Генри и Эмми последовали совету Долли и прогулялись по лесу, вернувшись к дому в половине первого. Кристэл к этому времени успела переодеться в изящный костюм от Шанель, который очень ей шел, и теперь в одиночестве скучала в гостиной. Генри поинтересовался, нет ли у нее каких-нибудь распоряжений для него в связи с приближающимся праздником, на что получил вполне конкретный ответ: «Держаться ко мне ближе, чем родной брат, и выполнять все, что я скажу, милый Генри».

А когда Генри прямо спросил ее, кто же был ее таинственный визави на сеансах спиритизма, Кристэл удивленно приподняла тоненькие выщипанные брови и ответила:

— Надеюсь, вы сами сможете это определить, господин старший инспектор.

При этом название его должности она произнесла с явным оттенком пренебрежения.

— Может быть, это доктор Гриффитс?

Предположение вызвало взрыв смеха, после чего Кристэл наотрез отказалась обсуждать эту тему и удалилась к шкафчику-бару за очередным коктейлем. Именно в этот момент к дому и подъехал «роллс-ройс».

Долли, которая в полдень закончила работу в оранжерее и теперь хозяйничала на кухне, выбежала в холл поприветствовать новых гостей. Сейчас она казалась более радушной, чем раньше, когда встречала Чака и Дэффи:

— Вай… Пит… рада видеть вас, ребята… Как вы добрались? Как поездка? Не слишком утомительная?.. Отлично… Розы?.. Ну конечно, не было никаких сомнений! Давайте их сюда, я сама выну их из коробки и поставлю в воду… А чемоданы просто бросьте вот здесь, я чуть позже позабочусь о них и сама все принесу вам наверх. Вам досталась комната Дали, к сожалению. Не повезло, но тут ничего не поделаешь, просто теперь ваша очередь… А Крис в гостиной с Тиббетами… ах да, это друзья Безила, кажется… совершенно безобидная невзрачная парочка…

Громоподобный голос Долли беспрепятственно проникал в гостиную, несмотря на закрытую дверь. Крис подмигнула Генри.

— Ну, это ее личное мнение, — произнесла она театральным шепотом. — Вы бесподобны, дорогой. Вы так совершенны, что умеете казаться пустым местом. И никто никогда не догадается, кто вы такой на самом деле.

Генри все еще размышлял над этим неоднозначным комплиментом, когда в гостиную вошли сначала супруги Ван дер Ховен, а вслед за ними и чета Суошгеймер. Эмми поразило то, как не похожи друг на друга оказались эти пары. Суошгеймеры — лоснящиеся и ухоженные, какие-то рафинированные, от них словно исходила волна здоровья. Они источали само благополучие, как аэрозоль источает приятные ароматы вокруг себя. Пожилой солидный муж, скрывающий недостаток внешнего очарования прекрасно сшитым по фигуре дорогим костюмом и ухоженными волосами и ногтями. И рядом с ним молодая симпатичная, «лакированная» жена, знающая себе цену. Счастливая, идеальная пара.

Ван дер Ховенов нельзя было назвать плохо одетыми бедняками, но со стороны становилось заметно, что они надели свои лучшие наряды, достаточно скромные, но тщательно выглаженные и, может быть, кое-где даже заштопанные. Пит оказался высоким красивым мужчиной, широким в кости и ладно сложенным. Казалось, еще немного — и он выскочит из своего дешевенького серого костюма, но даже не потому, что тот был для него несколько маловат, просто слишком много энергии кипело внутри этого господина и ей было тесно внутри тусклой ткани. Вайолет явилась в темно-синем брючном ансамбле из приличного материала, но далеко не современной модели. Мода меняется быстро, а такие костюмы должны служить владельцу долгие годы. Над прической ее, судя по всему, трудился какой-то неопытный парикмахер — выглядела она как-то нелепо, а волосы лишены были блеска и пышности. Зато косметики на щеки, губы и веки она наложила от души. Эмми показалось, что с ее бледной кожей и правильными чертами лица эта женщина выглядела бы куда более привлекательно, если бы вовсе отказалась от пудры, помады и теней. Сейчас ее грим больше напоминал театральную маску. Как бы там ни было, выглядела она значительно старше своего мужа и была явно чем-то взволнована. Нет, эта пара не казалась счастливой.

— Вайолет, милая, как замечательно, как хорошо ты смотришься! Я никак не могу понять, как тебе удается все время так идеально подбирать себе одежду! — неестественно громко и на удивление фальшиво поприветствовала Кристэл среднюю дочь. И одарила ее не менее наигранной улыбкой, словно нарочно демонстрируя недовольство и презрение. — А мой дорогой Пит, как всегда, красив и подтянут. Может ли твоя престарелая теща рассчитывать на один маленький поцелуй?

— С превеликим удовольствием позволю себе это… Кристэл. — Пит Ван дер Ховен старательно выговаривал каждый звук, и его английский от этого казался безупречным. Генри обратил внимание и на то, что Пит замешкался, прежде чем произнести имя леди Бэллок. Он понял, что этот момент приводил в замешательство каждого зятя Кристэл. Но уже в следующее мгновение Пит заключил ее в объятия и искренне, от души расцеловал в обе щеки. Кристэл даже показалось на секунду, что ее приласкал медведь. Обескураженная, она, задыхаясь в руках любвеобильного зятя, проговорила:

— А теперь познакомься с Генри и Эмми Тиббет. Это близкие друзья Безила. Впрочем, ты же не знаком с Безилом. Генри и Эмми любезно согласились провести с нами уик-энд…

Генри и Эмми вежливо кивали и обменивались рукопожатиями с четой Ван дер Ховен, и в эту минуту к ним вошла Долли с серебряным ведерком, в которое она поставила две дюжины роскошных бордовых роз. Она зарылась лицом в пышные лепестки и с восхищением произнесла:

— Что за аромат, Пит! Просто божественный! Ты настоящий гений!

Кристэл театральным жестом воздела руки к небу и закрыла глаза.

— Ну какая же ты противная! — воскликнула она. — Немедленно убери их подальше, Долли! Ты же знаешь, мне не полагается смотреть на подарки раньше времени! До вечера я не смею даже краем глаза взглянуть на них! Я ничего не вижу, ничего! Не буду туда глядеть, вот и все! Генри, скажите же ей, чтобы она уходила с ними побыстрей!..

— Ну хорошо, — сжалилась Долли. — Как ребенок, честное слово! Но если ты так уж просишь…

— Ну не надо портить всем праздник, мисс Долли, — прорычал Чак Суошгеймер, возникший в дверном проеме. — Отдайте цветы мне, и я спрячу их на кухне до вечера. А сами присоединяйтесь к компании и веселитесь.

Но компания получилась не слишком дружная, между ее членами витало необъяснимое напряжение. Дэффи инстинктивно принялась кокетничать с Питом Ван дер Ховеном. Вайолет, обожавшая мать еще с малых лет, всецело внимала ее рассказам, то и дело всхохатывая и восклицая: «Ой, мама!», «Как здорово!», «Правда?! Не может быть!» Чак Суошгеймер нашел благодарную слушательницу в лице Эмми и теперь, оседлав своего конька, предавался подробным воспоминаниям, посвященным работе с различными предметами бытовой сантехники. Чак ей понравился, и она искренне, как хорошая домохозяйка, заинтересовалась некоторыми подробностями производства раковин и сливных бачков, так что беседа получилась взаимно интересной и никого не тяготила. Генри подошел к широкому подоконнику, где в одиночестве устроилась Долли, с грустью глядя на залитую солнечным светом зеленую лужайку.

— Клянусь, я все бы отдала за то, чтобы узнать, как это у него только получается, — загадочно произнесла Долли.

— Что получается и у кого? — не понял Генри, присаживаясь рядом.

— Эти розы. У Пита. Они великолепны. Я считаю себя первоклассным садовником, но мои розы по сравнению с его цветками какие-то занюханные незабудки.

— Но он же профессионально занимается разведением роз, — напомнил Генри. — И вот этот факт, конечно же…

— Не имеет ровным счетом никакого значения. Не должен иметь, во всяком случае. Правда, в Голландии он может доставать всякие химикаты, которые здесь мне недоступны, но все же…

— Кстати, о химикатах, — встрепенулся Генри. — Где вы храните этот ваш смертельный паратион?

Долли удивленно взглянула на собеседника:

— Великий сыщик взялся за работу? Что ж, если вам это действительно интересно, я скажу. Я храню химикаты в оранжерее, а она запирается на замок. Ключ при мне. — И она похлопала себя по карману вельветовых бриджей.