойчивостью. Через равные промежутки по периметру всего здания, на высоте, превышающей человеческий рост примерно в два раза, располагались широкие прямоугольные отверстия, выполнявшие роль окон и тем самым позволявшие дневному свету проникать внутрь помещения. Прямо по центру здания были установлены ворота, состоявшие из двух массивных металлических плит. Сейчас они были распахнуты, открывая проход внутрь дворца. По бокам ворот стояла стража из десятерых ангелов крепкого сложения, вооружённых мечами и топорами с широкими лезвиями, а также двух берсерков, державших в одной руке длинное копьё, а в другой боевого кота на привязи. Оба хищника были без намордников. Они лежали у ног гигантов и время от времени издавали грозные урчащие звуки, положив головы на передние лапы и облизывая свои торчащие из пасти клыки.
Когда мы приблизились к воротам, четыре охранника из стражи дворца сменили стражников барака в роли наших конвоиров. Они повели нас внутрь помещения, и мы очутились в узком зигзагообразном коридоре, в стенах которого по пути следования нам иногда попадались открытые дверные проёмы, ведущие в смежные комнаты. Быстрый темп, заданный нам сопровождавшими нас ангелами, не давал мне возможности детально рассмотреть обстановку и размер этих комнат. В некоторых из них я заметил разговаривающих друг с другом мужчин и женщин, а также играющих детей, мгновенно замолкавших при нашем приближении и провожавших нас любопытными взглядами.
Вскоре мы остановились перед закрытой деревянной дверью, охраняемой двумя мускулистыми ангелами весьма свирепого вида. Предварительно проверив, насколько надёжно у меня и у андроида связаны руки, один из них отворил её и, скрывшись в соседнем помещении, громогласно провозгласил:
— Верховный правитель Одред, отщепенцы доставлены для допроса!
Второй охранник, оставшийся в коридоре, недвусмысленно указал кивком головы в сторону открытой двери и отступил в сторону. Я почувствовал прикосновение холодной стали меча одного из наших конвоиров к своему затылку и сделал шаг по направлению к дверному проёму.
Моему взору предстал обширный круглый зал, вдоль светлых, вогнутых стен которого располагались длинные деревянные столы и скамейки. За столами сидело около тридцати ангелов мужского и женского пола, а также несколько мужчин-кочевников. Среди ангелов я заметил знакомые лица: принца Артиса и лейтенанта Робура. У самого входа скромно стоял, потупив глаза, ещё один знакомый нам человек — лекарь Теорис.
Прямо напротив входа, отдалённое от него пустым пространством в центре зала, находилось высокое кресло, изготовленное из какого-то искусственного материала серебристого цвета и выполняющее, по всей видимости, функцию трона. По бокам к нему были приставлены широкие деревянные ступеньки, на которых сидели две симпатичные, стройные девушки, не имевшие татуировок на телах, но одетые так же как и женщины ангелов. У каждой из них одно запястье руки было заковано в тонкую металлическую цепь, прикреплённую другим концом к передней ножке трона.
В кресле в расслабленной позе сидел человек, чей внешний вид разительно отличался от других ангелов, видимых нами ранее. Он был абсолютно лыс, и вся его голова — а не только лицо, как у прочих ангелов мужского рода, — была полностью разукрашена татуировками. Они покрывали собой буквально каждый участок кожи на его черепе. Но не только эта особенность выделяла мужчину из числа его соплеменников. Самое большое отличие заключалось в его возрасте — это был уже пожилой человек, практически старик. Он, как и многие другие ангелы, был одет в распахнутую спереди кожаную куртку без рукавов и кожаные штаны, а ноги были обуты в короткие сапоги с деревянной подошвой. Тело его, явно бывшее когда-то давно мускулистым, со временем значительно усохло и хотя ещё и оставалось подтянутым, но остатки мускулов уже с большим трудом угадывались под тонкой, старческой кожей.
